Государство и революции - Валерий Шамбаров

Причем одно из трех выглядело несомненным - если большевики не эволюционируют в лучшую сторону, то народ не выдержит и сметет их. А если по каким-то причинам восстание запоздает или будет подавлено, то при крайней агрессивности коммунистов неизбежно их скорое столкновение с мировым сообществом. Поэтому эмиграция не считала нужным приспосабливаться к окружающему иностранному миру и вливаться в него, отвоевывая собственное прочное "место под солнцем". Она продолжала жить как бы "на чемоданах", зависнув в промежутке между прошлой, разрушенной, и гипотетической будущей Россией. И считала себя связующим звеном, призванным сохранить преемственность поколений, сберечь лучшие духовные, культурные и государственные традиции для грядущего возрождения страны.

Но естественно, сохранялись глубокие различия в оценке событий, приведших отчизну к катастрофе, разница взглядов на процессы и конкретные модели этого возрождения, тактику поведения в тех или иных условиях. Накладывались дополнительные проблемы личных авторитетов, споров, амбиций. И в результате, даже то многообразие политических течений, которое выплеснулось из России, за рубежом начало быстро делиться и почковаться. Так, лишь во Франции было зарегистрировано более 300 эмигрантских организаций различных направлений. В основном, подобные партии и движения группировались вокруг редакций своих газетенок и журнальчиков, что позволяло им выражать собственные мысли и обеспечивало их лидерам средства к существованию.

Например, партия кадетов раскололась на два основных крыла. Левое, во главе с П. Н. Милюковым, издавало газету "Последние новости" и считало, что "только объединенная демократия, вышедшая из Мартовской революции 1917 г." получит поддержку Европу и Америки в борьбе с большевиками. Правое, возглавляемое В. Д. Набоковым, И. В. Гессеном, П. И. Новгородцевым и др. к "революционной демократии", развалившей страну в 1917 г., относилось весьма прохладно, как и к самой Февральской революции и ее "завоеваниям". Центром этой группировки стала газета "Руль".

У эсеров произошел еще более сильный распад - они развалились на 7-8 самостоятельных течений. В качестве самых заметных можно выделить три из них. "Правые", которых возглавляли А. Ф. Керенский, В. М. Зензинов, В. И. Лебедев, О. С. Минор, смыкались с буржуазными партиями. Они издавали газеты "Воля России" в Праге, "Голос России" в Берлине, затем "Дни" в Париже. Выходил также журнал "Современные записки". От них отделилась группа С. С. Маслова, А. А. Аргунова и А. Л. Бема "Крестьянская Россия", ориентирующаяся на "политическое движение крестьянства" внутри СССР и выпускавшая газету "Вестник Крестьянской России", впоследствии - "Знамя России". Третью группировку возглавил Чернов, который издавал в Праге газету "Революционная Россия". Он объявил об образовании "партийного центра" из видных эсеров, оставшихся на родине (и пребывавших там за решеткой) - Гоца, Тимофеева и др., а себя провозгласил руководителем "заграничной делегации" этого "центра".

Меньшевики - Мартов, Дан и их сподвижники, группировались вокруг редакции "Социалистического вестника". Они лучше всех сумели сохранить организационное единство, но полностью потеряли социальную базу своей партии - от российского населения оторвались, а среди эмиграции поклонников марксизма больше не находилось. Получалось, что социал-демократы как бы съездили из-за границы на родину во время революции и точно так же, почти в том же составе, вернулись назад, продолжив прерванные марксистские теоретизирования.

Монархисты в мае 1921 г. провели свой съезд в баварском городе Рейхенгалле, выработав на основе российских законов юридические нормы наследования престола и избрав Высший Монархический Совет (ВМС) во главе с Н. Е. Марковым. Но и здесь единства не получилось.

На самом съезде возникло разделение на "франкофилов" и "германофилов", а поскольку он проходил в Германии, последние имели большее представительство и заняли все руководящие посты, вызвав резкую оппозицию "франкофилов". Потом возникло и размежевание по вопросу о персональной кандидатуре престолонаследника. Таковых кандидатур было две - двоюродный брат Николая II Кирилл Владимирович и двоюродный дядя покойного царя Николай Николаевич.

8. 8. 1922 г. Кирилл Владимирович опубликовал обращения "К русскому народу" и "К русской армии", объявляя себя местоблюстителем престола, что вызвало серьезные возражения ВМС из-за того, что его фигура по нескольким пунктам не соответствовала законам и традициям престолонаследования, а кроме того, Кирилл Владимирович крупно уронил свой авторитет поведением в период Февральской революции, когда с красным бантом маршировал по улицам во главе Гвардейского флотского экипажа и поддерживал антимонархические лозунги. Гораздо большей популярностью пользовался Николай Николаевич, российский Верховный Главнокомандующий на начальном этапе Мировой войны. Но он, как человек достаточно умный и осторожный, избегал публичных притязаний на престол и заявлял о готовности "не предрешать будущего России".

Да что уж там говорить о расколах среди монархистов, если размежевание произошло даже в церкви! За рубежом оказались два православных митрополита. Один из них, Евлогий, был поставлен еще в России патриархом Тихоном и обосновался в Париже как митрополит западноевропейских русских православных церквей. Но ведь и само патриаршество появилось в результате революций на поместном соборе 1917-18 гг., и Московский патриархат остался под большевиками. Поэтому в 1922 г. в Сербии был созван Собор зарубежных архиереев, который избрал митрополитом Антония и поставил его во главе созданного на Соборе Архиерейского Синода. Этим было положено начало отдельной Русской Православной Церкви за границей, так называемой "Карловацкой". Начались споры о законности и каноничности поставления митрополитов, о сферах их влияния, о приоритете. Дошло до взаимных обвинений в ереси, поскольку принципы существования церкви в новых условиях и взаимоотношений с западными конфессиями оба понимали по-разному.

Кроме дореволюционных движений и партий, гражданская война и эмиграция породили много новых организаций. Например, ушедшие на чужбину остатки белогвардейских формирований. Самой заметной и весомой из них стала армия Врангеля. Это были отборные части с большим процентом офицеров, прошедших две, а то и три войны, профессионалы-военные высочайшего класса, которые в течение трех лет смогли бороться с многократно превосходящим врагом и фактически спасли Европу от большевистской чумы. Врангель считал необходимым во что бы то ни стало сохранить такие войска для грядущего освобождения России. После долгих и тяжелых мытарств в турецких лагерях, преодолев упорные попытки западных держав распустить армию и перевести ее на положение гражданских беженцев, главнокомандующий сумел договориться с правительствами балканских стран и разместить костяк своих войск в Болгарии и Югославии. Некоторые части, сохраняя армейскую организацию, были устроены на общественные работы. Других Югославия приняла на службу в пограничную стражу. А в Болгарии, которая по Нейискому договору о капитуляции вынуждена была сократить собственные вооруженные силы всего лишь до 6,5 тыс. чел. (включая полицию), белогвардейцы смогли разместиться в казармах расформированных частей и поддерживать обычный распорядок службы.