Астрея. Имперский символизм в XVI веке - Фрэнсис Амелия Йейтс

For they this Queen attended; in whose steed

Oblivion laid him down on Laura's Herse…

(Внезапно я увидел королеву фей,

С чьим приближением душа Петрарки возрыдала,

И граций тех там больше не видали,

Ибо ушли они с той королевой.

Забвеньем он обрушен на Лауры гроб…)[665]

Прекрасная и целомудренная дама с картины, достойная героиня цикла сонетов, является также «величайшей королевой или императрицей». Возле её левой руки лежит меч государства, а ошейник горностая имеет форму короны. Помимо личных аллюзий, её непорочность символизирует также праведность и справедливость её правления. Коронованный горностай связан как с мечом правосудия (сэр Артегал в «Королеве фей», воплощающий правосудие, носит на своём щите коронованного горностая), так и с дамой и соединяет их в один комбинированный образ, воплощающий одновременно личные и общественные аспекты королевы.

Портрет Дианы в Хэтфилд-хаус, автором которого считается Корнелис Вром, значится в описи 1611 г. как «портрет её покойного величества». В нем явно нет сходства, но он может отражать некое маскарадное действо, прославлявшее королеву в столь часто использовавшемся её поэтами образе Дианы или Цинтии, Луны, девы-охотницы. Луна как символ империи хорошо подходила женщине-правительнице, а как символ целомудрия – королеве-деве. Здесь она изображена в виде охотницы, с луком, стрелами и охотничьей собакой.

Елизавета была объектом интеллектуального культа, которым её окружили некоторые «глубокие умы» из числа придворных. Как пример, можно привести глубокомысленные вирши «Цинтии» Рэли, где королева, как луна, представляет платоновскую «идею». Однако атмосфера портрета лунной богини из Хэтфилда с её странно завораживающим магическим взглядом, пожалуй, больше всего сравнима с эзотерической поэмой Джорджа Чапмена «Тень ночи» (The Shadow of Night), где в глубокой ночи созерцания восходит Луна-Цинтия, которая, по-видимому, воплощает одновременно «силы ума» и Елизавету в некой мистической имперской роли.

Enchantresse-like deckt in disparent lawne,

Circled with charmes, and incantations…

(Подобно волшебнице в пёстром наряде

Окутанная чарами и заклинаниями…)

Самым сложным из трёх портретов Елизаветы в Хэтфилд-хаус является знаменитый «радужный» портрет (Илл. 43b), изображающий королеву в тщательно продуманном, причудливом костюме с радугой в руке. В этой картине важна каждая деталь.

Одним из наиболее популярных справочников по аллегориям и символам, использовавшимся художниками во всей Европе, была «Иконология» (Iconologia) Чезаре Рипы. Найдя в этой книге «Молву» (Fama), мы увидим, что она аллегорически изображалась крылатой фигурой, у которой «столько глаз, сколько перьев, а также множество ртов и ушей…». Источник этого образа – Вергилий, описывающий Молву как монстра:

Сколько перьев на ней, чудовищной, страшной, огромной,

Столько же глаз из-под них глядят неусыпно и столько ж

Чутких ушей у неё, языков и уст говорливых[666].

43а. Фессалоникийская невеста. Из книги Ж.-Ж. Буассара «Habitus variarum orbis gentium» (1581)

43b. Королева Елизавета I. «Радужный» портрет. Хэтфид-хаус

43с. Портрет дамы в необычном платье. Хэмптон-корт

43d. Персидская дева. Из книги Ж.-Ж. Буассара «Habitus variarum orbis gentium» (1581)

Глаза, уши и уста, которыми покрыта накидка королевы, символизируют молву о ней, которая быстро летит по миру, разносимая множеством ртов, видимая и слышимая множеством глаз и ушей.

Под Intelligenza или «Пониманием» в книге Рипы мы увидим, что его воплощает женщина, держащая в одной руке сферу, а в другой змея. Сфера представляет собой «армиллярную» или астрономическую сферу, воплощающую небеса с опоясывающим их поясом зодиака. На левом рукаве платья королевы, сразу над головой змея, можно различить небесную сферу с чётко обозначенным зодиакальным поясом. Рипа поясняет, что сочетание небесной сферы и змея символизирует необходимость для понимания высоких и величественных материй спуститься сперва, как змей, на землю и двигаться в нашем познании от земных вещей к небесным.

Из пасти змея на рукаве королевы свисает сердцевидный драгоценный камень. Под Elezione или «Выбором» в книге Рипы изображена женщина c драгоценностью в форме сердца. Читатель же отсылается к «Иероглифике» Пьерио Валериано (ещё одному важному руководству по ренессансному символизму), где говорится, что сердце есть символ совета, исходящего изнутри и необходимого для правильного выбора.

Соединение змея со сферой и сердцем является объединением этих двух аллегорий. Змей мудрости или благоразумия (prudence) мудр не только в вопросах рассудочного знания и понимания высоких материй, но и в вопросах сердца, знания того, как, прислушиваясь к внутреннему голосу, принимать мудрые и добродетельные решения.

Нам может показаться странным, что художник или автор идеи картины ожидал от зрителя понимания таких сложных аллюзий. Но символизм и аллегория являлись предметом широкого изучения в эпоху Ренессанса. Справочники вроде тех, что упоминались выше, имелись в библиотеках большинства образованных людей. И поскольку всё указывает на то, что художник, или тот, кто давал ему советы, использовал книгу Рипы, первое издание которой вышло в 1593 г., картина, вероятно была написана после этой даты.

Корсаж и рукава платья королевы покрыты цветочным орнаментом, в котором можно различить розы, анютины глазки, жимолость, первоцветы и другие растения. Такое разнообразие английских полевых цветов на портретах Елизаветы, часто на платье, отнюдь не редкость и может быть связано с одним из её наиболее часто используемых символических образов Астреи, Справедливой девы золотого века, в котором, как мы знаем из Овидия, «вечно стояла весна; приятный, прохладным дыханьем ласково нежил зефир цветы, не знавшие сева»[667]. Стихи поэтов о Елизавете как Астрее обычно представляют идею о том, что она возвращает в Англию вечную весну золотого века. Например, «Гимны Астрее» сэра Джона Дэвиса из Херефорда содержат такие строки:

Reserve (sweet Spring) this Nymph of ours,

Eternall garlands of thy flowers,

Green garlands neuer wasting;

In her shall last our State's faire Spring,

Now and for euer flourishing,

As long as Heauen is lasting.

(Храни, прекрасная весна, ту нашу нимфу,

Гирлянды вечные твоих цветов,

Венков невянущую зелень.

Весна державы нашей будет в ней жива,

Во веки вечные цветя, Покуда живы небеса).

Здесь четко проводится связь между цветами весны в золотом веке с весной или золотым веком «нашей державы», Англии. А начальные буквы первых слов каждой строки образуют сверху вниз слово REGINA.

Большая нить жемчуга, жемчужный кулон и множество жемчужин