Почувствуй это снова - Ольга Вечная

А еще мы забронировали уютный ресторан и потихоньку готовились к свадьбе.

Жизнь шла своим чередом, мы с наслаждением заботились друг от друге. Каждый делал свое дело, каждый старался облегчить жизнь партнеру. Страх потери въелся так глубоко, что уже и не вытравить. Наверное, некоторым людям нужно потерять, чтобы оценить. Должно быть, мы именно из таких.

В череде событий дни летели быстро, часто напоминая друг друга, сливаясь в одно целое. Но семнадцатое февраля я запомнила на всю жизнь.

Ранее утро. Чуть меньше двух недель до свадьбы. Я сплю на боку, Матвей позади, обнимает одной рукой, сопит в шею. Мне очень тепло, уютно. Глаза еще не открываю, но уже улыбаюсь. Всё хорошо.

Затем чувствую что–то необычное в животе. Прижимаю руку, замираю, дышу медленно.

Повторяется. Нет, не показалось!

Мурашки бегут по коже, тело срывается на дрожь. А я делаю вдох–выдох, ощущая безграничное счастье! Срок девятнадцать недель, но несмотря на худобу, я его еще не чувствовала. До этого утра.

Переворачиваюсь на спину, поглаживаю область ниже пупка.

Вновь будто рыбка изнутри ткнулась.

Божечки.

Это Обнимашкин кувыркается! Наш малыш!

– Хей, – шепчу я тихонечко, самой себе словно. – Ну привет, маленький. Я так тебя жду.

Вновь движение. Ох!

– Что случилось? – сонно шепчет Матвей.

– Тише. Почувствуй.

Я беру его руку и кладу на живот. Замираю. Минута тянется, вторая.

Потом раз и снова — крошечный, едва уловимый толчок.

Матвей вздрагивает, приподнимается на локте и смотрит на меня ошарашенно.

– Чувствуешь? – шепчу я. Вытираю глаза. Боже, опять реву! Гормоны с ума сводят, но это невыносимо мило. То, что сейчас происходит.

– Еще как чувствую, Юль. Это же он, да?

– Или она, – киваю. – Представляешь!

– Офигеть, – шепчет Мот, окончательно проснувшись. – Просто офигеть!

Демонстрирует мне предплечье. Темные волоски дыбом стоят.

– И у меня мурашки, – шепчу. – Большой уже он.

– Или она.

– Да.

– Ну–ка еще!

Матвей вновь укладывается поудобнее, бережно устраивает ладонь, словно греет нашего ребенка. И меня заодно. Целует в шею.

Вновь тянутся минуты. Когда мне кажется, что Матвей вместе со своим ребенком заснули, опять ощущаю едва уловимый толчок.

– Он голодный, – бодро спохватывается Мот. – Пошли скорее кормить ребенка. Человек уже толкается, а эти двое всё лежат и умиляются. Пипец родители!

Прыскаю.

– Пошли, – киваю быстро.

– Что ты будешь? Кашу, омлет?

– Хлопья!

– Это не еда.

Встаю на ноги, бегу умываться, а сама словно лечу на крыльях. Молюсь искреннее, Боже, хоть бы доносить и родить в срок. Хоть бы у мен всё получилось! Как же мы его любим!

Глава 47

В два часа у меня последний экзамен, и чтобы немного успокоиться и не нервничать так сильно, я решаю заняться уборкой. Разложить вещи по новым шкафам, перестирать шторы. Ужасно хочется чистоты, свежести! Никогда не болела уборкой так, как в последние недели. Иногда не верится, что всё это со мной происходит. Меняюсь. Хотя, наверное, все мы меняемся, и это неплохо. Лишь бы в лучшую сторону.

На той неделе мы с Матвеем закончили ремонт в большой спальне, но решили, что переедем туда лишь после свадьбы. Ждать недолго — всего три дня, вполне можно вытерпеть. Будет у нас брачная ночь на новом месте, всё по правилам!

Забираюсь на стул и перебираю летние вещи, как вдруг из свернутой футболки Матвея выскальзывает что–то маленькое, но тяжелое. Падает на пол, блеснув в в дневном свете.

Прищурившись, я слезаю с табуретки, наклоняюсь и поднимаю небольшое увесистое украшение. Впиваюсь в него глазами.

Да ладно!

Это кулон. Тот самый листочек, который я выбрала для подруги Матвея в тот день нашей случайной встречи в торговом центре!

По–прежнему с биркой. Абсолютно новый.

Кручу в руках, верчу. Может, показалось?

Да нет, он это. Ошибки быть не может. Судя по всему Матвей попросту засунул безделушку в шкаф, а потом, видимо, забыл куда. Не нашел. Стискиваю зубы.

Если бы нашел, подарил бы Любе. Тот самый кулон! Который мы выбирали вместе! Который я хотела получить сама!

Сжимаю ладонь так, что след на коже от острых уголков остается, когда разжимаю.

Надуваю губы, плюхаюсь на диван и скрещиваю руки на груди. Уму не постижимо!

Такая злость и обида берут, что от возмущения искры из глаз сыпятся.

Он мой! Только мой! От одной мысли, что с кем–то. Как–то. Когда–то...

Фух. Голова кружится.

Мне, конечно, хочется написать ему пару длинных сообщений. Очень длинных. Я, видите ли, его ребенка в своем животе выращивала, а он с моей подругой любовь типа крутил! Пусть даже понарошку, но возмущение такой силы, что затушить его невозможно.

Когда щелкает дверной замок, я уже еда не взрываюсь!

– Юль, ты чего не спускаешься? Опоздаем! – кричит Матвей. Он обещал после учебы сделать крюк и закинуть меня в универ.

Молчу. Дуюсь.

Мысленно собираю вещички и съезжаю к родителям. Папа с мамой, конечно, одарят фирменным: «Мы же говорили!», но примут, поддержат. И уже никогда! Ни за что я не вернусь сюда! И не подпущу его к своему телу!

Мысленно киваю и гордо вздергиваю подбородок.

Но когда Матвей заходит в комнату — красивый, взволнованный, со своими карими умными глазами и немым вопросом: «Что случилось?» – вдруг резко меняю программу.

Съезжать никуда не хочется.

Уж к родителям–то точно. Это внезапные помутнения до сих пор иногда накатывают, я борюсь с ними и побеждаю.

– Юля? Ты на экзамен едешь? Давай быстрее, мне еще на работу.