Проклятый эксперимент. Магиня - Вера Чиркова

Ильтар уже ждал их в столовой замка Варгейз, и судя по скорости, с которой он выдал собратьям распоряжения, глава обители ни секунды лишней не потратил на объяснения.

— Наконец-то! Скажи мне, кто этот мальчишка? У него аура сильного мага созиданья.

— Его зовут Невил, — кротко сообщила Лиарена, — и он помог мне победить Жанора… отобрал у него посох. Тай с Барентом и Зелен были под заклинанием паралича. Мы пообещали парню не копаться в его тайнах… и я не хотела бы стать в его глазах обманщицей. Тем более, если он прав и ленты больше нет… то можно спокойно увести всех узников.

— Путники сейчас этим и занимаются… — кивнул старший магистр, — и про ленту, похоже, он сказал правду. Но я до сих про не могу в это поверить. Идём?

— Сначала нам нужны детские вещи, не знаешь, где их быстрее найти? — вовремя вспомнилось магине поручение отца.

— А мне очень интересно, как вы умудрились так быстро оказаться в пещерах? — справился дорин.

— Вещи возьмём на складе Терны, — решил Ильтар, открывая путь. И когда они уже бежали по коридору к складу, жёлчно произнёс, — А за скорость, с какой мы оказалась у восточного входа и начали штурмовать защитные заклинания, благодари Лиарену. Не нужно было так поступать со своим отцом… он просто рассвирепел, когда она его привязала. Потребовал немедленно начать штурм восточных ворот… и большинство магистров его поддержало.

Вывалившись с мешками в знакомую комнату, пропахшую ароматом земляники, путники обнаружили в ней только Барента, неторопливо отхлёбывающего чай. На столе перед ним уже лежали булочки и стояла большая ваза с вареньем. Сразу ясно, Зелен времени зря не терял.

— Вот и мы, — возвестил Тайдир, оглянулся и вздохнул, — зря так торопились. Могли бы умыться и переодеться.

— В каждом доме отца у меня есть своя комната, — припомнила Лиарена, — можно пойти и посмотреть, есть ли там платья. Наверняка Невил не скоро освободится.

— Экард приказал подать обед через полчаса, — словно подслушав её слова, появился в комнате Зелен, принёсший стопку чистых тарелок, — и велел показать вам комнаты.

В третий раз столовая Экарда встретила супругов Варгейз праздничным оживлением, запахом горячей еды и неожиданным звоном детских голосов.

Они уже сидели на двух диванчиках, придвинутых к небольшому столу и оживлённо болтали, с невероятным аппетитом поглощая стоящие перед ними кушанья.

— Они все-таки ещё очень малы, — с минуту понаблюдав за этим пиршеством, не выдержала Лиарена, — им потом плохо не будет?

— Я вылечу, — пообещал оказавшийся рядом Экард, — не могу отнять радость у людей, голодавших столько лет. Идемте к столу, сначала пообедаем.

— Умру ведь от любопытства, — расстроенно буркнул Ильтар, но от внушительного куска фаршированной рыбы всё же не отказался.

Возражать отцу магиня не собиралась, да и впились в её душу его слова о радости. Ведь и у отшельника сегодня был особый день, праздник, выстраданный годами одиночества, боли и горечи разлуки, черных сомнений и истовой, отчаянной надежды. И хотя мать почему-то вдруг перестала походить на ту решительную и отважную женщину, которой представляла ее себе Лиарена, и какая жила за стеклом зачарованного зеркала, и почему-то терялась и смущалась, словно деревенская дикарка, но с отцом, не отпускавшим ее от себя ни на миг, все же не спорила. И это внушало Лиарене надежду на возрождение их счастья, а в том, что оно когда-то было, девушка не сомневалась.

Но когда отец посадил ее рядом с матерью, магиня неожиданно разволновалась, даже бокал опрокинула и сразу несколько лиан метнулось с разных сторон, чтобы его подхватить. И первая была Инриссы, потому именно ей дорина и шепнула свое спасибо.

— Да за что… — слабо улыбнулась та, робко покосившись в сторону заполнявшего ей тарелку отшельника.

— За всё, — неожиданно рассердилась магиня на отца, так явно показывающего всем свою власть над женой, — и главное — за тот поступок… когда ты отправила меня в башню батюшки. Сегодня я осознала это ясно, как никогда. И мне так жутко стало… что в моей жизни могло бы не быть ни родителей, которые меня любили… ни сестёр и брата, ни Дили… ни Тая и Карика. Хотя Карик бы был… но я о нем ничего бы не знала. А вместо всего этого были бы холодные пещеры, рваное тряпье, слизни на обед, серые, загоняющие в колбы… Поэтому я готова говорить тебе свое спасибо по сто раз на день, и прости меня, ради всех светлых сил, за тот упрёк… просто очень хотелось вам помочь…

— Лиарена, — заплакала вдруг Инрисса, — это ты меня прости, радость моя! Я же столько лет считала, что убила тебя тем переносом… ведь из последних сил бросала… потом сознанье потеряла… пришла в себя только через месяц, Вайз из-за грани вытащил. Но о себе я не думала, всех, кто попадал из доранта Гардеро о найденных сиротках спрашивала… и никто о таких не слышал. Потому и решила будто промахнулась… или еще страшнее, никто тебя не нашёл…

— Матушка, — вскочила со стула дорина, бросилась к матери и, заливаясь ответными слезами, крепко обняла её голову, прижала к себе, принялась нежно гладить худые плечи и спину.

— Рис!

— Лиа! — двое мужчин уже стояли рядом с ними, пытаясь утешить, успокоить и, не зная, как это сделать, не разорвав объятий, к которым мать и дочь шли двадцать лет.

Первой взяла себя в руки Инрисса, подняв лицо, нежно поцеловала руку дочери, и, бережно отстранив её от себя, передала Тайдиру, мигом утащившему жену в самое дальнее кресло.

— Родная… — тихо шептал горько крививший губы Экард, — забудь… как страшный сон, теперь у нас всё будет хорошо. Прошу тебя… пусть все беды и вся боль останутся в прошлом… мы получили сполна на всю оставшуюся жизнь.

— А эти дети? — вдруг вспомнила Инрисса про притихших малышей, — чьи они? Я помню всех, кто попадал в логово отступников, и тех, кого утащили бандиты Жанора и его подлого папаши… мерзкий был человек.

— Зачем им были нужны дети? — потемнел украдкой наблюдающий за хозяином дома Невил.

— Чтобы вырастить себе слуг и помощников. — Тяжело вздохнул Вайзин, — Те, кого воспитывали мы, не хотели идти к ним в услуженье ни за мясо, ни за новые вещи. Ну, а девушки и женщины — понятно зачем. Поэтому женщин мы берегли… старались выдать замуж за своих, хотя бы фиктивно. Вот и Инрисса изображала мою жену… и проговориться было нельзя. У серых тонкий слух и они немедленно докладывали Синяю, пока мы не нашли способ их наказывать.

— Серые не виноваты, — тихонько сообщил Зелен, сидевший рядом с Сиреном неподалёку от посерьёзневших ребятишек, — Глас кричал им прямо в голову, что отдаст Черну… они боялись.