Ночная фиалка - Екатерина Боброва

Любовь делает кого-то сильным, кого-то слабым. Так ощутив в себе новую жизнь, принцесса нашла силы сбежать. Ребенок помог ей запереть силу отца, но, увы, плата оказалась высока.

– Безмерно высока. Силенки этого ублюдка и я. Почти сто лет вместе. Признаю, от них ничего и не осталось. Я их, если можно так выразиться, переработала.

– Но я одного не понимаю, как Исхариус узнал о даре принцессы?

– Видишь ли, как ни скрывай, а легенды о силе Арганских королей ходят по свету. Исхариус побывал в Белом городе, чтобы самому удостовериться, есть ли в россказнях истина.

Пару раз в году вся королевская семья принимает участие в праздниках и в эти дни спускается на побережье. Простым людям иногда нужно видеть своих правителей.

Ты помнишь, что у короля было трое детей. Дед Араэллы к тому времени уже умер, именно он являлся последним обладателем дара. И все надеялись, что кто-нибудь из внуков обязательно унаследует дар.

Что касается принцессы, тут как раз все просто. Не забывай, Исхариус был магом, и ему не составило труда разглядеть, кто из наследников короля является носителем дара.

– Но почему мои родители превратились в статуи, и почему их души остались закованными в камень?

– Статуи…, – синхронно вздохнули обе Ниим, а затем первая ответила, – много лет назад один из Арганских королей потерял свою молодую жену. Бедняжка утонула в шторм, и король, как и ты, пожелал собственноручно изваять любимую в мраморе. Затем ему в голову пришла идея, что неплохо бы и свою статую после смерти поставить рядом. Но, как назло, дети дар работы с камнем не унаследовали, а внуки пока лишь планировались. Тогда король всерьез озаботился подбором мастера для посмертной скульптуры, но никто не мог ему угодить – то лицо неживое, то линии слишком грубы. Отчаявшись, он обратился ко мне, точнее к нам.

– Ох, и настойчив был…, – покачала головой вторая Ниим, – не удивительно – упрямство ваша фамильная черта. Так все наследники рода Лэардан получили способность, умирая, превращаться в статуи.

– Ты уже была в королевской усыпальнице? – поинтересовалась первая Ниим, – Нет? Чудное место. Одно из моих любимых. Камень, камень, много прекрасного камня. Белый, розовый и серый мрамор, малахит, гранит, янтарь, арки, беседки, дорожки, пруды с изогнутыми мостиками, водопады и множество статуй. Кстати, я там часто бываю. Если хочешь меня повидать, совсем не обязательно каждый раз тащиться сюда. Усыпальница гораздо ближе и удобнее.

– Усыпальница, – хмыкнула вторая Ниим, – ты всегда была неравнодушна к этому месту. Прости, Дара, это я убила твоих родителей. Понимаешь, принцесса так часто просила меня о смерти, а я не могла ей помочь. Маг, чтоб ему никогда не видать покоя, не давал девочке умереть. Её боль отражалась во мне, её слезы разъедали мою суть, её крики до сих пор звучат у меня в голове.

Когда сын этого ублюдка напал на след потомков принцессы, я не могла дать ему ни единого шанса причинить им боль. Придурок не скрывал своих планов, щедро делясь ими с безмолвным камнем. Я знала, что он собирается сначала пытками попробовать активировать их дар, а затем убить. Эта помесь идиота с дебилом решил, что со смертью последнего в роду Лэардан камень разрушится, и его долгожданный дар вырвется на свободу, вернувшись в семью.

Я бы вернулась… я бы так вернулась. Хотя, о чем это я. Я же действительно вернулась. Жаль только, что его смерть нельзя было растянуть на сто лет.

Дара невольно вздрогнула, настолько угрожающе прозвучала последняя фраза.

– Ну, вот, совсем запугала, ребенка, – укоризненно произнесла первая Ниим, заметив реакцию девушки, – и ты меня прости, Дарушка. Я ведь не просто так в империю тебя отправила. Надеялась, что ты нам поможешь.

Дара прикрыла глаза, на душе стало пусто и тоскливо, в носу противно защипало. Полумрак пещеры сгустился, словно из него разом вынули весь воздух, и он превратился в плотную массу, залепившую рот и нос.

Как же хочется на свежий воздух, подальше от смертей, тайн и духов!

Дара сглотнула образовавшийся в горле комок, вытерла слезы.

– Не нужно просить прощения. Ниим, – она повернулась направо, – о ком я действительно жалею – об Ильке. Он не должен был пострадать. Все остальное пошло мне лишь на пользу, и уж тем более, мне не жаль, что я встретила родителей. Пусть на пару мгновений, но смогла с ними поговорить. Я честно не знаю, как поступила бы на твоем месте, – повернулась она ко второму духу, – ты пыталась их защитить. Просто дай мне время свыкнуться с этой мыслью.

Обе Ниим вздохнули с явным облегчением. И даже не стали возражать против перехода на «ты».

– Спасибо, милая. Мы боялись, что ты нас возненавидишь. Но хватит на сегодня откровений. Достаточно вопросов и ответов. Тебе пора. Помни, ты можешь нас всегда найти в королевской усыпальнице.

Обратную дорогу до дворца Дара запомнила смутно. Она чувствовала себя полностью выжатой. Удивительно, как простой разговор может настолько вымотать. Наместник, видя печально лицо девушки, не стал задавать никаких вопросов, за что Дара была ему безмерно благодарна.

Ей самой думать не хотелось, ни о старом лорде, ни о Ниим, ни о несчастных душах, столько лет заключенных в статуях. При мысли о родителях на глаза вновь навернулись слезы. Дара попыталась отвлечься. Почему-то вспомнилась сокровищница и висящее на стене свадебное украшение Араэллы. Теперь никто никогда и не узнает, любил ли император принцессу на самом деле? Да, важно ли это?

Разве чтобы знать, что кто-то из императорской семейки может любить, а не просто использовать супругу в своих целях. Хотя…. теперь даже это не важно.

– Ваше высочество, – советник Рикаарс бросился к ним навстречу, как только Дара с Наместником вошли в холл дворца, – боюсь, у меня плохие новости. Корабль под флагом империи только что запросил разрешение на проход к Белому городу.

– Империи? – Даре резко стало плохо, – что они здесь забыли?

– Мы не стали зря тебя тревожить, Дариэлла, – побледневший Наместник повернулся к девушке, – но вчера закончился траур у наследного принца. Ровно полгода назад умерла его жена. Боюсь, – вздохнул тас Эльзар, – причина её смерти была в том, что бедняжка не смогла подарить императору внука.

– Так, – прикусила губу Дара, – от этой семейки можно ожидать всего, чего угодно, но сейчас я все же не понимаю, что здесь делает этот корабль.

– Сваты, ваше высочество, – со скорбью произнес тас Рикаарс, – император желает видеть вас невестой своего сына.

– Никогда, – замотала головой Дара, – никогда.

Вокруг весело чирикали птицы, перепархивая с ветки на ветки. Солнышко ласково проглядывало сквозь зеленую листву, бросая причудливую тень на мраморную скамейку. Маленькая птаха, осмелев, скакнула на краешек, замерла, вытягивая шею. Крохотные бусинки глаз задорно мерцали от любопытства. Человек внезапно пошевелился, и птичка испуганно вспорхнула вверх.