Последний козырь Президента - Александр Овчаренко

– Мы по приглашению, – сказал Северянин дежурному охраннику, который внимательно пялился в экран монитора.

– Проходите! – сказал дежурный и, не отрывая взгляда от монитора, нажал кнопку. Электрозамок зажужжал, и калитка открылась. Проходя мимо охранника, я краем глаза успел заметить, что на экране была не панорама обзора периметра, а новый вариант видеоигры «Танки». Судя по всему, в настоящее время мозг охранника был далеко от места несения службы: его танк успешно форсировал реку, но на берегу в гусеницу ударил снаряд. Это я понял из не совсем цензурных выкриков, когда мы миновали калитку, а судя по повышенному накалу ругательств, второй снаряд угодил в башню.

– Бардак! – сказал я на ухо Северянину. – Охрана даже не проверила моё приглашение!

В ответ Аскольд пожал плечами.

У входа в дом, на мраморном крыльце, через плитки которого стали пробиваться первые ростки травы, нас встретил ещё один охранник. Его наушник безжизненно покоился на плече, и я сразу понял, что связи ни с дежурным, ни с охраной в доме, он не имеет.

– Нам назначено на шестнадцать часов, – сообщил ему Северянин.

Охранник неторопливо посмотрел на ручные часы: пятнадцать часов пятьдесят минут. Однако, судя по выражению лица, это его не смутило.

– Проходите, – равнодушно произнёс он и сделал шаг в сторону.

– Если бы я знал, что здесь так служба поставлена, – шепнул я на ухо Северянину, – то мог бы обойтись без вашей помощи! Колхозные сады и то лучше охраняют!

– Тихо, полковник! – цыкнул сопровождающий. – Не забывайте, что я за Вас поручился, поэтому никакой самодеятельности. Помните, что Вы не на плацу и не в инспекционной поездке.

Мы прошли по широкой лестнице на второй этаж, и перед входом в Аркашкины апартаменты нас тщательно обследовал третий охранник. В отличие от своих собратьев, порученную работу он выполнил без малейшего намёка на халтуру.

– Новенький? – тихонько спросил я парня, когда он при помощи металлоискателя обследовал моё тело. В ответ охранник задержал на мне взгляд, и, немного подумав, еле заметно кивнул. В это время из-за двери послышался очередной всплеск хохота и кокетливое женское повизгивание.

– Можете пройти, – разрешил охранник и сделал шаг в сторону.

Первое, что я увидел, войдя в просторную залу – девушка в рыжем парике «а-ля Пугачёва», поверх которого надеты маскарадные лисьи ушки. На девушке были ярко-рыжие стринги и рыжая полоска материи, призванная играть роль бюстгальтера, завязанная пышным бантом на спине. Но больше всего меня поразил настоящий лисий хвост, который каким-то образом крепился к копчику девушки. Рыжеволосая незнакомка, укрывшись за колонной, жадно курила дешёвую сигаретку.

– Тяжко? – шёпотом спросил я «лисичку».

– И не спрашивай! – мазнув по мне похмельным взглядом, ответила рыжеволосая. – Утром думала, что загнусь, а сейчас ничего, жить можно. У тебя, случаем, пивка нет? Или хотя бы минералочки?

В это время к нам подошла женщина с колючим взглядом и лицом учительницы математики. На женщине был строгий деловой костюм, а на кончике носа каким-то чудом держались очки в круглой металлической оправе. Женщина открыла рот, чтобы задать вопрос, но я наморщил лоб, махнул рукой и самым серьёзным тоном произнёс:

– Понимаю! Всё понимаю! У вас идут ролевые игры: это лисичка-сестричка, – кивнул я в сторону рыжеволосой девушки, – а Вы школьная учительница!

Женщина закрыла рот и прикусила губу, так как сказать ей было нечего, потому что в эту самую минуту в глубине зала шла потрясающая постановка эротической драмы «Дед Мазай и зайцы». Надо сказать честно: режиссёрскому прочтению пьесы позавидовали бы самые знаменитые постановщики московских театров.

В центре освещённого софитами зала возвышалось кресло с высокой резной спинкой, чем-то напоминающее трон Снежной королевы. И на этом импровизированном троне, в пёстром узбекском халате, небрежно накинутом на голое тело, восседал небритый Аркаша Бояринцев, являя своей персоной нечто среднее между сильно пьющим падишахом и торговцем дынями с центрального рынка.

В руках Аркаша держал пучок свежей моркови, а вокруг игриво прыгали сестрёнки-близняшки, одетые в карнавальные костюмы зайчат. Костюмы зайчиков, так же, как и костюм лисички-сестрички, отличались ярко выраженной эротической направленностью. На головах девушек крепились заячьи ушки, а сзади на узеньких кожаных шортах кокетливо белел «плейбоевский» заячий хвостик.

