Разные судьбы нас выбирают - Александра Черчень

— Никто, — вздохнула и слабо улыбнулась. — Все хорошо, Алир.

— Как скажешь. — Блондин ласково погладил меня по щеке и отпустил. — Пойдем выпьем чай, у меня есть вкусные пирожные, честно отобранные у Лесли.

— Пошли, — кивнула, отстраняясь от безопасника, хоть и не хотелось. Он был такой… уютный. — А почему ты сладкое у нее отобрал?

— Потому, что на рабочем месте надо работать, а не красить ногти, одновременно болтая по кристаллу связи и поедая пирожные, — рассмеялся Алир.

— Ясно, — хихикнула я.

Затем и правда был вкусный зеленый чай со сладким. Лирвейн, непривычно доброжелательный, продолжал потрясать меня теплым отношением.

Но самое интересное выяснилось под конец дня. Когда я спросила у Леславы, где она покупала такие вкусные сладости, секретарь удивленно на меня посмотрела и сообщила, что у нее сегодня ничего не конфисковали. Вывод напрашивался… приятный. Он купил их сам. Для меня.

После работы мы перенеслись в резиденцию.

Ужин прошел в дружной, почти семейной обстановке. Весело, тепло и хорошо. Отчетливо ощущалось, что Хранители ценят тех, кто входит в их ближний круг. И нас с Мариоль в него включили.

Спать отправились довольно поздно. Уже покидая гостиную, я заметила странный взгляд Ярра, направленный на Водника. Такой… изучающий. Тяжелый. Но тогда я не придала этому значения и спокойно ушла.

Утро началось хорошо. И я выспалась. Жизнь уже прекрасна!

Мурлыча незатейливый мотивчик, приняла душ и едва ли не вприпрыжку пошла на завтрак. Сегодня мы целый день в резиденции. И… кажется, у Лира дела только с утра, а потом он свободен. Стало быть, остальное время проведет здесь. Как и я. Получается, «вместе»? По губам расплылась довольная улыбка, которая никак не хотела стираться, невзирая на все доводы разума.

Так как время в запасе еще было, я пошла не по прямой дороге, а окольными путями. По солнечным анфиладам, просторным залам, искрящимся разноцветным мрамором в солнечном свете, открытым террасам, которые были увиты покрасневшей виноградной лозой и плющом.

Видимо, потому, что в эту часть замка, как правило, захаживают редко, они и выбрали для разговора именно это место…

Поэтому и услышала то, что для моих ушей не предназначалось.

Застыла в дверях длинной галереи, а спустя миг отскочила к стене, чтобы стоящие у распахнутого окна мужчины меня не увидели.

— И зачем ты меня вытащил? — Лирвейн с независимым видом скрестил руки на груди и с некоторой надменностью взирал на рыжего коллегу.

Мидьяр вершителя судеб из себя не изображал. Спокойно сидел на подоконнике, согнув одну ногу в колене, второй медленно покачивал в воздухе и задумчиво смотрел на беловолосого.

— Нам надо поговорить.

— Это я уже знаю. И у меня мало времени, еще в департамент сегодня нужно. Так что давай приступим.

— Как скажешь, — кивнул Искусник, все так же внимательно глядя на Хранителя Воды синими глазами. — Итак. Лир, я хочу знать, что между вами происходит. Сначала ты, разозленный, уносишься из бального зала, а спустя полчаса я застаю в твоих руках плачущую Алю, полуголую. Притом, судя по зацелованным губам, ты не просто помогал ей перед сном платье снять.

Лир поджал губы, и его лицо окаменело окончательно.

— Это обязательно… освещать?

— Да, — сощурился Мидьяр Ле-Кинаро. — И мне не нравится то, что происходит сейчас. Я настаиваю на объяснениях.

— Как скажете, — поклонился беловолосый, и в этот миг я впервые поняла, что Ярр и правда старше Лирвейна. — Я… тогда высказал леди некоторые претензии по поводу ее наряда, а в особенности его цветовой гаммы.

— Ну да, — усмехнулся Искусник. — А потом по поводу белья.

Лир недовольно взглянул на собеседника и чуть заметно дернул бровью:

— Да, вел себя несколько несдержанно.

— Это теперь так называется? Не знал, не знал… — Хранитель Грез соскочил со своего насеста и встал напротив Водника. — Лир, мне плевать, что ты ее сейчас соблазняешь. По сути, ей это и правда нужно, да и тебя возможно так клинить перестанет… — Ярр нервно дернул себя за косичку. — Мне плевать на твои… да и на ее моральные нормы. Но! Она должна быть уравновешенна! У девочки испытание на носу. Ты чем думал?! Хотя что я спрашиваю… И так понятно!

— У тебя все? — холодно осведомился блондин.

— Нет, — скривился Ярр. — Я хочу знать причину ее слез. Тут два варианта. В первый мне не верится, все же ты не последний ублюдок, да и прекрасно знаешь, что делать с женщиной…

— Спасибо за столь высокую оценку моих моральных качеств, — ухмыльнулся Лир.

— Да, пожалуйста. Второй вариант более вероятен. Не удержался, увлекся, потерял поводья. В результате сделал все, чтобы сохранить лицо. То есть свалил все на Алю. Знаешь, кто ты после этого?

— Хватит, а! — коротко рыкнул блондин, ожесточенно наматывая на руку собственную косу. — Я и так все знаю! И мне нелегко!

— А ей? — Мидьяр зло прищурился. — Ты о ней подумал?!

— Я только о ней и думаю, — тихо и горько признался Лирвейн, откинулся на стену и закрыл глаза.

— Тогда перемести мозг немного выше места его нынешней дислокации, — посоветовал коллега. — Потому что ты не о ней думаешь. А о себе. Ведь не мог не понимать, что девочка увлеклась! Ты интуит и симпатию еще на стадии зарождения должен чувствовать! Почему ничего не сделал?! — Тут Ярр зло рассмеялся. — Хотя о чем это я… Вероятно, все по той же причине смещения мозга!

— Хватит оскорблять, — кинул на него острый взгляд Лирвейн. — Я очень тебя уважаю, но знай меру, Искусник.

— А ведь и тебе тоже не помешает вспомнить о мере, — откликнулся Хранитель Грез. — Продолжим. Почему ничего не предпринял, когда понял, что нравишься?

— Я пытался, — развел руками блондин. — Но как-то… недейственно, что ли.

Это, видимо, он про хамство, строгость и вообще противное поведение. Никудышный из вас интуит, господин Хранитель.

— А по мне, ты просто постоянно сам срывался на нормальное общение и сводил на «нет» все нужное нам впечатление. — Ярр уселся обратно на подоконник.

— Так получалось, — вздохнул орвир.

— С Алей-то все понятно. — Мидьяр покосился на Лира. — Ты у нас и правда на диво интересный тип.

— Хватит издеваться, — устало сказал тот, примостившись рядом.

— А я и не издеваюсь. Был бы дамой, тоже проникся бы. И вообще, недостатка в женщинах у тебя никогда не было. Сколько сейчас любовниц? Две? Три? Тебя всегда любили… Так что реакция юной, неискушенной принцессы неудивительна.

— Не начинай, — поморщился беловолосый волшебник, которого мне чем дальше, тем больше хотелось медленно удавить.