Пламенный цветок (СИ) - Мира Ризман

поднимались вместе. Торина держалась за его руку, как утопающий за соломинку. И в момент, когда ей показалось, что она уже не сможет сделать и шага, Маркус внезапно остановился.

— Храм здесь, — прошептал он.

Торина посмотрела на ступени. Те вились далеко вверх, однако Маркус зачем-то свернул в сторону. Торина повернулась к нему и не смогла сдержать восторженного возгласа. Храм Трёхликого представлял собой высеченное в скалах огромное сооружение. Его рельефные стены украшали бесчисленными искусными изображениями различных животных, птиц и существ, многие из которых давно исчезли с лица земли. Массивные пузатые жуки с человеческими лицами соседствовали с привычными пантерами, гибко выгибающими спины, и надменными павлинами, распушившими свои прекрасные хвосты. Торина разглядела и фантастических пегасов, и мечтательных единорогов, а ещё мужественных кентавров, горбатых гоблинов и милых крылатых фей. Полукруглые каменные крыши были испещрены всевозможными знаками, переплетёнными в причудливые узоры. Так эльфийский триллиум чередовался с необычными резными снежинками, дубовыми листьями и ягодами бузины. Словно в ночном небе повсюду были разбросаны звёзды — символ волшебников, среди которых виднелись линкские голуби, летучие мыши и светлячки. Храм венчали три вытянутых купола. Самый высокий горел алым в лучах заходящего солнца. Над его маковкой горделиво парил кровавый беркут. Возле второго, что был чуть ниже и отливал золотом, крутилась огненная саламандра. Над последним, небесно-голубым, и самым низким, шевелило многочисленными щупальцами серебристое морское чудовище с головой дельфина. В Храм вело несколько входов, вместо столбов-колонн державшихся на статуях. Маркус провёл Торину мимо резных арок с уродливыми горгульями и прекрасными дриадами, и остановился напротив той, которую охраняли грифоны. Величественные статуи выглядели словно живые. Каждое пёрышко было высечено с такой филигранной точностью, что не верилось, будто это всего лишь каменное изваяние. Рука Торины сама потянулась к когтистой лапе. Ей нестерпимо захотелось прикоснуться к необычной фигуре, казалось даже, что безумное манящее чувство и вовсе исходит от камня. Но Маркус резко отдернул Торину.

— Если желаете выйти из этого Храма живой, не трогайте ничего, кроме Пламенного цветка! — строго предупредил он, а затем, покосившись на тлеющую у горизонта полоску заката, прибавил: — И прежде чем сделать шаг прислушивайтесь к Ренисе.

Торина поспешно извинилась. Ей вовсе не хотелось разочаровывать Маркуса, потому она оглянулась в поисках наги. Рениса уже торопилась к ним, выворачивая с лестницы. За ней следовал и обеспокоенный Данье.

— Я думал Храм будет выше, — признался он, объясняя их небольшую задержку, — а там внезапно кончились ступени.

— Иллюзия, отводит случайных путешественников, — хмыкнул Маркус, а затем обратился к Ренисе. — Сэйлини, надеюсь, вы захватили с собой вашу карту?

— Конечно, — стягивая с себя холщевый мешок, взволнованно пробормотала нага. Распустив завязки, она торопливо принялась рыскать внутри и оправдываться. — Но это всё ещё эскиз, мне так и не удалось понять расположение некоторых ловушек…

Маркус дождался, пока Рениса вручит ему помятый листок, после чего бегло взглянул на изображение.

— Этого будет достаточно, — протягивая листок обратно наге, сообщил он. — В конце концов, картинка нужна именно вам.

Рениса непонимающе уставилась на него, и тот снисходительно пояснил:

— Ваш дар проявляется лучше, когда есть изображение.

— Вы говорите так, будто уже бывали здесь, — хмуро заметила Рениса.

— Вы правы, сэйлини, — внезапно признался Маркус. — Я уже пытался прорваться к Трёхликому, но меня, как и лорда Торика, постигла неудача. Мне довелось лишь побродить по лабиринту и ощутить следы магического источника, что прячется в сердце Храма, но даже его я не сумел отыскать. Так что знание всех закоулок и ловушек здесь не так уж важны…

Рениса поджала губы и с силой сжала карту, но ничего говорить не стала. Однако от Торины не укрылось её недовольство. Впрочем, оно было вполне объяснимо. Маркус заставил их разбираться самим в заметках лорда, хотя мог бы и сам помочь составить карту. Однако Торина не рискнула укорить волшебника, рассудив, что его странному поведению должно быть какое-то объяснение.

Рядом засуетился Данье, устраивая походную стоянку. Он принялся расчищать площадку и складывать костёр. Торина предположила, что предусмотрительный Филипп, наверняка, захватил с собой одеяла и чайник, однако узнать об этом не успела. Её отвлёк Маркус:

— Солнце скоро скроется, вам лучше войти в Храм сейчас, чтобы хоть немного осмотреться.

Торина покосилась на зияющий темнотой проход, и сердце её наполнилось ужасом. Размышляя о Храме в волшебном городе и на корабле, она всегда испытывала волнение, но это ни шло ни в какое сравнение с тем, что навалилось на неё сейчас. Кровь стыла в жилах, заставляя цепенеть каждую мышцу.

— М-м-можно м-мне с-свечу… — заикаясь, прошептала Торина. Мысль оказаться в кромешном мраке пугала до потери сознания. Однако Маркус не внял её страхам.

— Свет там не поможет, — заметил он. — Лучше сосредоточьтесь на голосе Ренисы.

Маркус был невероятно настойчив, а его выразительный пронизывающий взгляд не оставлял выбора. Торина, вопреки буре бушевавших в её сердце чувств, сдалась под этим напором и неверным шагом поплелась в темноту. Колени подгибались, а дрожь в руках невозможно было унять. В сумеречном свете Торина смогла разглядеть только невероятно гладкий камень. На стенах, как и на полу не было ни единого стыка или трещины. В цельной породе не встречалось даже каких-то вкраплений. Углубляясь в темноту, Торина не сразу ощутила присутствие Ренисы. Лишь, когда свет окончательно померк, внутренний голос с невероятной уверенностью посоветовал держаться ей правой стороны. Несмотря на дикий, доводящий почти до безумия страх, всё казалось не так уж и сложно. Голос вёл Торину сквозь тьму, не давая ни споткнуться, ни ненароком коснуться гладкой стены. Натянутые до предела нервы чуть расслабились, а в шаге появилась привычная твёрдость. Когда же вдали показался призрачный голубоватый свет, в сердце Торины зародилась надежда. Совсем робкая и хрупкая, она помогла унять дрожь, и даже начала крепнуть. Вот только выйдя к свету, Торине снова стало не по себе. Залитая лунным светом галерея показалась ей знакомой. Резные мраморные колонны с типичным древесным рисунком на капителях не оставляли сомнений. Такие можно было встретить только на Линке. Но откуда было им взяться в Храме Трёхликого? Торина беспокойно огляделась и увиденное ещё больше озадачило её. Она готова была поспорить, что точно такая же галерея вела к её покоям во дворце Линка. Торина уже хотела подойти к одному из окон, чтобы удостовериться, но Рениса её остановила. Тело словно пронзило тревогой и желанием спрятаться в тени колонн. Испуганная Торина тут же скользнула в сторону и в следующий миг едва не закричала. Напротив неё неизвестно откуда возник барон Витор. На его грубоватом лице зазмеилась недобрая улыбка, а глаза блестели коварством и самодовольством.

— Принцесса Торина, куда же вы так