Арена. Политический детектив. Выпуск 3 [сборник] - Николай Черкашин

К кабинке мы приехали без двадцати два. Я дал Одетт ключ.

— Идите в дом, переоденьтесь и ждите меня. Я вернусь в половине третьего.

Она взяла ключ и вылезла из машины. Я перегнулся через спинку сиденья и достал чемодан.

— Я буду тебя ждать, — внезапно она улыбнулась. — Осторожней с деньгами, Гарри.

— Не волнуйтесь, никуда они не денутся.

Одетт наклонилась:

— Поцелуй меня.

Я обнял ее за плечи и привлек к себе. Наши губы едва соприкоснулись, как она подалась назад.

— Как жаль, что ты женат, Гарри.

— Что делать, — я пристально смотрел на нее. — Можете не питать иллюзий. Жен я не меняю.

— Это я и имела в виду.

Я завел мотор.

— До скорого.

Она постояла, пока я разворачивался. В зеркало заднего обзора я видел, как она медленно идет к кабинке.

Место встречи с Марло я выбрал заранее. За густыми зарослями кустарника я мог спрятать машину, а из-за куста шоссе отлично просматривалось в обе стороны.

Я съехал с асфальта, выключил фары, вышел на дорогу, чтобы убедиться, что машина не видна. Затем зашел за куст, держа фонарь наготове, и стал ждать.

До приезда Марло оставалось еще десять минут, если он вышел из дому ровно в два часа. Я мог выкурить сигарету.

Я курил, сидя на корточках, а по спине бегали мурашки. Что, если Марло решил заманить меня в западню?

Допустим, он возьмет с собой О’Рейли, бывшего полицейского, и при виде мигающего фонарика тот выпрыгнет из машины и бросится на меня?

Я пытался уверить себя, что Марло не станет рисковать жизнью дочери, но если он догадался, что похищение не настоящее? Допустим…

Тут я увидел далекий отсвет фар и втоптал окурок в землю.

Вот и все, подумал я. Еще несколько секунд, и станет ясно, угодил ли я в ловушку.

В лунном свете я легко различил марку приближающейся машины. Это был «роллс». Я подождал, пока он подъедет поближе, затем просунул сквозь куст руку с фонариком и начал нажимать и отпускать кнопку. По асфальту запрыгало мигающее пятно.

Машина поравнялась со мной, замедлила ход, Марло с усилием вытолкнул из окна туго набитый «дипломат». Он грохнулся на землю в десяти футах от меня.

Набирая скорость, «роллс» помчался к бухте Одиночества.

Несколько секунд я сидел за кустом, уставившись на «дипломат», еще не веря, что деньги лежат у моих ног.

Красные задние огни «роллса» растворились в темноте. Я встал, подхватил с земли «дипломат», побежал к «паккарду».

Я ликовал. Никогда еще деньги не доставались мне так легко. В мгновение ока я разбогател на пятьдесят тысяч.

Двадцать пять минут третьего я подъехал к кабинке. Поставив «паккард» на стоянку, я взял «дипломат» и вылез из машины. Стоянка была пуста. Меня это удивило.

Где же Рея? — подумал я. Она не могла прийти пешком. Тогда куда же подевалась ее машина?

Вероятно, ей не удалось уйти из дому, сказал я себе. О’Рейли что-то заподозрил, и она задерживается. Впрочем, меня это не волновало. Ждать ее я не собирался. Я решил, что возьму свою долю, остальное отдам Одетт и поеду домой.

Я поспешил к кабинке. Света в окнах не было. Собственно, другого я и не ожидал. В столь поздний час зажженные окна могли вызвать ненужное любопытство. А Одетт, должно быть, сидела на веранде.

Но там я ее не нашел. Тут в мое сердце закралась тревога.

— Одетт, — позвал я.

Ответа не последовало. Тихонько жужжал кондиционер. Воздух, вырываясь из полуоткрытой двери, холодил мое разгоряченное лицо.

Я вошел в кабинку, закрыл дверь, положил «дипломат» на стол, зажег свет.

Со времени моего ухода в гостиной ничего не изменилось.

Я вслушался в тишину.

— Одетт! — крикнул я. — Где ты?

Ответное молчание испугало меня. Может, она струсила и убежала? Или заснула, утомленная дорогой?

Я пересек гостиную и вошел в спальню. Мои пальцы нащупали выключатель. Вспыхнул свет.

Я успел облегченно вздохнуть, увидев, что она лежит на кровати, лицом к стене. Ее черные волосы разметались по подушке. Рыжий парик валялся на полу.

— Эй! Просыпайся! Я привез деньги! — воскликнул я, и тут волосы у меня встали дыбом.

Что-то перекрученное, похожее на нейлоновый чулок, впилось ей в шею.

Нетвердой походкой я приблизился к кровати… Посиневшая кожа, вывалившийся язык… Я отшатнулся.

