Искусство войны - Сунь-цзы

Чжан Юй говорит, что это искусство состоит в умении сохранять строжайшую тайну. Сорай понимает дело шире. "Чтобы узнать что-либо о противнике, - говорит он, - нет ничего лучшего, чем шпионы. Но есть шпионы преданные, есть и изменники. Одни по своим способностям пригодны для шпионской работы, другие нет. В донесениях шпионов бывают и правда и ложь; в том, что они говорят, бывает трудно разобраться, - что есть на самом деле и чего нет. Поэтому употребление шпионов - большое дело для армии". Сорай ссылается на примеры неудачного использования шпионов, засылки в стан противника лиц, явно непригодных для подобной работы. Так, в III в. до н. э., во время борьбы, которую вели циньские войска против Чжао Шэ, посланного на помощь Хань, о чем уже была речь выше, они подослали в его лагерь шпиона, но тот ничего не мог разведать: ничего не могли разузнать и шпионы царства Чу, посланные в лагерь Гао-цзу. Поэтому дело не столько в самих шпионах, сколько в умелом пользовании ими. Этой теме и посвящена последняя, XIII глава трактата Сунь-цзы.

Сунь-цзы называет отказ от организации шпионажа или недостаточное внимание к разведывательной работе "верхом негуманности". Почему? Это он объясняет, по своему обыкновению, коротко, но достаточно ясно.

Еще во II главе своего трактата он указывал на тяготы войны для финансов государства: "Если у тебя тысяча легких колесниц и тысяча тяжелых, сто тысяч солдат, если провиант надо отправлять за тысячу миль, то расходы внутренние и внешние, издержки на прием гостей, материал для лака и клея, снаряжение колесниц и вооружение - все это составит тысячу золотых в день" (II, 2). Мы, конечно, не можем определить реальной стоимости этой суммы, но несомненно, что Сунь-цзы назвал здесь цифру для того времени очень крупную.

Однако, как уже было указано в комментарии ко II главе, дело заключается не только в этом. Главное - это разорение значительной части населения и упадок хозяйственной жизни. Война связана с усиленным обложением, приходится снаряжать армию, содержать ее во время похода. Поэтому, "когда поднимают стотысячную армию, выступают в поход за тысячу миль, - говорит Сунь-цзы, - издержки крестьян, расходы правительства составляют в день тысячу золотых".

Эту цифру Сунь-цзы уже назвал во II главе, но здесь он точно говорит о тех, кто эту сумму должен дать: это - крестьяне, т. е. основная масса населения, и правительство. Но если учесть, что средства правительства слагались из податей и налогов, выходило, что всю тяжесть войны нес народ.

Но это еще не все. Самое важное, самое существенное - это упадок сельского хозяйства. Во время большой войны подавляющая масса населения оказывается оторванной от своих обычных занятий и поля остаются необработанными. "Не могут приняться за работу семьсот тысяч семейств", - говорит Сунь-цзы.

Выше, в комментарии ко II главе, уже было объяснено, откуда Сунь-цзы берет эту цифру. Понять ее можно только в условиях "колодезной системы". Поэтому это место трактата считается одним из доказательств наличия этой системы в эпоху Сунь-цзы. Так понимали и все комментаторы трактата. "В древности, - пишет Цао-гун, - восемь дворов составляли соседскую общину. Один двор шел (т. е. давал рекрутов. - Н.К.) в армию, остальные семь содержали ее. Сунь-цзы говорит о том, что, когда поднимается стотысячная армия, не занимается земледельческим трудом 700 тысяч дворов". "В древности, - пишет Ду My, - каждый мужчина получал в надел один цинь земли. В центре этих девяти циней находился один цинь. Там выкапывался колодец и выстраивались хижины, и восемь дворов жили в них. Это и есть колодезное поле". Чжан Юй говорит: "По закону о колодезном поле восемь дворов составляют соседскую общину. Один двор шел в армию, остальные семь содержали ее. Когда поднимали стотысячную армию, прекращали земледельческие работы 700 тысяч дворов".

Итак, один двор давал солдата, а прочие семь дворов содержали его. Иначе говоря, все содержание армии ложилось на население, на крестьянство. Это не означало только то, что крестьяне должны были вносить требуемые налоги, т. е. поставлять нужные средства и продукты; они должны были еще доставлять эти продукты, а также боевые припасы в действующую армию.

Они были обязаны подводной повинностью, а эта повинность составляла в те времена тяжелейшее бремя для крестьян, особенно если нужно было перевозить, как говорит Сунь-цзы во II главе, за 1000 миль, т. е. на далекое расстояние. Неудивительно, что в этих условиях "изнемогают от дороги", как говорит Сунь-цзы. "Заняты перевозками и изнуряются от дороги", - поясняет Ду My.

