Колонисты. Хруст. Дилогия (СИ) - Лей Влад

Иваныч! Сволочь! Обманул-таки! А я, как дурак, повелся! Благо не стал разворачиваться, как идиот, а хоть догадался отпрыгнуть в сторону и упасть на землю. Если бы не это – опять бы подарил Иванычу кучу вещей.

Я перевернулся к бывшему напарнику, дал короткую очередь туда, где он находился секунду назад, но его уже и след простыл – схватил свои пожитки и был таков.

Ну, почти. Я успел заметить мелькнувший за деревом силуэт. Врешь – не уйдешь! Вскочив на ноги, я бросился в погоню.

– Стой, сука! – крикнул я.

В ответ мне Иваныч дал короткую очередь. Я повалился на землю, скорее рефлекторно, чем действительно опасаясь ранения – было слышно, что Иваныч стрелял наобум, куда-то в сторону, даже не целился в меня. Но инстинкт самосохранения оказался сильнее логики, и теперь я с чертыханиями вскочил на ноги, бросился вслед за беглецом.

Иваныч петлял между деревьями, как горный козел, шансов прицелиться в него у меня не было вообще. Более того, я с удивлением обнаружил, что отстаю. Этот старый хрыч оказался проворнее.

Эта погоня продолжалась минут пятнадцать, не меньше. Я уже дышал, как загнанный конь, однако отчетливо слышал и тяжелое дыхание беглеца – Иваныч тоже выбился из сил и теперь вопрос лишь в том, кто из нас быстрее сдастся.

Лично я этого делать не собирался. Злость и обида, что Иваныч снова умудрился меня обмануть и чуть не убил, гнала вперед. Плюс азарт, вид убегающей жертвы подстегивал меня, заставлял не сдаваться, бежать вперед. Главное – не поддаться этому азарту: в один прекрасный момент противник может резко остановиться, выцелить меня и срезать точной очередью. Я понимал это головой, но на деле ломился сквозь заросли, словно лось. В голове билась только одна мысль – «не дать ему уйти, не отстать».

Впрочем, Иваныч тоже не спешил сдаваться – он явно понимал, чем ему это грозит. Не зря ведь пошел на столь отчаянный финт – напугал меня несуществующими подельниками, отвлек. Я подозревал, что и очередь он пустил по мне впопыхах. Для него главное было уйти, а останусь я в живых или нет – уже вторично. По большому счету, если бы он хотел меня убить, то не пытался бы сбежать. Ну, промазал раз, и то лишь потому, что я так резко дернулся в сторону. Наверняка, если бы кто-то другой был на моем месте, он бы просто повернул голову назад. И естественно, был бы убит Иванычем. Тем не менее, если бы Иваныч хотел, то после первой выпущенной им очереди он бы не убежал, он остался бы на месте и попытался бы таки меня достать. Но он струсил, не захотел вступать в бой.

Короче говоря, мое предположение, что у него кишка тонка, чтобы убить человека, было наиболее вероятным.

Мы бежали по темному лесу, однако я уже начал замечать признаки приближающегося рассвета – та самая серость и туман стали теснить ночную темень.

Иваныч, меж тем, выскочил на поляну и как заяц, прыгая из стороны в сторону быстро ее проскочил, скрылся за деревьями на противоположной стороне.

Черт его знает, о чем я думал в тот момент. Может просто меня гнал азарт, может уверенность в том, что Иваныч побоится останавливаться и стрелять в меня, но я бежал прямо, как носорог. Сквозь кусты, по густой траве, даже не пытаясь повторять маневры Иваныча. А зачем? Я прекрасно его видел и шарахнулся в сторону сразу же, как только заподозрил бы, что он собирается стрелять в меня.

Я был уверен в том, что он рыскает из стороны в сторону только потому, что боится получить пулю в спину. Оказалось, что я заблуждался. Была причина для столь странных маневров.

Резкая боль пронзила ногу, меня дернуло назад, и я рухнул на землю.

Боль была настолько сильной и неожиданной, что я заорал во все горло, и лишь потом посмотрел на раненую конечность.

В правую ногу вцепился самый настоящий медвежий капкан.

Я попытался его снять, вот только все мои попытки оказались тщетными – расщепить, разогнуть стальные челюсти руками мне не удалось.

– Эй, Мик! – донеслось из зарослей.

– Чего тебе? – прорычал я, отдышавшись.

– Видишь, до чего тебя довела жадность и мстительность?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– И до чего же?

