Пандемия (СИ) - Евгений Ермаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На сцену вынесли два длинных ящика- пенала и поставили на песок в нескольких метрах один от другого.
-Уважаемые товарищи! Представляем вашему вниманию номер с исчезновением! - вещал конферансье в микрофон. - Но нам требуется доброволец! Кто-нибудь желает поучаствовать?
Желающие долго не объявлялись. Наконец, конферансье подбежал к кому-то в первом ряду и вытащил упирающегося человека на сцену. Это был немолодой дядька со сплющенным задом, явно занимавшийся сидячей конторской работой. Он смущенно оправлял кожанку и не знал, куда девать руки. Ему одобрительно свистели.
-Степаныч, не робей! Мы с тобой!
Работяги в зале хлопали, свистели, лузгали семечки. Атмосфера была самая непринужденная.
Цирковые клоуны, одетые в ярко-красные костюмы с белоснежными манишками, помогли смущенному человеку забраться в один из пеналов. Публика во все глаза следила за происходившем на арене.
Затем высокий человек, почему-то одетый кучером, вынес корзину со шпагами и саблями, принявшись методично втыкать их в пенал, пронзая его насквозь. Шум в зале стал затихать. Все заворожено смотрели на пенал, пронзенный десятком клинков.
-Что ж вы делаете с ним, гады... - раздался в тишине чей-то непосредственный голос. Кто-то прыснул от смеха.
-Уважаемые товарищи! Гарантируем, что доброволец не пострадает! - взял слово конферансье.
Человек-кучер вытащил поочередно все сабли со шпагами и открыл дверь пенала. Внутри было пусто. Публика ахнула.
-Вы наблюдаете чудеса магии в действии! - восторженно гремел ведущий.
Затем артист подбежал ко второму пеналу и распахнул дверь. В ящике стоял мужичок-доброволец, все еще смущавшийся. Человек-кучер помог ему выйти . Зал взорвался аплодисментами, успех был полный.
-Как они это делают? - восторженно заорал Антон на ухо Демичеву. Тот только пожимал плечами.
Следующим номером шли ростовые куклы. Это были клоуны, наряженные большими куклами, изображавшими, как увидел с удивлением Антон, Ленина и Троцкого. А точнее, не Ильича, а самого товарища Фарина.
Клоуны вышли на арену, сели на стулья и принялись травить анекдоты. Это действо называлось политическим отделением программы.
-Наша фабрика выпустила новую продукцию. Трехcпальная кровать - "Ленин всегда и везде с нами", шоколадные конфеты "Ленин в шоколаде", предмет женского белья - "Ленин в горках",
фонтан "Струя Ильича", коньяк "Ленин в Разливе" и мыло "По Ленинским местам". Продукция пользуется бешеным спросом у населения! - выпалил скороговоркой первый клоун, облаченный в куклу Ленина и замер, ожидая от аудитории взрыва смехов и аплодисментов. Однако, реакция публики была совсем другой. Все молчали, разглядывая клоунов. Было слышно гудение ламп под потолком. Клоуны немного растерялись, но продолжили.
-А когда я учился в институте, то вот следующее удалось прочитать на паpте. "Белую березу на коленях разрубил движением pуки. Мужики спpосили: "Кто ты? " - "Ленин". Тут и обалдели мужики". - вещала кукла Троцкого.
-"Товарищи рабочие и крестьяне, солдаты и матросы !" - крикнул Ильич и забрался на броневик - "революция будет завтра, а сейчас..." - он дернул подтяжки - "ДИСКОТЕКА!!!".
Недоуменный шум прокатывался по залу. Люди начинали перешептываться, переговариваться. Кто-то привстал с места, чтобы получше разглядеть клоунов. А те на свою беду продолжали травить байки, неправильно истолковывая смущение аудитории.
Антон и сам не понимал, почему невинные анекдоты вызвали такое недоумение у публики. Истинное значение происходящего он осознал чуть позже.
Финал выступления ростовых кукол наступил через несколько минут.
-У Владимира Ильича было большое сердце. Бывало...
-Что нам сердце! У нашего славного товарища Фарина фары во! - кукла Троцкого сделала огромные глаза сложенными в букву "О" пальцами.
И это было последней каплей. Все повскакали со своих мест. Разом начался страшный ор. Кто-то пальнул в потолок. Антон, вскочивший вместе с остальными, видел как в партере с места поднялся с остальными невысокий лысенький человек с бородкой, в профиль разительно походивший на постаревшего Владимира Ульянова, что-то сказал человеку, стоявшему справа от него. И на сцену повалили люди в кожанках. Перво-наперво, они повалили на песок клоунов, яростно вытряхивая их из недр кукол. Один из них надевал наручники конферансье. Еще несколько человек пробежали за кулисы.
