Крым под пятой Гитлера. Немецкая оккупационная политика в Крыму 1941-1944 гг. - Олег Романько

Все вышесказанное касалось только советских граждан. Однако в число «восточных» добровольческих формирований входили также части и соединения, созданные немцами из представителей белой эмиграции, которые рассматривали войну Германии против СССР как продолжение Гражданской. К таким, например, относятся Русский охранный корпус, созданный из чинов белой Добровольческой армии в Югославии и 1-я Русская национальная армия. Назвать этих людей советскими гражданами можно было только с очень большой натяжкой, тем не менее как показали события, советская власть также имела на них свои виды.

В результате к маю 1945 года эта категория перемещенных лиц насчитывала более 2 млн человек (в их число входили также гражданские беженцы). Основная их масса была сконцентрирована на территории Германии и Австрии, куда они отступали вместе с немецкими войсками из всех уголков Европы. Кроме того, небольшая их часть оставалась во Франции, Италии и странах Скандинавского полуострова.[363]

Из приведенного выше анализа видно, что эта категория была очень неоднородной. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей могли опасаться мести советской власти. Тем более что последняя (из пропагандистских соображений) в целом ряде случаев стала наказывать только наиболее одиозных «предателей» и прощала (или наказывала, но, по своим понятиям, незначительно) рядовых добровольцев. Однако среди «восточных» добровольческих частей были такие, все члены которых по целому ряду причин не могли надеяться на снисхождение. Всех их ждала смертная казнь или (что немногим лучше) 25-летняя каторга. Это следующие формирования:

• соединения так называемой Русской освободительной армии (РОА);

• казачьи части;

• формирования из представителей белой эмиграции;

• ряд украинских и белорусских соединений;

• кавказские и тюркские части и подразделения.

Следует отметить, что процесс репатриации происходил в несколько «волн», каждая из которых имела свои особенности. В целом можно выделить три крупные «волны»: 1944–1946, 1945–1946 и 1946–1947 годах. Выдачи «русских военнопленных в немецкой военной форме» имели место и до Ялтинских соглашений. Некоторые из них были захвачены в 1943 году в Северной Африке и тихо выданы через Египет и Иран по устной договоренности советского и английского правительств. В 1944 году также поступали с пленными, захваченными после высадки западных союзников в Италии и Северной Франции.[364] Главной особенностью первой «волны» было то, что репатриация происходила небольшими группами, и в основном морем (например, из Англии в советские порты Мурманск и Одессу). По данным немецкого историка И. Хоффманна, за период с 1944 по 1946 год подобным образом было отправлено 32 529 человек — бывших членов добровольческих формирований вермахта.[365]

Третья «волна» имела место уже после начала «холодной войны» и была как бы инерцией двух первых. СССР по инерции продолжал еще требовать выдачи «предателей», а западные союзники по инерции продолжали выполнять эти требования. И это несмотря на то что еще в июне 1946 года англичане объявили об окончании репатриации со своей территории и даже закрыли соответствующий отдел Военного министерства. Тем не менее ими были проведены две операции, получившие «поэтические» названия «Килевание» (1946) и «Восточный ветер» (1947). Обе операции проходили в Италии, а количество выданных было минимальным — не более 300 человек.[366]

Возможно, первая и третья «волны» так бы и остались неизвестными широким кругам мировой общественности. Возможно, о них бы вспоминали только как о небольшом недоразумении, а их жертвы затерялись бы в общей массе потерь Второй мировой войны. Возможно, так бы оно и произошло, если бы не вторая «волна». Именно благодаря трагическим событиям, разыгравшимся в 1945–1946 годах, мир узнал, кто такие, по образному выражению эмигрантского историка Н.Д. Толстого, «жертвы Ялты».

Подчеркнем, что вторая «волна» репатриации наиболее отвечала «букве» Ялтинских соглашений. В результате ее союзнический долг западных демократий перед СССР был выполнен и даже перевыполнен. Но это только с одной стороны. С другой же стороны, выдачи этого периода показали, что исходя из политической конъюнктуры можно «закрыть глаза» на многие юридические и моральные нюансы. И те же демократии были здесь ничуть не лучше, чем «маршал Сталин».

Выдачи этой «волны» начались сразу же после капитуляции Германии. Однако в отличие от двух других «волн» здесь Ялтинское соглашение о репатриации было применено к более многочисленным группам «восточных» добровольцев. Они происходили в разное время, были отдалены географически, но объединяло их то, что совершались они всегда обманным путем и с большой жестокостью.

