Героика. Сага о не очень хороших людях - Арсений Цой

Издав тихий щелчок, цилиндр раскрылся. Отвинтив помятую крышку, девушка выдула черный пузырик.

— Что-то не то! — встревоженно сказал Очкарик.

Он пристально разглядывал парящую в воздухе сферу. Та выглядела на удивление маленькой и чахлой.

— Во флаконе еще осталась кровь? — спросил студент.

Заглянув внутрь цилиндра, Дана перевернула его вверх тормашками и потрясла. Наружу не вылилось ни капли.

— Нет. Это все, что было.

Левитирующий пузырь наконец-то принялся расти. Делал он это нарочито медленно, поскрипывая от натуги.

Бряцая на ходу монетами, к ним приблизился Хиггинс. На его голове сидела золотая корона, а с шеи свисали не менее дюжины ожерелий. На левом плече он держал скипетр, украшенный самоцветами, а на правом — неизменного сазана. Наглая физиономия коротышки лоснилась, как у человека, получающего от жизни все, что он только захочет.

Раздувшаяся до размеров арбуза сфера недовольно заурчала. Плавая в воздухе, она качнулась в сторону Хиггинса.

— Чего тебе, шар?! — огрызнулся тот.

Сидящий на руках у Даны мистер Пончик вслушался в урчание и захихикал.

— Слишком много лягушачьего камня потеряно! — восторженно пропищал он. — Пузырь вышел слабый! Он не может перенести нас шестерых вместе со всем этим грузом! Ты должен сбросить лишний вес!

Сфера утвердительно булькнула.

— В смысле, «сбросить лишний вес»? — насторожился Хиггинс. — Ты сейчас про что?

— Рыба твоя слишком тяжелая! — ухохатывался медведь. — Выбирай что-то одно: либо ее, либо сокровища!

— Хрена с два! — прорычал коротышка. — Не буду я ничего выбирать!

Пузырь покрылся рябью и недовольно зашипел.

— Как знаешь, — презрительно фыркнул тедибир, — в таком случае, мы остаемся.

Хиггинс затравленно огляделся. Вокруг него нависли три недовольных лица и одна не менее недовольная черепушка.

— Ты ведь не собираешься обрекать своих товарищей на смерть из-за какого-то сазана? — угрожающе процедил Гальдер.

— Это нечестно! — возмущенно заорал коротышка. — Почему сбрасывать должен именно я!

Хиггинс ткнул в сторону Скитальца.

— Вот он! Поглядите, сколько на нем доспехов! Пускай оставляет здесь свое железо!

— Еще чего! — фыркнул король. — Я скорее тебя порублю на бифштексы!

— Хорошо! — опасливо сменил тему коротышка. — Должен быть другой выход. Что, если мы все разденемся и оставим на острове одежду?

— НЕТ! — быстро рявкнула Дана. — Хватит на меня сегодня раздеваний!

Грозно уперев руки в бока, она произнесла строго, будто учительница, наставляющая нерадивого школьника:

— Хиггинс, не дури. Оставь сазана и бери сокровища. Выловишь потом себе нового.

— Не выловлю! Такой экземпляр попадается только раз в жизни!

— Да сдался он тебе?! — простонала девушка. — Он же тухлый! Ты его даже есть не будешь, только хвастаться! Неужели тебе настолько важна такая ерунда, как зависть других рыбаков в трактире у Эрни?!

— В смысле «ерунда»?! — взъярился Хиггинс.

— О, Боже! — хлопнула себя ладонью по лицу магиня. — Ну раз так, значит, оставляй сокровища!

Коротышка застыл, раздираемый противоречиями. На его роже разразилась эпохальная битва, в которой непомерная жадность сражалась с непреодолимым тщеславием.

— Ладно, — наконец понуро сдался он. — Пожалуй, ты права, Твоя Светлость. Если выбор между золотом и рыбой — разумнее взять золото и бросить рыбу...

***

Медовое солнце парило над мертвым садом, чудесным образом умещаясь точно в центр квадратного неба. Неистовый огонь сошел на нет, оставив после себя тлеющие угли и скрюченные головешки.

Оборванный подсолнух все так же торчал на шахматной дорожке. Его некогда мясистые листья ныне скукожились и почернели. Пригнувшись к земле, он смотрел в нее обезглавленным стеблем, напоминая уродливую запятую.

Неожиданно что-то произошло. Неподвижное солнце моргнуло, погаснув ровно на одну секунду. Как только эта секунда прошла, мир вокруг словно был поставлен на перезапуск.

Сад начал стремительно возрождаться после пожара. Почерневшие деревья на глазах обрастали корой и ветвями. Из набухших почек мгновенно появлялись новые листья. Выгоревшая земля укрылась зеленой травой. То тут, то там на ней проклевывались кусты, что быстрая разрастались в живые изгороди. Преображающийся ландшафт украшали пестрые цветы. Их бутоны были томно закрыты.

В отдаленном уголке рядом с дверью раздавался шорох катящихся камней. Гранитные обломки сползались друг на друга. Собравшись вместе, они слеплялись, будто куски мягкой глины. Восстановленная в муках скульптура приняла форму сидящей на задних лапах гаргульи. Валявшиеся на земле монеты одна за другой запрыгивали ей прямо в пасть.

Качнулся, распрямляясь, стебель подсолнуха. Жухлые листья налились соком. За один миг на его вершине распустился и созрел новый цветок.

В другой части острова с грохотом закрылись бронзовые ворота. Стоявшие подле них стражи распрямлялись, занимая свои прежние позы. Со звонким щелчком перезарядился механизм, скрытый за личиной-барельефом. Новый диск встал на место старого. За соседней дверью захлопнулся люк в полу.

В затопленной пещере рыбы-удильщики спрыгивали в воду. Их человеческие тела растворялись, оставляя после себя чернильные пятна. Головы, отделившиеся от шей, уплывали на дно, сияя голубыми огоньками.

В зале с колоннами под медным солнцем с шелестом порхали страницы. Собираясь в единую книгу, они издавали хихикающие звуки. На месте сгоревшей обложки возникла новая. Черно-оранжевый череп обвивала кусающая саму себя за хвост гадюка.

Следуя по кругу, лабиринт перезагружал свои ловушки. Залы Испытаний откатывались назад, возвращаясь к своему первоначальному виду. И лишь свежие тела покойников оставались гнить в них как что-то новое.

Глава 2.22

Проторенная дорога тянулась через желтеющее поле. Грязной полосой она убегала вглубь долины, где вилась коричневая нить реки Козлины, и высились плюгавые очертания городка Козель.

Близился вечер, и осоловелое солнце неспешно опускалось к горизонту. Свет его обретал янтарный оттенок, и украшенное обрывками облаков небо в унисон становилось лазурно-синим. Раскиданные по полям стога сена смотрелись крошечными холмами в золотой пустыне. Подул легкий ветерок, и над одним из них материализовалась телепортационная сфера.

Провисев в воздухе несколько секунд, черный пузырь облегченно лопнул. Стиснутые в его недрах люди и нелюди с воплями попадали на мягкое.

Мгновение спустя из стога выкарабкался растрепанный Очкарик. Не долго думая, он начал улепетывать по полю к маячившей вдалеке