Одетт задушили!

Убийство!

Не отдавая себе отчета, я метнулся в гостиную, налил виски, выпил. Обжигающая жидкость привела меня в чувство.

Где же Рея? Я взглянул на часы. Без трех минут три. Почему она не приехала? Как мне узнать, приедет ли она?

После короткого колебания я потянулся к телефону и набрал ее номер.

— Резиденция мистера Марло, — ответил знакомый голос дворецкого. — С кем я говорю?

Мой звонок не вытащил его из постели. Вероятно, он дожидался возвращения Марло.

— Позовите, пожалуйста, миссис Марло, — попросил я. — Это мистер Хэммонд. Она ждет моего звонка.

— Извините, сэр, но миссис Марло спит. Я не имею права беспокоить ее.

— Но я должен поговорить с ней. Она ждет моего звонка.

— Очень сожалею, сэр, — в его голосе действительно слышалось сожаление. — Миссис Марло нездоровится. Доктор дал ей снотворное. Ее нельзя будить.

— Я этого не знал. Извините, — и я положил трубку.

Что происходит, спрашивал я себя. То ли она использовала болезнь как предлог, чтобы незаметно уйти из дому, то ли действительно заболела?

Я вытер платком потные ладони.

Марло уже давно ждет Одетт на стоянке в бухте Одиночества. Вот-вот он поедет домой. Как скоро он обратится в полицию?

И тут внезапная мысль пронзила меня насквозь. Две пленки в банковском сейфе уже не могли защитить меня. Ложное похищение — это одно, убийство— совсем другое. Полиция заявила бы, что мы поссорились и я убил ее из-за денег.

Я не мог оставить ее тело в кабинке. От него следовало срочно избавиться. Если Билл Холден найдет тело, он позвонит в полицию. Там поинтересуются, кто арендовал кабинку, и он назовет меня. Полиция, естественно, захочет узнать, ради чего бывший заключенный, не имеющий ни денег, ни работы, чуть ли не две недели арендует роскошную пляжную кабинку. Они прямо спросят, где я был прошедшей ночью. Тим Коули видел меня с девушкой. Я представил ее как Энн Харкаут. Полиция начнет расследование, и, как только выяснится, что никакой Энн Харкаут не существует, они тут же сообразят, что на автовокзале я встречал Одетт Марло.

Как отреагирует Рея, узнав об убийстве падчерицы? Признается в организации ложного похищения, с тем чтобы обвинить меня в убийстве Одетт? Я понял, что должен поговорить с ней.

Но первым делом надо было увезти из кабинки тело Одетт.

Меня чуть не вывернуло наизнанку при мысли о том, что придется прикоснуться к ее телу, но другого выхода не было. Я решил спрятать труп в каком-нибудь укромном месте, где его не могли найти, а потом попытаться встретиться с Реей.

В миле от автострады был заброшенный серебряный рудник. Туда редко кто заглядывал, и он находился по дороге к моему дому. Спрятанное тело могло лежать там многие месяцы. Возможно, его вообще бы не нашли.

Я выпил еще виски, собрался с духом, подогнал «паккард» вплотную к ступенькам веранды, открыл багажник. Затем прошел в спальню.

Стараясь не смотреть на Одетт, я завернул ее в покрывало и поднял на руки. Она оказалась на удивление тяжелой. Я опустил тело в багажник, выдернул покрывало, захлопнул крышку.

Меня мутило. Я вернулся в кабинку, снова выпил, поправил постель, на которой только что лежала Одетт, расстелил покрывало, бросил парик в чемодан, осмотрел спальню, чтобы убедиться, что не осталось вещей Одетт, вышел в гостиную.

Я уже направлялся к выходу, когда заметил лежащий на столе «дипломат». Я совершенно забыл о деньгах. Они потеряли для меня всякий интерес. Меня воротило от них. Эти деньги привели к убийству. Я решил выбросить их вместе с телом Одетт.

Я схватил «дипломат», потушил свет, выскочил за дверь, запер ее на ключ и сел в машину.

От рудника меня отделяли три мили. Дорога проходила через Палм-Бей, а рудник находился между этим курортным местечком и Палм-Сити. Часы показывали десять минут четвертого. Машин не было, но шоссе могла патрулировать полиция. Поэтому ехал я осторожно, не превышая скорости, не привлекая к себе внимания.

Но мой план избавления от тела Одетт лопнул как мыльный пузырь на Главной улице Палм-Бей.

Подъезжая к перекрестку, я заметил полицейского, стоящего у пульта переключения светофора. Нас разделяло сорок ярдов, когда зажегся красный свет. Я мягко нажал на педаль тормоза, и «паккард» плавно остановился перед белой чертой на асфальте.

Я сидел не шевелясь, притворяясь, будто меня нет, осознавая при этом, что полицейский смотрит на меня, так как больше смотреть ему было не на кого.