Пионеры Вселенной - Герман Нагаев

И вот сейчас Стрешнев, посылая с Игнатиком эту книжку, коротко сообщал в записке о своей поездке, звал на чашку чая, но ни словом не обмолвился о дирижабле Шварца, опасаясь, что это известие может снова свалить Циолковского…

– Ну, что за пакет ты принес, Игнаша? – спросил Константин Эдуардович. – Давай-ка посмотрим.

Он достал записку, быстро пробежал и вынул из пакета книжку:

– Вот так штука: «Привязной, свободный и управляемый аэростат» – сочинение профессора Поморцева… Забавно! Ярый противник аэростатов, один из тех, кто загубил мой проект, пишет об аэростатах… Ты, Игнаша, молодчина, что принес эту книжку. Спасибо! Иди ужинать, а я почитаю. Иди!

– Я уже ужинал у Стрешневых.

– Хорошо. Тогда пойди погуляй. Надо встретить Любашу – она ушла с подружками в городской сад. Ну, беги!

Игнатик ушел, а Циолковский принялся за чтение. Минут через десять он вскочил и стал ходить: «Так и есть: Поморцев не изменился, он по-прежнему не верит в будущность аэростатов. Он для того и написал эту книжку, чтоб доказать «несостоятельность» постройки управляемых аэростатов».

Циолковский снова сел к столу и, прибавив огня, стал читать. «Какой-то абсурд… невероятно… Для управляемого аэростата, чтоб он свободно преодолевал сопротивление воздуха, по формуле Поморцева получается объем в два миллиона кубических метров! Это в пятьсот раз больше моего аэростата… Чепуха какая-то…»

Циолковский взял карандаш и стал скрупулезно проверять расчеты профессора.

«А, вот где зарыта собака!.. Нашел… Конечпо, грубейшая ошибка! Профессор, по рассеянности, при решении уравнения, которым он определял наибольший диаметр поперечного сечения аэростата, радиус окружности аэростата спутал с диаметром».

Циолковский прошелся и снова сел:

«А что же получится, если правильно решить его формулу? Попробуем…»

Циолковский пересчитал и, бросив карандаш в бокальчик, поднялся. «Превосходно! Получается объем в четыре тысячи кубических метров. Это вполне приемлемо. Профессор посрамил не изобретателей аэростатов, а себя…

Но что же делать мне?»

Циолковский пробежался по комнате.

«Я должен бороться за свой аэростат. Бороться оружием врагов, которое они сами дают мне в руки».

Он сел за стол и написал обстоятельное письмо об ошибке Поморцева.

Была глубокая ночь. В доме все спали. Циолковский вложил письмо в конверт, заклеил и четко вывел адрес: «Санкт-Петербург, Почтовая улица, 7. Господину главному редактору журнала «Технический сборник».

2

«Поморцев и многие другие члены VII отдела Русского Технического общества глубоко убеждены, что аэростаты не могут преодолеть сопротивление воздуха, и только поэтому отвергают мой проект. Все же я надеюсь, что не все члены Отдела разделяют это мнение. Век самолетостроения еще не наступил. Ведь до сих пор в мире не построено ни одного самолета, который бы взлетел в воздух.

Если я сумею доказать, что сопротивление воздуха аэростатам невелико – большинство членов VII отдела станут на мою сторону, – рассуждал Циолковский. – Но доказать это можно только опытами… Те опыты по сопротивлению воздушной среды, что я производил, вынося спаренные трубы с моделями на крышу, под порывы ветра, могли убедить лишь меня одного. Они так примитивны, что не могут служить серьезным доказательством моих взглядов в ученом мире. Убедительных результатов можно достичь лишь в том случае, если удастся создать постоянный воздушный поток, которым можно управлять. Но как это сделать? И возможно ли это вообще?..»

Наступили теплые, прозрачные дни «бабьего лета». Циолковский любил после занятий в училище побродить по окрестным полям, поразмышлять.

Как-то, возвращаясь домой, он услышал доносившийся издалека дробный, приглушенный стук и оживленный разговор.

«Молотят», – подумал Циолковский и зашагал к деревне.

На гумнах, где стояли скирды с хлебом и высились копны соломы, шла молотьба. В стороне от молотилки стояла веялка, и девки, проворно крутя железную ручку, провеивали зерно.

Циолковский подошел, поздоровался, сказал: «Бог на помощь!» – и стал наблюдать. Его заинтересовало, как из веялки выдувало полову и измельченную солому. Он подошел ближе, подставил руку – ее обдало резким теплым ветром, в лицо дохнуло пряной соломенной пылью.

– Что, барин, не хочешь ли покрутить ручку? – усмехнулась разбитная молодайка. – Нам помощники нужны.

