Битва рассказов 2013 - Сборник

«Majestic»

Ксения Власова

Орлеанская дева

«Прошу принять наш дар чудесный,

Послушайте вы мой рассказ,

Жизнь не была моя прелестной,

О том скажу вам без прикрас.

Юдоль моя потерь полна,

Но то меня не остановило,

Я опустилась до дна,

Но вдруг судьба благословила, -

Вознесясь с дымом в неба синеву,

Я отомстила за друзей.

Теперь я заново живу,

Пройдя сквозь мрачный колизей».

Декабрь 1442 года, Руан, Франция

пископ Пьер Кошон давно был немощным усталым стариком. Он еще помнил те времена, когда жар молодого сердца толкал его вперед, времена, когда разум был ясен, а дух непреклонен. О, ему бы сейчас хоть толику той силы! Но все позади. Костер на площади Старого Рынка в Руане провел черту между «тогда» и «сейчас». Жар того костра епископ Кошон чувствовал до сих пор. Но, несмотря на этот жар, дрожь не отпускала епископа с самого утра.

На столике у камина лежало письмо. Клочок пергамента, одна строка корявых мелких букв. Почерк, который не забыть никогда. Дрожащей рукой епископ взял со стола серебряный колокольчик и резко потряс. Секретарь возник сию же секунду, видно поджидал сразу за дверью.

— Ваше преосвященство?

Епископ помедлил.

— Вы лично принимали это послание, Клод?.. — он кивнул на листок.

Секретарь едва заметно дернул углом рта. Сегодня он уже четыре раза отвечал на этот вопрос. Стареет епископ.

— Я, и никто другой, ваше преосвященство. Осмелюсь добавить, посланник требовал личной встречи с вами. Но от этой деревенщины так воняло! Простолюдинам не место в епископской опочивальне…

— Да-да! Не место, — прервал его Кошон. — А вы уверенны, что это был простолюдин? Наши враги многолики и коварны… — Он внезапно замолчал, в глазах появилось затравленное выражение. — Вы видели когда-нибудь Жиля де Ре?

— Только на портретах, монсеньор! — Клод развел руками.

Епископ впился взглядом в лицо секретаря.

— Это не мог быть он?

— Маршал де Ре? Так ведь его задушили в Нанте, по приговору епископского суда! Как колдуна и еретика!

— Некоторые утверждали, что он остался жив. Что его спасла Она.

Секретарь совсем растерялся.

— Кто — Она?

Епископ молчал. Он смотрел в пламя камина, но видел языки совсем другого огня. Тогда, на площади в Руане, в его силах было все остановить. Интересно, что было бы с ним сейчас, отпусти он ее? Простили бы ему это «друзья»? Вряд ли. Но то, что происходит сейчас — стократ хуже того, что могли сделать с ним они.

— Кто — Она, монсеньор? — повторил секретарь.

— Орлеанская Дева.

Епископ закрыл глаза. Клод неодобрительно покачал головой и тихо отступил к двери.

В камине стреляли искрами сухие дубовые поленья. В окно задувал холодный декабрьский ветер. Очередным порывом, словно невесомой рукой призрака, письмо сорвало со столика и бросило на решетку камина. Пламя неохотно коснулось края пергамента и осветило текст. Всего одна строка.

«Я иду к тебе, старая крыса. Жанна д`Арк».

Большая старая крыса под епископской кроватью облизывала свой толстый розовый хвост, крепко ухватив его передними лапками.

Епископ прикрыл набрякшие веки. Он помнил ее бледное лицо и колдовские разноцветные глаза, будто это было вчера. «Епископ, я умираю из-за вас, я вызываю вас на суд Божий!», — это были ее последние слова. Они врезались ему в память, как и нестерпимый запах горелой плоти. Это не могла быть она.

30 мая 1424 года, местечко Домреми, Франция аленькая деревушка Домреми изнывала от зноя. На большой дороге, проложенной еще римлянами, идущей вдоль Мааса, клубилась пыль, делая серыми придорожную траву и деревья. Лишь речка Мезё, неглубокая и неторопливая, оставалась тем райским уголком, где можно было отдохнуть в тишине и прохладе.

