Алистер Кроули - Тобиас Чёртон

29 декабря 1923 года в поисках нового направления Кроули направился в Ниццу без Мадда и Лии. Он приближался к расплате — с самим собой.

19. ВОЗРОЖДЕНИЕ

(1924)

1924 год стал поворотным для Зверя. Находясь под наблюдением в отеле «Блуа» на улице Вавен, 50, Париж, Кроули наблюдал, как его жизнь проходит перед его глазами; и она не выглядела обнадеживающе. Измученный бронхитом, астмой, бедностью, пренебрежением, преследованием, зависимостью и повсеместным отвращением, Зверь почувствовал, что период его жизни подходит к концу, или, что еще хуже: «Я жажду смерти — просто быть вдали от тела, которое меня тяготит вместо того, чтобы быть моей колесницей».

Лия написала своему «Прекрасному большому льву-содомиту» из наполовину пустого аббатства Чефалу, приложив запрошенные бумаги. Мадд писал из Туниса; Лия просила Льва «не быть с бедным парнем слишком жестким. Помните, что мы с вами — мастера в этом деле». Мадд пережил тяжелые времена. Когда Леон Энгерс дал Кроули 500 франков, Зверь купил свежую одежду и отправил деньги Мадду, но был ли он «бедным парнем» или нет, Кроули считал его раздражающим, как больные люди находят тех, кто пытается им помочь, но не знает, как. Мадд прибыл в Париж 23 января, оставив за собой кучу «резиновых» чеков. Кроули хотел обсудить с ним дела.

Сейчас 1:20, и мой разум запутался в своих суждениях. Моя кредитоспособность исчерпана, даже с учетом добрых людей в этом отеле: а на руках меньше 200 франков. И если я не смогу заставить Лию взять меня на попечение и отправить Мадда в Лондон, я не вижу никакой надежды, кроме как в Богах. […] Я чувствую, что Боги лишают меня возможности использовать мой разум, кроме как в их собственном особом деле.

Он вошел в «Царство Огня», «очищающего и поглощающего остатки этой маленькой кучки пыли, оставляющего Белый Пепел для Урны». Предельно яркие грезы, граничащие с галлюцинациями, заставляли его задуматься, не означает ли его «бред» паралитическую деменцию, но он пришел к выводу, что «вероятно, уже перерос этот возраст».

В разгар смятения и чувства вины, давно забытые аспекты его жизни были выброшены на берег полусознания. Он вспомнил «повреждение памяти» во время получения «Книги Закона».

5 марта закончился его рецепт на героин, что привело к серьезным симптомам «обычного типа». Доктор Джарвис не продлил его рецепт. Теперь он доверял только тем, кто его любит. Он снова взглянул на агиографию его «святой» жизни, греховную миссию для спасения человечества. Он имел дело с ранними днями и значением своего второго имени:

Этот инцидент с Александром оказался критическим. Он отвечал на главный вопрос: ««Кто ты?», и с того часа я ни разу не повернул назад и не отклонился. ««Помочь людям» […] ««научить человека Следующему Шагу, то есть П и С с САХ».

Научить человека следующему шагу… Уникальное религиозное, научное и магическое Познания и Собеседования со Священным Ангелом-Хранителем было краеугольным камнем жизни Кроули.

Он взывал к ободрению, когда столкнулся с испытанием увидеть свое неприкрашенное, неприкрытое человеческое Я: «11:15 я переживаю бесконечные испытания перед моей совестью». Он пожаловался Мадду, хотя неясно, присутствовал ли он на самом деле, или это была галлюцинация: «Сделал ли я что-нибудь ценное, или я всего лишь пустяк, существующий за счет ряда перемен того или иного рода? Расточитель, трус, соломенное чучело».

Мадд сказал: «У тебя нет права, кроме как исполнять свою волю».

10 часов вечера. Я очень тщательно изучаю себя под Этель. Я подтверждаю свой старый вывод о том, что я по сути ненормальный. Но Этель [оксид этила] и ее друзья имеют к этому какое-то отношение: и мой единственный шанс — избавиться от них, пока не стало слишком поздно. Конечно, мозг под Этель — не свободный мозг.

8 марта Кроули заложил все свое магическое оборудование и украшения, чтобы заплатить Мадду за поездку в Лондон с целью доказательства невиновности в клевете из грязной прессы. Он подумал о пресловутых наставлениях в пламенной третьей главе «Книги Закона», таких как: «Будь прокляты сострадающие!» Означает ли это, что сочувствие к другому исключается? Нет. Поскольку в книге постулируется «здоровое общество», сочувствие телемитов будет «простым оскорблением и вмешательством». Однако «истинное сострадание» было чем-то другим, требующим «научного воображения»: благородным, мужским качеством. В «Книге Закона» содержались мощные предписания, проясняющие здравый смысл: «Любите друг друга горящими сердцами». Когда в AL говорится: «Плюй на них», «они» — люди, не знающими своих истинных желаний, — телемиты должны были плевать на них «очищающей водой». Там, где было сказано «топчите их», это было «для того, чтобы выжать сок, чтобы у нас было вино». Эти мысли привели его к критике Ницше, чья философия, будучи искаженной, привлекала фашистов.

Меня преследует Ницше[358]. Да, идея стада достаточно благородна; но как быть с альтернативой? Быть большим светловолосым зверем — хищным зверем! Нет: «Я считаю, что эта черная метка ставит под сомнение, что человек верит только в мерзость жизни». Его [Ницше] образ ложен: мы не просто зверинец различных животных. «Как могучая армия, движущая Церковь Бога» должно быть нашим видением человечества. Тогда даже самый глупый рядовой-герой. Лидеры скрыты и одиноки, но они не в засаде: они — Секретный штаб, истинные философы, отшельники, «дающие людям только свой Свет». Я лежу здесь больной и голодной; позволь мне найти Свет и пролить его ради них!

Эти вдохновляющие мысли привели его к важному общему выводу и многим другим неопубликованным аксиомам человеческой свободы:

Основная этика Книги Закона. Человека просят действовать так, как если бы он был искрой великого Божьего света. Те, кто настаивает на этом предположении, основывая на нем всю свою жизнь, являются телемитами.

Четыре дня спустя обеспокоенные Лия и Ханси написали «старому милому зверю» из Чефалу; все было хорошо. Они надеялись услышать то же самое от него, игриво предположив, что ему, возможно, не хватило времени, чтобы написать своей настоящей «Б.А.Б.», сокращение от Бабалон, поскольку он, вероятно, был занят «какой-нибудь милой маленькой шлюхой». Лия приложила простую нацарапанную карандашом просьбу маленького Ханса: «ЗВЕРЬ, ВОЗВРАЩАЙСЯ».

Фактически, Нинетт, Лия и дети имели задолженность, грозившую выселением. Кроули беспомощно наблюдал, как Таможня Его Величества в Англии конфисковала имущество, отправленное из Сицилии. Большая часть его библиотеки и рукописей, плод нескольких лет напряженной работы в Италии, должны были быть уничтожены по приказу, по-видимому, 24 марта 1926 года.

Я обнаружил в себе несколько новых серьезных недостатков. […] Мне очень жаль, что