– Ты теперь попал парень, попал…

– Это мы еще посмотрим… – пробормотал я, схватился за капкан и вновь попытался его разжать.

– Очень скоро ты либо потеряешь сознание от болевого шока, либо попросту сдохнешь от потери крови! – с ехидством в голосе вещал Иваныч. А я, стараясь абстрагироваться от боли, вертел головой, силясь понять, где именно он находится.

– Это мы еще посмотрим! – уже крикнул я и дал очередь из ИВы в место, где, как мне казалось, засел Иваныч.

– Не трать мои патроны, парень! – вновь съехидничал Иваныч.

– С чего это они стали твоими?

– Я подожду здесь, и когда ты потеряешь сознание или умрешь – приду и все заберу. Слышишь, парень? Заберу все. И знаешь, кто в этом будет виноват? Ты! Ты и твоя жадность, мстительность. Зачем ты гнался за мной? Зачем стрелял в меня? Видишь, что из этого получилось? Видишь, к чему это привело? Это карма парень, это мгновенная карма!

Пока он нес свою околесицу, я выудил мачете, воткнул между зубьями капкана и попытался их разжать. Сдвинулись, но освободить ногу не смог. Тогда начал совать приклад ИВы.

– Но ты можешь со мной договориться, Мик! – продолжал нести свою околесицу Иваныч, – я-то ведь не злопамятный! Я готов тебе помочь. Я вытащу тебя из капкана, парень! Мы можем забыть о своих разногласиях и разойтись друзьями. Что скажешь?

Угу! Я почти поверил. Более чем уверен, стоит подпустить его ближе и… И что? Убьет меня? Нет, скорее дождется удобного момента, заберет у меня оружие, заберет мои вещи и свалит, оставив в капкане.

– Так что скажешь, Мик?

– Иди в задницу, Иваныч! – откликнулся я.

– Зря ты так, парень! Очень зря! Я ведь хочу тебе помочь, я ведь не желаю тебе зла…

Ну да, ну да…

Через минуту, тянувшуюся, как мне казалось, целую жизнь, нога была свободна. Я работал прикладом Шендровой винтовки как рычагом, смог развести зубья ловушки и вытащить ногу. Хотя, не сказал бы, что стало намного легче – нога, словно огнем горела. Выудить же из капкана винтовку я смог за секунды.

А Иваныч продолжал заливаться соловьем, то пытаясь убедить в своей кристальной честности, то задавая вопросы, причем провокационные, оскорбительные, явно ожидая ответа. Я смекнул, чего он этим добивается – проверяет, в сознании я или нет.

Ну-ну…

Продолжалось это минут пять, и ни разу я не подал голос. Иваныч должен был решить, что я отключился. Впрочем, он бы был недалеко от истины – нога болела. Прямо-таки горела и на глазах опухала. Плохо – все признаки перелома на лицо. И что делать с поломанной ногой посреди леса? Помирать только.

Я заметил движение возле одного из деревьев на другой стороне поляны. Тут же выпустил туда очередь и пожалел об этом. Нужно было еще выждать, рано начал стрелять. Увидел только, как седая башка мелькнула над травой, и Иваныч вновь спрятался за дерево.

– Ах, ты, хитрожопый молокосос! – со смешком крикнул он. – Ведь подловил, почти подловил. Ну, ничего, в отличие от тебя у меня времени предостаточно. Подожду еще. Рано или поздно ты отключишься, и тогда я преспокойно приду и возьму все, что у тебя есть.

Угу…подожди. Думаешь, ты выиграл? Это мы еще посмотрим! Я достал энергопистоль и навел его на дерево, за которым прятался Иваныч.

Та-а-ак…чуть ниже и правее. Вот здесь он должен сидеть. По идее мой выстрел должен будет пропалить дерево и попасть Иванычу прямо в грудь. Точнее, в спину, если он сидит, привалившись спиной к стволу дерева.

Импульс сорвался с дула оружия и улетел в дерево. Тут же раздался вопль боли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вот так-то…Прав был Кузьма. Дерево прошило насквозь. Вернусь в Речной – проставлюсь ему пивом. Да чего пивом? Ужином проставлюсь.

До меня доносились всхлипы и маты Иваныча. Жив, курилка. Очень жаль. Я надеялся достать его одним выстрелом, но не удалось.

– Ну что, доумничался? – крикнул я.

Ответом мне была тишина. Убил все-таки? Или он по моему примеру затаился?