Сколько ты стоишь? - Аннa Шнайдер

38

***

Уже потом, намного позже, Варя сообразила, что тогда, по идее, должна была испугаться. Остановка была резкой, да и повернулся к ней Берестов тоже довольно резко. А уж когда Варя посмотрела в окно…

— А где это мы?

— Понятия не имею, — заявил Илья. — Я не туда свернул. Сейчас в телефоне включу навигатор, поглядим, как отсюда выехать. Но сначала… Варь, я хотел бы прикоснуться к тебе. Можно?

— Сейчас? — она смутилась.

— Да. Я не сделаю ничего плохого.

— Я понимаю…

Пару секунд Варя колебалась, закрыть ли глаза, но в итоге всё же закрыла. А в следующее мгновение Илья положил руки ей на колени, и она вздрогнула.

— Знаешь, как мне всё время хочется тебя назвать? — прошептал Берестов, начиная легко гладить её коленки. Очень легко… и выше не поднимался, словно осознавал, как она этого боится. Боится… и ждёт.

— Как?..

— Варежка. Не обижайся.

Стало смешно.

— Не обижаюсь. Папа так иногда говорит: «Варя, закрой свою варежку». Заболтала я тебя сегодня.

— Совсем нет.

Одна из ладоней Ильи скользнула левее, оказавшись почти между Вариных ног. Почти…

Стало жарко.

— Мама называла меня Ватрушкой, — произнесла Варя прерывающимся голосом, пытаясь отвлечься от разрывающих на части ощущений. С одной стороны, тянущая сладость внизу живота, с другой — смущение и лёгкий страх.

— Тебе подходит. Хотя мне больше нравится Варежка. Или Вареник.

Илья по-прежнему ни на чём не настаивал, не давил на неё, просто гладил. И девушка, еле слышно вздохнув, раздвинула ноги.

Руки Берестова остановились. Наверное, он подумал, что она случайно…

Вот и хорошо, вот и пусть думает…

Всё же Илья решился и очень медленно опустил ладони, чтобы они оказались между бёдер Вари. И вновь стал гладить.

Кожа там была до ужаса чувствительной даже сквозь джинсы. Варе вообще почудилось, что на ней ничего нет и Илья ласкает её так, без одежды… Добирается до сокровенного и легко дотрагивается одним пальцем… и замирает.

И Варя тоже замерла, когда почувствовала палец Берестова между ног.

— Варя… — выдохнул Илья и начал двигать этим пальцем по кругу, то сильно нажимая на ткань, то отпуская. Девушка тихонько застонала, откидываясь на спинку. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо…

Она всхлипнула, дрожа и вцепляясь обеими руками в сиденье — иначе вцепилась бы в плечи Берестова.

Но как же приятно… Даже через джинсы… Круговые настойчивые движения вокруг её лона и клитора, ласковые слова… Ещё… ещё… ещё…

Она не осознавала, что шепчет это слово, содрогаясь в приступе невероятного по силе оргазма и сжимая бёдрами руку Ильи…

А когда осознала, открыла глаза — и ощутила, что щёки все мокрые от слёз из-за доставленного удовольствия. Вспышка смущения — и Варя разжала ноги.

Берестов выпрямился, глядя на неё глазами, сверкавшими так, будто его лихорадит.

— Я… никогда…

Она хотела сказать, что никогда её не ласкали через одежду, но постеснялась.

— Только не стыдись, я тебя прошу. Нечего стыдиться.

Она кивнула, но всё равно застыдилась.

— Я сейчас найду твой дом… Секунду, — пробормотал Илья, потянувшись за телефоном.

Варя снова кивнула. Хотелось поскорее попасть домой, выпить чаю и залезть под одеяло.

И подумать…

.

В машине повисло напряжённое молчание, и Варя почти физически чувствовала, как сгущается вокруг воздух. Она видела, как сильно Илья сжимает руки, и челюсти тоже, и дышит тяжело, урывками. Опустила глаза — и ощутила жаркую волну, заметив, что он возбуждён.

Самой же Варе казалось, что и трусы, и джинсы — всё промокло насквозь. Она бы не удивилась, если бы, встав с сиденья, обнаружила под собой влажное пятно.

Кстати, о трусах… У Ильи ведь остались её трусы! И резиночка из косички, но она-то ладно, а вот трусы…

Как же она умудрилась про это забыть? Впрочем, чего толку помнить — всё равно спросить, хранит ли он их у себя, Варя в жизни бы не решилась. Только от одной мысли об этом зарделась, как варёный рак.

Между тем Илья всё-таки нашёл её дом. Как оказалось, не очень-то далеко они отъехали, просто он свернул чуть раньше, чем было нужно.

Берестов припарковался рядом с Вариным подъездом и осторожно повернулся к ней лицом.

Варе вдруг стало смешно. Похожим образом ведут себя люди, пытаясь поймать неприрученного зверька… Вот и Илья осторожничал, словно она тот самый зверёк.

— Как ты, Варь? — спросил он тихо, и она не выдержала: посмотрела на Берестова и постаралась не отводить взгляд, кажется, впервые рассматривая его лицо. Правильные черты, высокий лоб, чёткая линия губ, а глаза… Тёмно-серые, даже чудится, что чёрные. Тревожные.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