Сладость мести - Шугар Раутборд

— Когда?

— Пару минут назад.

Зажужжал интерком, и прозвучал голос Джойс:

— Кинг, Итояма на проводе, лорд Рейнолдс в комнате для бесед, а из Орегона спрашивают, нельзя ли им прийти не завтра, а сегодня.

— Кинг, дорогой, не забудь, что завтра вечером мы летим в Европу. Две недели в Париже, потом крестины у фон Штурмов, а затем второй медовый месяц на "Пит Буле" с круизом по Средиземному морю. — Флинг шлепнулась на пол, чтобы пощекотать Пит Булю живот, и вопросительно захлопала ресницами. — Я рассчитываю получить тебя в мое полное распоряжение.

И она снова просияла, с нежностью глядя на мужа.

— Крошка, — он поцеловал ее в кончик носа, — ты отправишься без меня и всласть наиграешься со своим сахарным дружком. Я появлюсь там только на крестины. Но сперва скажи "Добрый день" сэру Рейнолдсу и будь на подхвате, когда прибудет Юта. Юта — это что-то! Они там, в Юте, все до единого влюблены в тебя.

Он прошествовал в кабинет Джойса.

— Я свяжусь с Итоямой по телефону Арни, — сказал он. — Пригласи Орегон в кабинет на три часа и смотри, если кто-то в этом……………офисе узнает, что я завтра не лечу.

Он потрусил по коридору, за ним — Пит Буль.

Париж

Задрав носы и покачивая бедрами, как манекенщицы на подиуме, Флинг и Фредерик важно вышли из отеля "Ритц" на РЮ ФОБУР САНТ-ОНОР. Каждая по отдельности, а уж вместе — и говорить нечего, эти две шестифутовые амазонки, выделяясь в толпе, выражаясь литературно, парализовали дорожное движение. Присвистывания, восклицания и неприличные предположения сопровождали двух лучших подружек, впрочем, совершенно безразличных ко всему этому, закрывшихся от внешнего мира в интимном коконе из девичьих подхихикиваний и сплетен.

Былые времена в иных местах.

— О, Фредди, я так счастлива, это так похоже на прошлое, когда мы вместе ходили по Мэдисон-авеню и разглядывали витрины! — Радость Флинг по случаю встречи с лучшим другом начисто заглушила то впечатление, которое производил Фредерик, обутый в замшевые туфли на каблуках от МАНОЛО БЛАНИК, наряженный в царственно-пурпурный с атласным отворотом женский пиджак от ДЖАННИ ВЕРСАЧЕ и короткую юбку с разрезом. Его загорелую шею украшало ожерелье из трех ниток бесценного жемчуга, которому могла бы позавидовать и герцогиня Виндзорская.

— Но теперь, радость моя, мы можем позволить себе не только смотреть, но и покупать. Разумное замужество имеет свои преимущества. — Они взялись за руки и зашагали вперед, смеясь, как дети. Флинг была одета в золотисто-красный сарафан от ИСААКА МИЗРАХИ, прикрывавший только самый верх ее бедер. Несколько золотых браслетов побрякивали на ее бесконечных руках при каждом движении, а ярко-желтые сандалии от "ШАРЛЯ ЖУРДАНА" постукивали по мостовой. Симфония! Весна в Париже.

— Фредд и, мы же умели веселиться, даже когда были бедными, — Флинг потянула баронессу за пурпурный рукав.

— Бедность не может быть веселой. Долой реминисценции из прошлого. Полным ходом в будущее! — Он указал в направлении универмага "Гермес". До примерки в салоне КРИСТИАНА ЛАКРУА у них оставалось вполне достаточно времени, чтобы купить пару ПТИ КАДО[3] для своих мужей.

— Кингмен ни разу не надел ничего из того, что я ему покупала. — Легкая морщинка пересекла идеальный лоб Флинг. — Может быть, он считает, что у меня плохой вкус?