Яркое весеннее солнце отражалось в воде, маленькие солнечные зайчики плясали на листьях бука, росшего у самой воды. Жаннетта смотрела на них через полуприкрытые веки, удобно устроившись на прогретом песке. Что-то блеснуло на дне реки совсем недалеко от берега. Девочка присмотрелась — нет, это не была игра света и тени на поверхности воды. Заинтересованная, Жаннетта зашла в воду и нащупала на дне какой-то предмет. «Ой», — вскрикнула девочка, на миг ей показалось, будто холодные иглы пронзили ее ладонь. Ополоснув свою находку, она начала ее рассматривать. Фигурка изображала льва, сидящего на задних лапах. «Какая интересная игрушка», подумала Жаннетта и положила ее в карман.

Перед сном девочка снова вынула свою находку. Несмотря на жару, фигурка была ледяной и покалывала пальцы. Жаннетта и не заметила, как уснула, не выпуская льва из рук.

В эту ночь во сне она впервые увидела божественный свет. К ней обращалась Дева Мария, но маленькая Жаннетта слов не запомнила. Это повторялось почти каждую ночь, если фигурка льва была рядом. Святые, являвшиеся ей, рассказывали про пророчество, про ее избранность и святость. Всем, что с ней происходит, девочка делилась с родителями, братьями и многочисленными друзьями. Вот только про странную серебристую вещицу она не сказала никому, так велели ей голоса. Некоторые селяне качали головами и говорили про одержимость, другие называли ее святой. Со временем голоса становились все настойчивей, иногда она слышала их даже наяву.

23 мая 1430 года, Компьен, Франция

русость Карла VII и его приближенных не могла остановить Орлеанскую Деву. Пока во Франции остаются англичане и их приспешники бургундцы — нужно продолжать войну. Орлеанская Дева — так называли теперь девушку, бывшую когда-то маленькой Жаннеттой — во главе своего немногочисленного отряда пришла на помощь в Компьен, осажденный бургундцами. Как всегда, серебристая фигурка льва висела у девушки на груди, наполняя храбростью ее сердце и заражая бесстрашием всех окружающих. Про ее воинов говорили: «Они сражались так, как будто считали себя бессмертными». Но они были смертны. Сколько верных друзей она уже потеряла на этой войне?

Сегодня выдался тяжелый бой. Ее доспехи, сделанные мастером Эдуардом Хельмшмидом еще в Туре перед походом на Орлеан, были пробиты в нескольких местах, многие пластины были изрублены, а сейчас их обильно покрывала кровь. Ее меч, принадлежавший когда-то Карлу Мартеллу, победителю сарацинов, тоже был весь в крови. Бой был жестокий, армия бургундцев превосходила ее маленький отряд в несколько раз. Жанна не хотела обрекать своих людей на верную смерть, поэтому приказала отступать к Компьену — там были верные дофину войска, хорошие укрепления и артиллерия.

На взмыленных конях ее отряд приближался к стенам цитадели, преследуемый бургундцами по пятам. Жанна напряженно вглядывалась вперед. Несмотря на то, что со стен Компьена было прекрасно видно их отчаянное положение, никто не спешил к ним на помощь. Жанна надеялась, что они успеют проскочить в ворота и закрыть их перед самым носом врагов, но мост, ведущий к воротам, был поднят. Стены замка громадой возвышались перед ними. Девушка ожидала, что вот-вот дрогнут и заскрипят толстые цепи, опуская мост, но все было напрасно.

Перед самым рвом Жанна осадила коня и повернула его назад. «Видимо, нам здесь не рады. Или они испугались этих собак бургундцев. Давайте покажем, как нужно воевать», — прокричала воительница. Маленький отряд развернулся и храбро бросился на врагов. Но шансов победить у них не было. На Жанну навалились сразу несколько солдат, стащили ее с лошади и выбили меч. Она пыталась встать и продолжать бой голыми руками — так велика была ее храбрость, но сильный удар по голове лишил ее чувств.

28 мая 1431 года Руан, Франция

аннет, Жанна, проснитесь, — тихий голос, прозвучавший тем не менее очень отчетливо в гробовой тишине темницы, заставил девушку открыть глаза. Оплавленная сальная свеча на полу почти не давала света, но его было достаточно, чтобы рассмотреть черный силуэт на фоне прутьев решетки.

— Что вам надо? Вы снова пришли истязать меня своими вопросами? — выкрикнула она в темноту.

— Тише, тише. Это же я, Шарль. Вы помните меня? Я паж маршала де Ре.

— Шарль? Малыш Шарль, это ты? — Жанна бросилась к ненавистным прутьям решетки. — Шарль, как ты сюда попал? — прошептала она, узнав его.

— Как хорошо, что я Вас нашел. Эти подвалы такие запутанные. Только молю вас, тише. Сейчас не время для объяснений.