На бюстгальтер модельер решил не тратиться, поэтому маленькие девичьи грудки с коричневыми сосками трогательно колыхались из стороны в сторону, особенно в тот момент, когда зайчата пытались ртом поймать морковку, которую со смехом бросал в них Аркашка.

– Это секретарь! – дёрнув меня за рукав, прошипел Северянин и кивнул головой в сторону строгой «учительницы».

– Господин Бояринцев лично принимает маскарадные костюмы, – потупив взор, пояснила секретарь. – Видите ли, господа, мы готовимся к ежегодному балу, который пройдёт в ночь Ивана-Купалы. Уже готовы костюмы русалок, водяного, лешего, сегодня мы представляем костюмы зверей – лисички, зайчиков, волчицы. А где волчица? – встрепенулась секретарь. – Где Тамарка, куда опять подевалась эта серая сучка? Сейчас её выход!

Вопрос был обращён к «лисичке», но та в ответ выпустила струю табачного дыма и неопределённо пожала плечами. Секретарь, позабыв о нас, бросилась разыскивать недисциплинированную Тамару, которая посмела не явиться вовремя на показ костюма.

– Ищущий да обрящет, Гегемона Ивановна! – сказала ей вслед «лисичка».

В это время «зайчата», отыграв свою незамысловатую роль, торопливо скрылись в соседней комнате, унося в кожаных трусиках по сотне «баксов» от «Деда Мазая».

В перерыве Аркаша, рискуя разрушить образ покровителя диких животных, жадно пил пиво прямо из горлышка.

Северянин, воспользовавшись паузой, вывел меня из-за колонны пред похмельные очи будущего «спасителя России» и коротко представил:

– Полковник ФСБ Каледин!

После такой презентации Бояринцев подавился, прыснул, и пиво полилось у него из носа.

– Предупреждать надо! – обиженно произнёс любимец фортуны, утираясь рукавом.

– Аркадий Николаевич! – пришла на помощь секретарь, которая, судя по всему, отыскать «волчицу» так и не смогла. – Вы же им сами на четыре часа назначили.

– А, да-да! Помню! – кивнул Аркаша и, сделав из бутылки последний глоток, отшвырнул в сторону. – Герой Кавказкой кампании! Как же, слышал, слышал! – и он протянул мне свою узкую ладошку. – А правда, что Вы к самому Президенту имеете доступ?

– Это преувеличение! – сдержанно ответил я юноше. – Я неоднократно встречался и с бывшим Президентом, и пару раз с нынешним, но не по своему желанию, а только тогда, когда они пожелали меня видеть.

– Всё равно круто! – восхитился Аркаша. – Уважаю настоящих мужчин! А я тут от скуки ерундой всякой занимаюсь: клубные вечеринки, маскарады, застолья до утра! Знаете, Каледин, оказывается, безделье утомляет больше и быстрее, чем физическая работа! Обрыдло мне всё это, сил нет!

– И давно у Вас такие проблемы? – спросил я, пряча улыбку.

– Да с тех самых пор, как я нежданно-негаданно обрёл папочку! В одно распрекрасное утро я вдруг проснулся и понял, что мне больше не надо думать о куске хлеба насущного. Надо срочно менять менталитет, и если думать о куске хлеба, то вкупе с красной или чёрной икрой.

– Это приятные воспоминания! – поддакнул Северянин.

– Не спорю, – легко согласился Бояринцев. – А знаете, что я сделал, когда у меня впервые появились действительно большие деньги? Помню, зашёл в кафе на рынке, заплатил долг и заказал себе порцию солянки! Вы не поверите, но это был самый счастливый в моей жизни день! Я пил дешёвую водку, заедал солянкой и с нескрываемым наслаждением смотрел, как передо мной лебезят те, кто ещё вчера бил мне морду. На следующий день я купил это кафе, переплатив, наверное, раза в два, но денег мне было не жалко. Я купил кафе и уволил весь персонал! Весь! Включая бармена и уборщицу. Я нанял дизайнера и заказал ему новый современный проект. Честно говоря, мне было всё равно, каким будет новое кафе, главное чтобы в нём не было ничего от старого. Потом я понял, что таким образом я подсознательно пытался устранить свидетелей своего позора, когда я, голодный, унижаясь, просил бармена покормить меня в долг. И как охранники, глумясь, били меня по физиономии за разбитую тарелку, и окровавленного выбрасывали из кафе на снег. Я ничего не забыл, хотя мой психоаналитик говорит, что копаться в прошлом – всё равно, что ковырять пальцем в ране: реально исправить ничего нельзя, а злоба в душе копится! Когда я понял это, мне стало скучно. Оказывается всё, чем я раньше жил – мои мечты, мои стремления – так мелко, так провинциально. Захотелось чего-то большого и настоящего! Вы понимаете меня, господа? Настоящего большого дела захотелось!