Генри Морган - Виктор Губарев

Слитки серебра оценивали в десять пиастров за штуку, драгоценности пошли буквально за бесценок, и много их пропало, о чем Морган предупредил пиратов. Заметив, что дележ этот вызвал у пиратов недовольство, Морган стал готовиться к возвращению на Ямайку. Он приказал разрушить крепость и сжечь ее, а бронзовые пушки доставить на борт своего корабля; затем (6 марта по юлианскому календарю. — В. Г.) он поставил паруса и без обычных сигналов вышел в море; кто хотел, мог следовать за ним. За Морганом пошли лишь три, а может быть, четыре корабля, на которых были его единомышленники… Французские пираты погнались за ним на трех или четырех кораблях, рассчитывая, если догонят, совершить на них нападение. Однако у Моргана были изрядные запасы всего съестного, и он мог идти без стоянок, что его врагам было не под силу: один остановился здесь, другой — там ради поисков себе пропитания, иначе они не могли бы добраться до Ямайки».

Согласно более поздним оценкам, добыча, взятая Морганом в Панаме и доставленная в Порт-Ройял, могла стоить шесть миллионов эскудо. Сам Морган оценил ее лишь в 30 тысяч фунтов стерлингов. По сведениям Ричарда Брауна, серебро и другая ценная добыча стоили около 70 тысяч фунтов стерлингов, не считая иных богатых товаров, но людей «обманули на очень большую сумму» — на каждого пришлось всего по 10 фунтов стерлингов, не считая негров-рабов (по данным сэра Томаса Линча, флибустьеры доставили из Панамы на Ямайку от четырехсот до пятисот негров, которые могли быть проданы по цене 80 песо «за голову»). Некоторые источники указывают, что после дележа рядовые участники похода получили примерно по 15–18 фунтов стерлингов. Как бы там ни было, самый грандиозный поход флибустьеров Вест-Индии принес им весьма скромный доход.

В крепости Сан-Лоренсо командиры заставили рядовых участников похода признать, что они довольны результатами дележа добычи. Как заметил Ричард Браун, «мы вынуждены были либо удовлетвориться полученным, либо быть закованными в цепи».

Мятежные настроения в войске, особенно среди французов, нашли отражение в постановлении военного совета, собранного Морганом на развалинах Сан-Лоренсо. На заседании присутствовали контр-адмирал Эдвард Коллир, полковник Бледри Морган, капитаны Ричард Норман, Томас Харрисон и Роберт Деландер и секретарь адмирала Джон Пик. Последний записал в протоколе:

«24 марта 1670 года (дата ошибочная; очевидно, 4 марта 1671 года. — В. Г.), в штаб-квартире на руинах крепости Чагре. На совете, собранном по приказу адмирала и генерала Моргана, было единогласно решено, что зачинщиками беспорядков и склонности к мятежу, которые проникли на флот, являются прежде всего французы; нижеподписавшиеся пришли к выводу, что для предотвращения несчастья и посрамления оружия его всемилостивейшего величества, уполномоченными солдатами и верными подданными коего мы являемся, необходимо, дабы те, кто относит себя к англичанам, немедленно отделились от иностранцев, буканьеров и отъявленных авантюристов и тотчас отправились к его превосходительству сэру Томасу Модифорду, губернатору Ямайки и верховному адмиралу в этих морях, и доложили его превосходительству обо всех и каждом из наших деяний, дабы они могли быть представлены его всемилостивейшему величеству для королевского одобрения.

Подписали члены совета.

Джон Пик, секретарь».

После этого, спасаясь от мятежников, Морган с несколькими офицерами поднялся на борт корабля «Мейфлауэр», принадлежавшего погибшему капитану Джозефу Брэдли, и взял курс на Ямайку. Их сопровождали Лауренс Принс на «Пирле», Джон Моррис на «Долфине» и Томас Харрисон на «Мэри».

Даже спустя год после описанных событий флибустьеры, по данным сэра Томаса Линча, «ужасно бранили» Моргана за то, что он заставил их «страдать от голода, обманул и сбежал». Ричард Браун писал, что голода, охватившего рядовых участников похода на пути из Панамы в Сан-Лоренсо-де-Чагрес, можно было избежать, если бы командиры погрузили на мулов достаточный запас продовольствия, а не «серебро и другие продукты грабежей стоимостью около 70 тысяч ф. ст., не считая иных богатых товаров, и не обманули солдат на очень большую сумму». Он также отметил, что из тридцати семи судов, отправившихся с Морганом в «эту несчастную экспедицию», 19 судов рассеялись и пропали навсегда, а до Ямайки смогли со временем добраться не более десяти.

Браун вообще недоумевал, что подтолкнуло «наших грандов» отправить такой большой флот по такому ничтожному поводу, как действия капитана «жалкого маленького 8-пушечного испанского боевого судна, который пришел хвастливо на эти берега с каперской грамотой от королевы Испании… взял одно суденышко… сжег 4 или 5 домов и забрал около 30 свиней… а потом и сам был захвачен со своим кораблем». Мы, продолжает он, за один час нанесли испанцам больше вреда, чем они нам — за семь лет; потери, которые они получили от нас в Панаме, просто невероятны, а «единственной причиной раздоров были испанское золото и серебро».

Морган вернулся в Порт-Ройял с четырьмя судами 12 (22) марта. Через некоторое время пришли еще шесть судов. 20 (30) апреля адмирал составил отчет о панамской экспедиции, который был передан губернатору и Совету Ямайки. 31 мая (10 июня) в Спаниш-Тауне состоялось заседание ямайского совета. В протоколе заседания записано:

«В Совете, созванном в Сант-Яго-де-ла-Веге [Спаниш-Тауне] 31 мая 1671 года. Присутствовали: его превосходительство сэр Томас Модифорд, губернатор; подполковник Джон Коуп, подполковник Роберт Бринолосс [Биндлосс], подполковник Уильям Айви, майор Чарлз Уитфилд, майор Энтони Коллир и капитан Генри Моулзвёрт.

Адмирал Генри Морган представил отчет об экспедиции на Панаму губернатору и Совету, которые весьма благодарили его за выполнение его последнего поручения и весьма одобрили его действия.

Это точная копия протокола.

Чарлз Аткинсон, клерк Совета».

Совершенно иначе итоги панамского похода оценили его рядовые участники, а также их кредиторы и родственники. Год спустя Ричард Браун писал секретарю Джозефу Уильямсону, что «во времена сэра Томаса Модифорда» на Ямайке «было очень много жалоб на адмирала Моргана, Коллира и других командиров, но ничего нельзя было сделать, и лишь с прибытием [нового губернатора] сэра Томаса Линча они вернулись к законности. Командиры осмеливаются появляться [на людях] лишь изредка; вдовы, сироты и оскорбленные жители, которые возлагали такие большие надежды на сей славный проект, теперь разорены из-за ухода приватиров».

Но гораздо более ужасные последствия поход Моргана имел для жителей Панамы и окрестностей. Дон Франсиско де Маричалар, занявший в октябре 1671 года пост исполняющего обязанности президента Панамы, с горечью писал королеве: «Коротко говоря, Ваше Величество, это королевство находится в таком плачевном состоянии, что вы не можете себе даже представить: жители наги, бедны, без еды и все больны. Со времени вторжения случилось столь много смертей, что, как меня заверили, умерло более трех тысяч человек».