Сражение за Варшавское шоссе. Битва за Москву - Сергей Егорович Михеенков

её окраинах. С 12 по 13 января войска ген. Голубева, сбивая противника в его опорных пунктах, продвигались вперёд, охватывая Медынь с северо-востока, восточной и юго-восточной сторон. 13 января нашими войсками было перехвачено Варшавское шоссе; немецкий гарнизон Медыни оказался окружённым. В этот день передовой отряд сводного полка ворвался на ст. Кошняки, уничтожил там немецкую охрану и разрушил полотно железной дороги. Железнодорожная линия Мятлево – Вязьма была прервана. Видя безнадёжность сопротивления в Медыни, противник в ночь на 14 января бросил здесь свою материальную часть и мелкими группами вывел войска в направлении Мятлево. Часть их, наткнувшись на наши передовые отряды на Варшавском шоссе, была истреблена, другая часть, понеся большие потери, прорвалась к Мятлево. К утру 14 января город был в наших руках. В нём были захвачены большие трофеи и пленные. В боях за город было уничтожено более 2000 фашистов»[76].

Приведённая обширная цитата из генштабовских документов, которые впоследствии легли в основу книги маршала Б.М. Шапошникова «Битва за Москву», нуждаются в некоторых комментариях.

Стрелковая бригада, первой достигшая предместий Медыни, по всей вероятности, была одной из бригад 5-го воздушно-десантного корпуса полковника С.С. Гурьева[77].

В середине восьмидесятых годов прошлого века мне доводилось бывать на станции Кошняки нынешнего Износковского района Калужской области. Рядом с железнодорожной насыпью ещё лежали искорёженные взрывами рельсы, по всей вероятности, оставшиеся после того рейда. Сейчас, в эпоху всяческого дефицита, в том числе и металлолома, они, как говорят, исчезли.

Итак, Медынь была взята штурмом. В городе захвачены богатые трофеи и пленные.

Сохранилась дневниковая запись немецкого солдата Медынского гарнизона: «…Позже, во второй половине дня прибывает 308-й полицейский батальон из Варшавы. Хорошо вооруженный и по-зимнему оснащенный батальон будет хорошим подкреплением для находящегося под угрозой северного края обороны 98-й пехотной дивизии. Состояние и оснащение полицейских позволяет надеяться на усиление наших сил. Но это была тяжелая ошибка! С 11 января по 13 января атаки следуют одна за другой. Без успеха. Все атаки отбиты. Медынь держится. Ослепительный солнечный свет лежит на белоснежном поле боя. Но все более серьезные сообщения, которые получает подразделение из Степановской, заставляют беспокоиться. 13 января в первой половине дня наступает тяжелый кризис: в результате беспрерывных атак большевики проникают в город на участке, обороняемом полицейскими. Возникает паника, которая переходит в беспорядочное бегство полицейских. У них совершенно сдают нервы, они бросают оружие, снаряжение, лыжи, форму! Группами и по отдельности они устремляются назад в тыл. На расстоянии одного километра от города их пытается задержать командир дивизии с несколькими офицерами! Напрасно. Безнадежная затея. Это позорное бегство ставит соседей по обороне в сложное положение и грозит серьезными проблемами 34-й пехотной дивизии. Дела вновь идут плохо. Смертельная опасность, грозящая защитникам города, исходит от вражеских частей, охватывающих город. Сводные части в очередной раз отбивают атаку противника, одетого в белые маскхалаты. К вечеру после жесточайшего боя Медынь все еще в руках дивизии. Полицейский батальон будет расформирован. Начатое военно-судебное расследование теряется в каналах на пути к рейсфюреру Гиммлеру, которому эта часть непосредственно подчиняется. Приказ фюрера гласит: «Позиция на реке Шаня должна быть окончательной!» Но эта позиция практически не оборудована…»

Командарм Голубев отрапортовал Жукову о взятии города, о захваченных трофеях, что в те дни было особенно ценной информацией. Газета «Правда» о медынских трофеях вынуждена была писать дважды. 16 января появилось первое сообщение: Медынь в наших руках, захвачены такие-то и такие-то трофеи в таких-то количествах. Через четыре дня «Правда» уточнила количество трофеев: их стало меньше. В первой публикации особенно переборщили с автомашинами и пулемётами. Вот цифры, наиболее близкие к тому, что было на самом деле: в городе захвачено 6 немецких танков, 514 автомашин, 26 орудий, 34 пулемёта, много боеприпасов и различного воинского снаряжения. Даже если часть этой боевой техники была неисправной, то трофеи всё равно богатые. Неисправные танки и бронетехнику немцы очень быстро умели ставить в строй. Так что медынские трофеи для того периода были значительными.

Штурм Медыни совпал со штурмом Вереи дивизиями 33-й армии и кровопролитными боями другого соседа, 49-й армии, за овладение Полотняным Заводом и Кондровом.

Немцы уже накапливали силы в районе Передела. Им не хватило всего нескольких дней и, что более вероятно, решительности для мощного контрудара во фланг нашим наступавшим армиям.

В январе наши войска, действовавшие на острие Западного фронта, были ещё сильны. И противник, не представляя себе, какая сила идёт на него, продолжал пятиться, оставляя рубеж за рубежом. Но дивизии Красной армии во время наступления таяли стремительно. И немцы вскоре это почувствовали. Их контратаки стали мощнее и напоминали уже контрудары, и отражать их стоило больших усилий и немалой крови.

21 января ночью Жуков отдал командарму-33 приказ о наступлении на Вязьму.

Сосед справа, который основательно завяз под Вереёй, начинал операцию, которая в историю Великой Отечественной войдёт как Ржевско-Вяземская 1942 года. Для генерала Ефремова прорыв под Износками стал прологом трагедии его армии и личной его трагедии.

По приказу штаба Западного фронта генерал Ефремов создал ударную группировку – 113, 338, 160, 329-ю стрелковые дивизии, с этими силами вошёл в брешь, образовавшуюся между немецкими группировками, и ускоренным маршем двинулся на Вязьму. Одновременно к Вязьме по снегам и лесам двигался 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Белова. Он пересёк Варшавское шоссе в районе Мосальска и двинулся на север.

20 января из штаба Западного фронта – командующему оперативной группой генерал-майору П.А. Белову. Приказ на ввод в прорыв на Вяземском направлении:

«БЕЛОВУ

Строжайше запрещаю переходить где-либо к обороне. Если есть щель, гоните все в эту щель и развертывайте эту щель ударом к флангам.

Десанту поставлена задача [к] исходу 21.1 занять Ключи.

Итак, в щель ввести 2 сд, 5 кд и 5 лыж. батов. Будет блестящий успех.

Юхнов будет взят 21.1 войсками 43, 49 армии.

[Болдин оскандалился.]

Можайск взят Говоровым. Противник бежит по всему фронту. Давайте скорее к Вязьма. Горин в 25 км от Вязьма.

Жуков»[78]

.

В районе Знаменки высаживались батальоны 4-го воздушно-десантного корпуса. Калининский фронт генерала Конева наступал таким же узким клином и охватывал Вязьму с севера и северо-запада. Горин – командир кавалерийского корпуса Калининского фронта. Корпус наступал в авангарде войск северной группировки. Таким образом, по замыслу Ставки, в кольце оказывалась основная группировка группы армий «Центр» – 9-я полевая, части 4-й полевой и танковых групп. Замысел был грандиозным, и если бы он удался, возможно, война для Советского Союза и