Первыми «жертвами Ялты», испытавшими на себе все «прелести» этого соглашения, стали добровольческие формирования, собравшиеся в мае 1945 года в Каринтии (Австрия). Это Казачий стан генерал-майора Т. Доманова, находившийся в районе Лиенца и насчитывавший 24 тыс. военных и гражданских лиц, группа кавказцев в Обердраубурге под командованием генерала Султана Келеч-Гирея, численностью в 4800 человек, и 15-й Казачий кавалерийский корпус под командованием немецкого генерал-лейтенанта Г. фон Паннвица, численностью в 30–35 тыс. человек, находившийся в районе Фельдкирхен — Альтхофен.

Все эти лица надеялись, что их считают военнопленными, со всеми вытекающими из этого последствиями. Кроме того, многие попросту не верили, что англичане, верные принципу предоставления «политического убежища» всем, испытывающим притеснения на родине, выдадут их на верную смерть. Однако, как показали дальнейшие события, нежелание «ссориться с Советами» оказались сильнее всех традиций «доброй старой Англии».

Насильственная выдача этих 50–60 тыс. человек была тщательно подготовлена штабом 5-го английского корпуса. Причем английское командование относилось к ней настолько серьезно, что во всех соответствующих документах она обозначалась термином «военная операция». Поначалу предполагалось применить только обманный маневр, но вскоре стало ясно, что придется прибегнуть и к насильственным действиям. 28 мая 1945 года 2756 офицеров (в том числе 35 генералов) соединения генерал-майора Доманова и 125 кавказских офицеров Султан-Келеч Гирея были отделены от своих подчиненных и семей и под предлогом совещания с представителями английского командования были перевезены в строго охраняемый лагерь в Шпиттале. Некоторым из них на другой день, когда обман раскрылся, удалось бежать, некоторые, как генерал-майор Д. Силкин, покончили с собой, многие были застрелены англичанами при попытке к бегству. Но подавляющее большинство из них были 29 мая 1945 года доставлены в Юденбург и там переданы советским представителям.[367]

Отделение командного состава послужило прелюдией к назначенной на 31 мая — 1 июня 1945 года выдаче рядовых казаков и кавказцев в районе Лиенц — Обердраубург. Скрыть от такой массы людей, что их собираются передать советским властям, было уже невозможно. Это и послужило причиной трагедии, которая разыгралась в эти дни в долине р. Драва. По свидетельствам очевидцев (как выживших казаков, так и англичан), наиболее кровавые события произошли в лагере Пеггец. Здесь казаки и их семьи собрались вокруг импровизированного алтаря, наивно полагая, что вид молящихся людей остановит английских солдат. Однако те имели четкий приказ выдать всех, кто был в этом и других лагерях, в руки советских представителей. В результате произошло столкновение, в котором на безоружных казаков сначала пытались «воздействовать» дубинками и прикладами, а потом, когда это не помогло и люди стали разбегаться, многие английские солдаты попросту открыли огонь на поражение. По далеко не полным данным, только в этот день и только в этом лагере погибло около 700 человек, из которых 20–30 утонули в Драве, когда пытались спастись. Остальных же, которых, как пишут очевидцы, охватило какое-то оцепенение и равнодушие, партиями загружали в грузовики и везли на пункт выдачи — в Юденбург. События, подобные этим, происходили и в других лагерях Казачьего стана. Всего же за две недели июня англичане «репатриировали» здесь более 22 тыс. человек.[368]

В те же дни, когда казаки группы Доманова были переданы советским властям, в 100 км восточнее вершилась судьба 15-го Казачьего кавалерийского корпуса. Здесь выдачи начались 28 и закончились 30 мая 1945 года. За исключением 50 казаков, которым удалось спастись, весь его личный состав также оказался на станции Юденбург.

Выше уже говорилось, что все выдачи второй «волны» сопровождались необычайным коварством и жестокостью со стороны тех, кто выдавал. Однако еще одной особенностью описанных событий было то, что англичане не ограничились репатриацией только советских граждан. Заодно они выдали и тех, кто никак не подпадал под это определение. В данном случае речь идет о так называемых «старых эмигрантах» (так, в отличие от беженцев периода Второй мировой войны, называли бывших белогвардейцев) и немецком командном и кадровом персонале казачьих частей. Например, среди выданных офицеров Казачьего стана 1430 были «старыми эмигрантами», причем некоторые из них такие заслуженные, как бывший атаман Всевеликого войска Донского генерал-от-кавалерии П. Краснов, генерал-лейтенант А. Шкуро и бывший командир Дикой дивизии Султан-Келеч Гирей. И если эти последние имели хоть какое-то отношение к России (правда, не советской), то 145 немецких офицеров 15-го корпуса такого отношения не имели вовсе.