Контора - Алейников Дмитрий Александрович

— Слышал что-то.

Борис слышал краем уха о том, что введена новая система расчета зарплаты. За всякого рода нарушения — опоздания, прогулы, невыполнение задач — у сотрудников будет вычитаться часть зарплаты. Депремирование. Премия наоборот. Но, поскольку Борис являлся на работу вовремя, трудился не покладая рук, не прогуливал, то с полным правом считал, что новшество сие его не коснется. Ан нет, коснулось. Еще как коснулось.

— Ну, вот по этой системе тебя и того... — Патрон тяжело вздохнул, выказывая свое сочувствие, и добавил: — Я тут ни при чем. Решения принимает отдел персонала. Я даже возражал, но...

— А можно узнать, за что меня депремировали с такой страшной силой?

— Можно, — кивнул Подворский. — Я уже задавал этот вопрос. Во-первых, за распитие спиртного в офисе во внерабочее время. Припоминаешь такой эпизод? Все четверо и депремированы: ты, Ладов, Семен и Галя. Был приказ о запрещении нецелевого использования служебных помещений. В порядке исключения разрешено оставаться в помещении отдела с письменного разрешения начальника подразделения. Во-вторых, за игру по сети в рабочее время все с тем же Семеном. Вопросы есть?

Возразить было нечего. Пили с рекламщиками. А на следующий день, действительно, играли по локальной сети в карты. Недолго, минут двадцать. Просто из интереса пообщаться таким образом через сеть. Не Интернет, конечно, но занятно. Вот только как пронюхал об этих грехах отдел персонала? Положим, узнать про приватный банкет не составляло труда. Те же охранники, видевшие, как они в половине девятого «на бровях» уходили из офиса, могли настучать, а вот про карты... Исключено, что кто-то посторонний видел экран монитора. Борис, правда, не особенно прятался, могли заглянуть к нему в экран некоторые коллеги по отделу. Но не побегут же они докладывать в «персонал»? Одно дело неучи, другое дело — подонки. Тем более не мог заложить их никто из отдела рекламы. Там-то сидят только Макс да Галя. Как же они узнали? Остается только один способ: засечь их несанкционированный контакт на сервере. А кто у нас на сервере? Правильно, Миша Зыбковец. Он же присутствовал на Галином дне рождения, причем был пятым участником, а Подворский довольно внятно сказал сейчас, что депремированы «все четверо».

— Ты хочешь еще что-то спросить? — Патрон несколько нервно поглаживал щеку.

Борис и впрямь загостился в начальственном кабинете: застыл в задумчивости перед столом шефа.

— Да, — кивнул Апухтин. — Я хотел узнать по поводу первого пункта обвинений. Если бы мы распивали в рабочее время, это усугубило бы вину или наоборот?

— Чем шутки шутить, — понизив голос и покосившись на дверь, ответил Константин Николаевич, — подумай лучше о своей карьере в фирме и о семейном бюджете.

— Спасибо.

Борис вышел из кабинета и отправился в технический отдел, сгорая от нетерпения задать пару вопросов Мише Зыб-ковцу по прозвищу Ник.

Миша сидел в своей каморке и ковырялся в недрах развороченного компьютера.

— Привет.

— Привет.

— Слушай, объясни мне одну странную вещь, — Борис с трудом сдерживался, — ты ведь у нас компьютерный бог и источник слухов. Как ты объяснишь, что...

— Что тебе подрубили зарплату? — Миша свернул белые лианы шлейфа и выпрямился, глядя в лицо Борису.

— А, так ты уже в курсе?

— В курсе, — спокойно ответил Ник. — Только ты прикрой дверь, а то сквозит. И громкость свою приглуши, а то у меня винтики со стола сдувает.

Борис закрыл дверь.

— Так как же ты объяснишь, — продолжал Борис, — что разные интересные подробности нашей жизни становятся известны... даже не начальству, а всякой шушере из отдела персонала.

— А сам ты как думаешь?

— Думаю, что кто-то играет в Павлика Морозова.

— Правильно думаешь, — кивнул Ник. — И что ты хотел узнать у меня?

— Хотел спросить твое мнение. Вот смотри. Пять человек распивают водку в помещении родной фирмы. И вот четверым дают по мозгам, а пятый выходит сухим из воды...