-Идиоты! -орал Демичев. В общем гвалте его слышал только Антон. - С ума посходили, что ли, такое говорить!
-Что случилось? - кричал Антон, все еще ничего не понимавший.
-Провокация! Диверсия! - орал Демичев, бешено вращая глазами. - Ты же сам слышал! Теперь им полный копец! Договорились!
Через несколько минут все было кончено. Всех артистов спешно повязали и выводили по одному-двое через выходы на улицу, к воронкам. Представление кончилось. Публика все еще стояла, не желая расходиться, и освистывала каждого выходившего артиста. На бедных циркачах лица не было, и Левченко их прекрасно понимал.
-Пока эти идиоты травили про Ленина, это еще было терпимо, но когда они перешли на нашего вождя, это уже было за гранью.
- И что же с ними теперь будет? - спросил Антон, не до конца веривший глазам.
-Посадят. Возможно, расстрел за публичное оскорбление вождя, злостную провокацию и клевету, наговорили они более чем достаточно.
Антон выпал в осадок. Арест труппы не укладывался всего голове. Демичев за рукав потянул остолбеневшего парня к выходу.
-Пошли, друже. Здесь больше делать нечего!
Вместе с другими они вышли на улицу и направились домой. Народ, шумно галдя и обмениваясь впечатлениями, расходился кто куда. Неудачливых артистов все еще отвозили на легковушках. Кучка людей в кожанках стояла недалеко от машин следственного управления и посыпала циркачей матом.
-Куда же их везут? - спросил Антон.
-В управление, знамо дело. Это здание возле префектуры, там размещается наша следственная власть. Что-то вроде московской Лубянки. Здание, которое никогда не спит, так у нас называют этот дом. Многие, попадая туда, уже не возвращаются. Кому-то дают срок, а кто-то... просто пропадает без следа. Там и подвалы есть для расстрелов. Не дай Бог узнать, что в них творится.
-У вас и смертная казнь действует?
-Конечно. Думаешь, что грозит этим клоунам за то, что высмеяли и опорочили нашего вождя на глазах у всей публики? Нет, брат, тут или пожизненное, или расстрел. Они теперь все без исключения политические преступники, посягнувшие на самое святое. Совершили преступление, относимое к самым тяжким. Тут вышка светит.
-Ну и порядки у вас в двадцать первом веке...
-Эх, Антошка! Да без разницы, какой сейчас век.. Двадцать первый, двадцатый, девятнадцатый. Техника, машины совершенствуются, а нравы и наклонности остаются все теми же, первобытными! Так было всегда, и так оно и останется. Каких бы высот человек не достиг, да только все равно по натуре своей он останется хищным, жестоким и хитрым животным. Человек всегда будет убивать себе подобных. Ничем это не вытравишь...
Они свернули на проспект, подходя к пролетарскому дому , где жил Демичев. Внезапно Антон, задев рукой бок, похолодел - портупеи не было. Только сейчас он вспомнил, что оставил оружие в цирке, повесив его на ручку кресла.
-Черт! Проклятье! - он с силой врезал себе по лбу. Посыпались искры.
-Ты чего, парень!
-Стечкин... Я ставил его там, на ручке кресла... - добавил Антон обреченно.
-Эх ты, голова садовая! Завтра вернемся за ним.
-Цирк еще открыт?
-Думаю, да. Там ведь вахтер, круглосуточная вахта...
-Тогда я сбегаю назад, захвачу оружие и вернусь.
Демичев заколебался.
-Не стоит. Никуда она не пропадет. Да и пришли мы почти..
-Нет, раз есть вахтер, я сбегаю!
-Антон, подожди! - крикнул ему Демичев, но Левченко уже мчался вприпрыжку обратно к площади Согласия.
Дорога обратно бегом заняла у него минут десять, не больше. Шатер уже был погружен во тьму, огни на фасаде потушены, лишь в вестибюле горело дежурное освещение. Площадь была пустынна, публика разошлась. Время было позднее, а честные труженики ремесленных мастерских вставали на работу рано.
Антон, запыхавшись, подлетел к стеклянной двери, дернул за ручку. Закрыто.
Рядом с дверью он заметил звонок и отчаянно затрезвонил.
-Кто-нибудь! Откройте! Вахта! Эй!
Слева от рецепции вестибюля появился пожилой вахтер с лоснящимися лампасами и в форменной фуражке с кокардой.
-Чего бузишь, малой? Что надо? - ворчливо отозвался вахтер.
-Я оружие забыл в зале.. Пустите меня, пожалуйста...
-Цирк закрыт, директор не велит никого пущать!
Антон, на которого что-то нашло, снова с остервенением зазвонил в звонок.
-Буду трезвонить, пока не откроете! - внезапной злобой проговорил он.