– Пожалуй! – нерешительно согласился Циолковский. Он снял сюртук, шляпу и стал крутить ручку веялки.

Чувствовалось, как мотовило веялки упруго гонит воздушную струю.

Он крутил ручку все сильней и сильней, наблюдая, как воздушный поток вырывался золотистым вихрем.

– Да ты, барин, оказывается, не из «барчуков», – добродушно улыбнулся бородач, – работать шибко горазд! Однако хватит! Гляди – вся спина взмокла.

Циолковский поставил руку навстречу колючему ветру, Улыбнулся.

– Хорошо. Очень хорошо.

– Что хорошо, барин?

– Хорошо, умно придумано!..

Циолковский стряхнул пыль, оделся и, попрощавшись с крестьянами, пошел домой, весело насвистывая. Теперь он знал, как создать устойчивый воздушный поток.

3

Военный министр Ванновский, узнав о бегстве Шварца, приказал его найти и взыскать присвоенные им десять тысяч. Однако поиски в Вене ни к чему не привели. Полковник Зуев доносил, что сбежавшего следует искать в Германии…

На шифрованный запрос из Петербурга русский военный агент в Берлине ответил депешей: «Шварц Давид, австрийский подданный, изобретатель управляемого аэростата, проживает в Берлине под собственной фамилией. Он продал свой проект со всеми чертежами известному фабриканту, владельцу металлических заводов Карлу Боргу, который, в свою очередь, вошел в сделку с военным ведомством Германии. Металлический, управляемый аэростат, по чертежам Шварца, строится сейчас на испытательном полигоне воздухоплавательной части вблизи Берлина. Шварц приглашен в качестве технического консультанта».

Депеша была показана Ванновскому.

– Выходит, Шварц оказался мошенником. Следовало бы его проучить… Однако ссориться сейчас из-за десяти тысяч с дружественной Германией, по крайней мере, неразумно…

После такого высказывания министра в русском военном ведомстве на Шварца махнули рукой…

А Шварцу было совершенно безразлично, какой державе служить. Его интересовали деньги, и только деньги! Немцы платили больше, и он предпочел их…

Дирижабль строился успешно. У Шварца теперь был опыт, накопленный в Петербурге. На немецком эллинге было лучшее оборудование и больше порядка… Но в начале 1897 года, когда работы на постройке дирижабля вступили в стадию завершения, Шварц скоропостижно скончался.

В военном ведомстве Германии заколебались… Но влиятельный Берг настоял на том, чтоб завершить постройку. К осени дирижабль был готов.

В ноябре, когда в Центральной Германии стояла безветренная, сухая погода, решили провести пробный полет…

Как раз в то время, когда Циолковский мастерил свою «воздуходувку», дирижабль Шварца поднялся в воздух с военного поля под Берлином. Он набрал высоту в триста метров и взял курс на Шенеберг. Потом, описав полудугу, направился к Темпельгафу…

За его полетом внимательно следили военные и фабрикант Берг – тучный усатый господин в цилиндре.

Когда дирижабль благополучно пришел к цели, к Бергу подошел высокий генерал с седыми усами.

– Прошу извинить, господин Берг, но я давно следил за постройкой дирижабля и теперь рад вас поздравить с победой!

– Если не ошибаюсь, граф Цеппелин? – с почтительной улыбкой спросил Берг.

– Да, Фердинанд Цеппелин – генерал в отставке, который не чужд изобретательских идей и давно тоскует по интересному делу.

– У вас есть ко мне какие-то предложения, генерал?

– Да, я не против того, чтоб вступить с вами в деловое содружество. Целых пять лет я посвятил раздумьям о полетах. У меня есть идеи по совершенствованию дирижабля Шварца, и я был бы рад потолковать с вами о создании на паритетных началах компании по строительству дирижаблей.

– В чем вы видите, генерал, мое участие в этом предприятии? – спросил Берг, всматриваясь в энергичное и властное лицо генерала.

– Вы бы создали техническую основу, я же обеспечил бы фирму выгодными заказами со стороны армии и правительства и даже готов вложить свои деньги.

Берг, взглянув в холодные стальные глаза генерала, понял, что тот не шутит. Он с минуту подумал и сказал дружелюбно и весело:

– Не угодно ли, граф, вам сегодня поужинать у меня? Я был бы рад обсудить с вами это предложение.

– Охотно, господин Берг. Охотно! Мое ландо к вашим услугам…

Воздуходувка получалась. Циолковский строил ее в виде веялки. В раструбе наметил установить несколько горизонтальных пластин, которые должны были выравнивать воздушный поток, делать его равномерным.