— Меня тоже штрафанули, — недобро усмехнулся Ник. — Двадцать процентов — за день рождения, десять — за галстук.

- Да?

- Да.

Борис сконфуженно умолк. Стройная цепочка обличающих фактов оборвалась в самом начале. С минуту Ник спокойно наблюдал, как медленно остывает его темпераментный гость и его горящие от клокочущей ярости щеки становятся бледно-пунцовыми от стыда.

— Я тебе кое-что покажу. — Ник медленно вытащил из-под коврика мыши сложенный вчетверо лист бумаги.

— Что это?

Ник молча развернул страницу. Распечатка какого-то заявления.

— Что это? — повторил Борис с раздражением. Сетевик-затейник только молча двинул бровями: читай.

«Начальнику отдела персонала Кузнецову А. И.

Докладная записка

Уважаемый Алексей Иванович! Довожу до Вашего сведения, что сотрудники дирекции маркетинга Апухтин Б. и Семен (не знаю точно фамилию) из отдела рекламы используют дорогостоящее компьютерное оборудование фирмы для игры между собой в компьютерные игры. Осуществляется это в рабочие часы.

Искренне Ваш Мастерков Р. М.»

— Что это? — Борис протянул руку, намереваясь взять листок, но Ник быстро сложил докладную записку пополам и стал проворно рвать на полосы.

— Стой! — Борис схватил его за запястья. — Что это такое?

— Чтокалка с пропеллером! — Ник резким движением высвободился и закончил процесс измельчения таинственного документа. — Ты ведь прочел. Все по-русски написано.

— Но... Откуда ты это взял?

— Да все оттуда же. — Ник кивнул на высившийся за его спиной сервер. — Принтер в секретарской завис. Несколько документов остались нераспечатанными. Сам понимаешь, что оставлять это не стоит. Для меня это чревато даже не депремированием и не увольнением. Андестэнд?

— Андестэнд... — Борис прошелся по комнате. — Вот гад! Вот сука! Его же...

— А вот это лишнее. — Ник строго поднял указательный палец.

— Почему?

— Потому что если ты начнешь, скажем, бить ему лицо от уха до уха, то придется объяснить за что. А объяснив, ты меня спалишь по полной программе, как китайскую петарду.

— Так что делать?! — Борис запустил пятерню в волосы.

— Ничего, о чем потом будешь жалеть. Самое разумное, по-моему, валить из этого болота.

— Болота... — повторил Борис задумчиво. Какая-то мысль крутилась у него в голове.

— Болота, — повторил Ник. — Что делать, это судьба любого водоема, который вовремя не чистят: зарастает, цветет, лягушки начинают квакать, гады заводятся. Это ж надо, донос подписать «Искренне Ваш»! Человек от собственной подлости кайф ловит, смакует процесс...

— Гады, — согласился Борис и, прищурившись, поинтересовался: — Слушай, а ты этот листок специально для меня приготовил?

— Точно. Я надеялся, что ты прибежишь.

— Надеялся?

— Точно так. Я надеялся, что тебе хватит ума, чтобы заподозрить меня, и я в тебе не ошибся.

— Ты во мне не ошибся?! Корки! Он во мне не ошибся! И что с того?

— Лишний раз подтверждает, что ты достаточно умный человек. А то, что ты примчался бить мне морду, а не сел за ответную анонимку... тоже хороший признак.

— Так что делать-то будем? Я, собственно, могу просто съездить ему в пятак безо всяких объяснений!

— Объяснения все равно потребуют. А на твоем месте я бы рвал отсюда когти, как все уже и делают. Хватал бы в руки ноги, калькулятор, пачку казенной бумаги — и тикать. Впрочем, по мне, лучше не мелочиться. Если нет возможности хапнуть себе памятный сувенир покрупнее, то лучше уйти налегке. И потом, не в конкретном человеке дело. Дело в системе. Система тебя поимела. Причем это глупое депре-мирование — копейки по сравнению с тем, что из тебя уже высосано. Я ведь почитывал тут кое-какие из твоих проектов. С такими идеями нужно идти в банк — причем не наш, не российский, — брать кредит и начинать работать. А тут на твоих идеях дураки рожи наедают. СИСТЕМА! Вот если бы получить свои комиссионные с этой СИСТЕМЫ... Но это — война с ветряными мельницами. Умные люди просто уходят.