(Не) Желанная герцогиня - Настя Любимка

Удивительно, но глаза не щипало, и я вполне нормально видела в воде.

И тут меня бортанула рыба. Черная! С силой пихнула, явно пытаясь вытолкнуть из моих рук Илюшу.

Шок? Какое там! Я разозлилась и, сама того не осознавая, сделала вдох. Тут же нахлебавшись воды, но при этом четко поняв одно — я могу дышать под водой!

Этого мига моей растерянности хватило морфу, чтобы еще раз меня ударить и выпихнуть из рук Илюшу. Мой мальчик, вопреки логике, не пошел ко дну и не начал всплывать вверх. Он просто дрыгал ножками и ручками и явно тоже мог дышать (как только ума хватило рот не открывать). Рыба кружилась вокруг него. Может, именно из-за морфа и не шел Илиас ко дну.

Я же коснулась босыми ступнями дна и тут же взмахнула руками, стремясь оказаться рядом с сыном. Увы, платье мне этого сделать не позволило. Моих усилий не хватило.

И я разозлилась. А вместе со злостью из меня уже не нить потянулась, нет. Магия шарахнула из меня во все стороны! Впрочем, это не помешало мне увидеть то, что и вокруг сына собирается магия. Явно не моя, и явно не его.

Так, Настя, успокаивайся. Ты каким-то чудом дышишь, несмотря на то, что не превратилась в рыбу. Твой сын тоже умирать не собирается. Нужно откинуть все рациональное и довериться магии! В очередной раз.

Наверное, ровно с этой мыслью исчезло сопротивление, и я, наконец, смогла оттолкнуться от дна и сделать несколько рывков навстречу Илюше. В момент, когда мои руки коснулись сына, я успокоилась окончательно.

Успокоилась и позволила себе расслабиться. Морф, заметив это, теперь не пытался меня коснуться, он стал кружить вокруг меня так же, как до этого плавал вокруг сына.

В какой-то миг я вдруг поняла, что эта рыбина больше не плывет, а буквально улеглась на мои плечи, прижавшись всем телом ко мне. И тут меня ослепило ярким белоснежным светом, заставляя зажмуриться, чтобы в следующий момент вдруг понять, что никакого пруда нет! Есть только белое марево, в котором мы то ли висим, то ли плывем!

И что дальше?!

Глава двадцатая

Я смотрела в окно кареты, наблюдая за стремительно удаляющимися улочками и людьми, и думала о том, что эти недели выдались не только безумными по своей насыщенности, но и плодотворными. Одно посещение Священной Росы чего стоило!

Конечно, я понимаю, что местные доверяют магии и готовы бездумно следовать ей, но я-то не коренной житель, и во мне столь безудержной наивности нет. Магия… Дары… Разве просто так что-то дается? То-то и оно, что нет!

Потому я от того белесого тумана ничего хорошего и не ждала. И чуяла, что мне его посещение еще неоднократно аукнется.

Не знаю, как правильно назвать то, что происходило там. В моей прежней жизни ни с чем подобным мне попросту не доводилось сталкиваться. Череда видений? Мешанина из не особо четких образов? Яркие вспышки света, перемешанные со слуховыми галлюцинациями, которые длились не пойми сколько времени? Шепот тысячи голосов, который ввинчивался в сознание растревоженным ульем… Настойчиво стремился что-то донести, вот только ни единого слова невозможно было разобрать.

Что от меня хотела Священная Роса? Я так этого и не поняла.

Единственное, что было ясно абсолютно точно — то, что белый туман существовал вне времени и пространства. Там замирало все, и в то же время все утрачивало свое значение.

Я хоть и осталась человеком, однако на мне не оказалось ни единого предмета туалета, даже брачный браслет исчез, остальные драгоценности, надо полагать, тоже. Илюшу я сама раздела, но себя-то нет! И еще свечение — зеленоватое, нежным слоем укутавшее меня и сына… Я как зеленый факел, а Илюша — маленький фонарик.

Даже возникла мысль, что источник воспринимал даже не меня, а именно магию, заложенную в тело. Однако эта теория осталась неподтвержденной. Мы пусть и мигали зелеными огоньками в белом мареве, но и сам источник влиял на нас.

Сначала его воздействие распространялось на Илюшу. Я видела, как туман спиралькой крутился на его животе, собирался капельками на ножках, макушке… И сыну это явно нравилось. Он не возмущался, не капризничал, наоборот — пытался улыбаться, довольно дрыгал ручками и ножками.

А вот осознание того, что Священная Роса сильнее всяких артефактов, наступило позже. Я далеко не сразу ощутила на своих плечах вместо веса рыбины (потом и вовсе его отсутствие) чужую горячую ладонь, осторожно скользнувшую по моей обнаженной ключице.

Что я ощутила в тот момент? Точно не страх. Нет. Даже испуга не было. Я замерла (считай, как кролик перед удавом, с маленькой поправкой на тылы), почему-то прислушиваясь к этим ощущениям и явно не желая прерывать эту странную ласку.

Лгать себе я не собиралась. Мне нравились и эти прикосновения, и даже дыхание на затылке, а потом на шее (меня, кажется, обнюхивали, но стопроцентной гарантии не дам). Возмущаться тому, что это наглость, я не собиралась. Как и стыдиться своей наготы.

Откровенно говоря, я тогда вообще ничего сделать не успела. Сначала просто млела от осторожных касаний, прислушиваясь к организму и отчетливо понимая, что Стейзи и ее гормоны ни при чем (черт его знает, откуда взялась уверенность). Это я реагировала на морфа, моя суть.

Потом меня огорошили хриплым требованием передать сына ему. Но и тут решили за меня. Туман стал плотным и тяжелым, совершенно не прозрачным (какое там, абсолютно непроглядным), а морф — очень активным. Я и моргнуть не успела, как Илюшу из моих рук пусть и бережно, но выхватили…

А меня поглотил туман. Было отчетливое чувство, что меня протащили по каким-то коридорам. Серьезно. Я словно напилась, очень сильно, до вертолетов и колец, в которых влетала и влетала до бесконечности и тошноты…

Когда распахнула глаза, то обнаружила себя на берегу пруда, совершенно сухую и одетую, и даже Илюша был рядом… С морфом, который в облике волка согревал его собственным телом.

Что примечательно, пеленки и нехитрая одежка сына были тут же. Понятно же, что волк не смог бы его самостоятельно одеть!

Пока я отходила от всего случившегося и споро одевала сына, морф сменил облик на вороний. Так-то разумно, конечно — ему птицей проще перемещаться и не вызывать лишних подозрений (на вороне не каждый страшное украшение разглядит). Но мне волк нравился больше.

В тот вечер я не вернулась на постоялый двор. Не смогла. Все внутри меня этому