После того как мы ознакомились почти со всем трактатом, это место может вызвать некоторое недоумение. Если армия заходит за 1000 миль, это будет, скорее всего, уже территория противника, да еще, по-видимому, довольно далеко от собственных границ. Иначе говоря, это будет местность, которую Сунь-цзы выше назвал "местностью серьезного положения". А что сказано в связи с этой местностью? "В местности серьезного положения грабь!", т.е. продовольствуйся за счет противника. "Каким же образом могут уставать от дороги, зачем же возят провиант?" - ставит вопрос Чжан Юй и отвечает: "Подвоз провианта все равно не приостанавливается. Равным образом идет снабжение боевыми припасами. Когда говорят, что на войне следует грабить противника, то это означает, что, когда заходят далеко в глубь неприятельской территории, следует быть готовым к задержкам в доставке продовольствия. Поэтому и разрешалось с целью пополнения запасов грабить население. Но, по-видимому, считалось, что полностью снабжаться за счет населения невозможно. Кроме того, бывают местности безлюдные, где нет продовольствия, на которое можно было бы рассчитывать. Можно ли, следовательно, отказаться от подвоза из собственной страны?"

Эти слова Чжан Юя разъясняют все: подвоз провианта не прекращался. Отсюда становится понятно, почему Сунь-цзы так часто и так настойчиво предупреждает полководца о необходимости оберегать свои коммуникационные линии, пути подвоза провианта. Когда армия бывала в походе, из своей страны, по-видимому, шел непрерывный поток крестьянских подвод. Естественно, что 700 тысяч дворов не имели возможности всем составом приняться за земледельческие работы. Поля оставались невозделанными, хозяйство страны приходило в упадок. Таковы экономические последствия войны.

Поэтому войну надлежало "решать" как можно скорее. "Решить войну" означает победить противника. Облегчить же победу, а главное, ускорить ее может полное знание противника. Поэтому-то Сунь-цзы и говорит: "Жалеть титулы, награды, деньги и не знать положения противника - это верх негуманности".

Кому же нужно раздавать эти титулы, награды, деньги? Ли Цю-ань отвечает на это: "Жалеть титулы и награды и не раздавать их шпионам, не поручать им разведывать состояние противника - это верх негуманности". Мэй Яо-чэнь говорит не без негодования: "Когда стоят друг против друга несколько лет, несут издержки на это 700 тысяч дворов, жалеть титулы и награды, какую-то мелочь в сто золотых, не посылать шпионов для разведывания положения и не добиваться этим победы - это верх негуманности". То же говорит и Чжан Юй, считая пустяками не только деньги, но и титулы и награды. Такова точка зрения Сунь-цзы, единодушно и энергично поддержанная его комментаторами, людьми разных эпох, во многом - разных взглядов. Особенно характерно именно то, что, по их мнению, в сравнении с благосостоянием народа такие вещи, как титулы, награды и деньги, - все это мелочь. Поэтому Сунь-цзы и утверждает: если полководец эти мелочи жалеет, а народное достояние и труд не жалеет, он "не полководец для людей, нe помощник своему государю, не хозяин победы". И с другой стороны: "Просвещенные государи и мудрые полководцы двигались и побеждали, совершали подвиги, превосходя всех других, потому, что все знали наперед". "Государи зря не двигались с места. Если они двигались, то обязательно побеждали. Полководцы не совершали бессмысленных подвигов. Если они совершали подвиги, то обязательно выдавались этим из всех других. Почему это? Потому, что они заранее знали положение противника", - говорит Мэй Яо-чэнь. "Знать наперед положение противника - это значит действовать как бог!" - восклицает Ван Чжэ.

Каким же способом можно это знание получить? Сунь-цзы на это отвечает точно: "Знание наперед нельзя получить от богов и демонов". Почему? На это отвечает Чжан Юй: потому, что "на них смотришь - и ничего не видишь; их слушаешь - и ничего не слышишь; посредством молитв узнать что-либо нельзя". Мэй Яо-чэнь добавляет: "Нельзя получить знание и с помощью гаданий". Сунь-цзы продолжает: знание наперед "нельзя получить и путем умозаключений по сходству, нельзя получить и путем всяких вычислений. Знание положения противника можно получить только от людей". "Только через людей", - несколько меняет форму выражения Цао-гун. "Только через шпионов", - уточняет Ли Цюань. Мэй Яо-чэнь рассуждает так: "О богах и демонах можно узнать с помощью гаданий; о вещах, об их форме и содержании можно узнать посредством умозаключений по сходству; законы Неба и Земли можно узнать посредством исчислений; но когда дело касается противника, нужно обязательно прибегнуть к помощи шпионов, и только после этого можно что-либо узнать". Так же думает и Чжан Юй.