Плюс-минус бесконечность (сборник) - Александр Плонский

— Красивые слова, рассчитанные на глупцов. Профессор Орт презирал вас, а жизнетворцем считал одного лишь себя!

— Прости, Фан, это в тебе говорит твоя ненависть. — Орена вздрогнула, почувствовав толчок. — Что-то случилось!

— Ничего особенного. Коррекция траектории. Интеллект-автоматы включали маневровый двигатель.

— Зачем?

— А я знаю? — со злостью сказал Фан-Орт. — Они с нами советуются? Ставят гарантов в известность о своих решениях?

— Но ты же сам…

— Что «сам»? Я должен идти к ним на поклон? Униженно просить, чтобы растолковывали несмышленышу каждый свой шаг? Не дождутся! Я не хуже их разбираюсь в астронавигации!

— И все же обратись к ним, — посоветовала Орена.

— Ни за что! Это они должны обратиться ко мне! — отрезал Фан-Орт.

— Тогда работай параллельно с ними, чтобы предвосхищать и контролировать их действия.

— Хочешь, чтобы я стал тенью интеллект-автоматов?

— Разве осуществлять контроль — значит быть тенью?

— Еще раз повторяю: они не допускают ошибок и не рискуют. Даже когда риск оправдан и ускорил бы поиски. Я не приемлю этой «безошибочной», а на самом деле трусливой стратегии.

— Но она ведь заложена в их программу коллективным разумом гемян.

— А я не уверен в разумности этого «разума», — запальчиво возразил Фан-Орт.

— Ты знаешь, что надо делать? — спросила Орена.

— Знаю. Я предлагал им!

— А они?

— «Информация принята к сведению». И ни слова больше. Ну как доказать им свою правоту, если они не желают ни обсуждать, ни, тем более, спорить!

— Попробуй еще раз.

— Бесполезно! Это же тупые, упрямые электронные машины. Они все равно сделают по-своему!

Орена взглянула на друга с сожалением.

— Ты сгущаешь краски, Фан. Впрочем, поступай, как считаешь нужным. А я пойду поработаю. Со мной интеллект-автоматы почему-то более общительны. Ну, до вечера!

Фан-Орт остался в одиночестве. Невидящим сосредоточенным взглядом смотрел на экран светозара и думал о том, что у Орены завидный характер: она умеет впрячься в работу, которую вовсе незачем делать, искренне считает ее полезной, хотя в действительности это такая же иллюзия, как псевдоприродное окружение, придуманное для них чудаками-психологами.

«Сходить в видеотеку? — мелькнула вялая мысль. — А может, вызвать на интеллектуальную дуэль электронного мыслителя? Раньше я неизменно побеждал, а в последнее время проигрываю… Однообразно, скучно, вот и проигрываю… А что если подкачать мышцы на биотренажере? Но сколько можно? Одно и то же каждый день. И повторяется с унылым однообразием. О чем ни подумаешь, все было, было, было… Орена советует заняться творчеством. Но могу ли я уподобиться старику Эрро? Да и что такое творчество в наше время, когда существуют интеллект-втоматы? Они отняли у нас все, кроме естественных отправлений. Но мы не животные…»

Углубленный в мрачные мысли, брел Фан-Орт по той части бывшего Космополиса, которая ныне стала жилой зоной сфероида. Она составляла лишь около сотой доли его объема, еще меньше зани-мали хранилища эмбрионов и инкубаторы для их последующего созревания. Там сейчас находилась Орена… Большая же часть сфероида включала в себя оставшиеся в наследство от Космополиса лабиринты переходов, шлюзы, отсеки, пустовавшие крошечные каюты…

Обитатели сфероида прозвали этот чуждый параллельный мир «катакомбами». Был он практически неподвластен людям, здесь господствовали интеллект-автоматы.

«Катакомбы» напоминали кровеносную систему, в которой роль сердца играл реактор ядерного синтеза. Здесь же располагались двигательные установки и комплексы, обеспечивающие жизнедеятельность людей и сохранность эмбрионов.

Трудно было представить, что в чреве Космополиса когда-то обитали десятки тысяч человек. Конечно, в сравнении с Гемой, которую населяли миллиарды, это была капля. Но капля предельно концентрированная и замкнутая со всех сторон колоссальным давлением. Оно-то и привело к взрыву, испарившему «каплю» и забросившему рукотворный спутник Гемы в невообразимые дали Вселенной.

Входов в «катакомбы» было несколько. По случайности ФанОрт оказался у одного из них. И непроизвольно вспомнил вопрос Орены: «А ты бывал там?» Этот вопрос, от которого он тогда, не задумываясь, отмахнулся, теперь внезапно сработал, как запоздавший взрывной запал, и натолкнул его на неординарный и еще минуту назад немыслимый авантюрный поступок: проникнуть в царство интеллект-автоматов, встретиться с ними лицом к лицу.

Ни правила, ни этические нормы не препятствовали этому. Скорее всего, от непосредственного общения удерживала традиция самоизоляции, то ли заложенная коллективным разумом гемян, то ли сложившаяся сама собой. Она равно устраивала обе стороны — и людей, и интеллект-автоматов. Так или иначе, но бок о бок сосуществовали две обособленных, хотя и взаимосвязанных, цивилизации. Общение между ними происходило исключительно через компьютерные модемы, обеспечивающие двухсторонний поток информации. Как правило, люди спрашивали, а интеллект-автоматы отвечали, — корректно, но не вдаваясь в подробности.

Не один лишь Фан-Орт относился к интеллект-автоматам с неприязнью. Но у большинства она оставалась приглушенной, стертой, словно застарелая простуда. В ее истоках все то же уязвленное самолюбие, но редко кто им не поступался: ведь именно интеллектавтоматам обитатели сфероида были обязаны удобствами и разнообразием псевдоприроды. Электронные «ангелы-хранители» не только заботились о людях и эмбрионах, не только прокладывали путь через «минные поля» космоса, но и избавляли людей от обременительной обязанности принимать решения, а значит, и нести за них ответственность.

В душе Фан-Орт не мог не сознавать, что без интеллект-автоматов замысел отца был бы заведомо обречен на неудачу, не мог не преклоняться перед ними, но в то же время не мог и признать за собой это позорное, унизительное преклонение. Двойственность отношения к интеллект-автоматам, которую он изгнал из сознания в подсознание, делало его особенно нетерпимым к мнимому пренебрежению с их стороны…

И вот он впервые погрузился в чуждый ему мир — мир сварных швов, заклепок и болтовых соединений, гулкого железа и прогорклых запахов машинного масла… Этот мир оказался столь архаичным, что напрашивался выбор: или счесть его всего лишь театральной декорацией, нагроможденной специально, чтобы сбивать посторонних с толку, или заведомо отбросить привычную мысль о тончайшей и сложнейшей молекулярной электронике, которая, будто бы, управляет всей жизнью сфероида. На самом же деле смутившая Фан-Орта техническая старина представляла собой как бы остов здания, построенного на века, а интерьер из быстротечных новшеств был непреднамеренно скрыт за толщей металла.