— Ну, дорогая, ему нравится, какова на вкус ТЫ, а этого более чем достаточно. — Фредерик кинул на нее взгляд поверх огромных, пятнистых, как гепард, солнечных очков от Кристиана Диора. Они дружно засмеялись. — А что касается таких франтов без вкуса и меры, как твой Кингмен, то ты наверняка не ошибешься, если купишь ему галстук от "ГЕРМЕСА".

— Ну, Фредди, ты же обещал стать Кингмену приятелем. Ты же знаешь, что он для меня — целый мир, вся вселенная!

— Извини, дорогая. Просто мне никогда не нравился этот человек, и он никогда не внушал мне доверия. Есть в нем что-то смутно-зловещее. Еще когда ты училась в своей школе Тела Христова в Техасе, до меня уже доходили самые различные слухи о Кингмене, и уже тогда он казался мне слишком скользким типом. — Фредерик загнул длинную ногу, поправляя каблук левой туфли.

— Ну, Фредди, ты просто предвзято к нему относишься. А всего лишь на прошлой неделе мы освящали Беддловский дом престарелых! Тебе надо было бы видеть его со всеми этими монахинями и милым старичьем. Все было так трогательно! — Рот Флинг с выражением "МЕНЯ УЖАЛИЛА ПЧЕЛА" сложился в надутую гримаску. — Я люблю вас двоих больше всех на свете. Я просто хотела, чтобы вы постарались понравиться друг другу. Обещай мне зарыть свой топор войны.

— Только раскроив ему череп, моя дорогая. Только раскроив череп, — пробормотал Фредерик, распахивая настежь двери дома № 24 на РЮ ФОБУР-САНТ-ОНОР", где с 1837 года располагалось лучшее во Франции заведение, торгующее шелковыми галстуками и шарфами, кожгалантереей и костюмами для верховой езды.

Все служащие магазина, бросив свои дела, уставились на Флинг, соблазнительно проплывающую по кремовому узорчатому кафельному полу к отделу галстуков. Раскрыв глаза, она взвизгнула от восхищения при виде такого ассортимента шелковых галстуков, украшенных причудливыми изображениями различных животных. Мчащиеся лошади, отдыхающие леопарды, прыгающие кролики, забавные лягушки, трубящие слоны и скачущие кенгуру — сущий зоопарк на чудесном французском шелке. Ей захотелось купить какой-нибудь из них, но от природы вовсе не экстравагантная, она призвала на помощь Фредерика.

— Фредди, какой лучше взять?

— Бери все. Мы больше не бедняки, MA ШЕР[4], не забывай об этом. Мой кумир, герцогиня Виндзорская, говаривала: "Я была твердо уверена, что носить бриллианты днем вульгарно, пока у меня не появились собственные". — Он повернулся к надменной ВАНДЕЗ[5]. — Мы берем все. У нас слишком много знакомых мужчин.

Флинг гоготнула.

— Я хочу, чтобы ты что-то сделала с этим своим гоготом. Мы сейчас не в Бруклине, а в европейском высшем свете. — Фредерик многозначительно приподнял брови.

"Ого! — подумала Флинг. — Высший свет Европы, кажется, нечто совсем иное, чем нью-йоркский бомонд. Позволить Фредерику одеться, как женщина, выйти замуж за барона. И принимать как должное появление у них младенца! Здесь, очевидно, все это никому не кажется странным. Или, по крайней мере, они так притворяются". Как ни любила Флинг Фредерика, маскарад этот казался ей непонятным и потому немного жутким. Боже, проделай он этот трюк в Нью-Йорке, и его выставили бы как главный экспонат в "Шоу чудаков П.Т. Барнума". Парень, напяливший на себя женские тряпки, баронЕССА — уж никак не меньше — а теперь еще и мать! Флинг почувствовала, что еще немного — и у нее закружится голова. Она по-прежнему стояла в центре гигантского заповедника, в окружении животных, танцующих на галстуках, и все казалось невероятным и загадочным.