Новые крестоносцы. ЦРУ и перестройка - Рэм Красильников

Жертвами свирепой критики стали многие разведчики Лэнгли. Советский «крот» в ЦРУ им очень неприятен, зато можно списать на него многие собственные прорехи и ошибки (а «крот» не имел и не мог иметь к ним никакого отношения).

Вряд ли можно считать абсолютно безгрешным, идеальным какое-то ведомство, в полной мере это относится к ЦРУ, к его московской резидентуре. За ними стоят живые люди, а человеку свойственно ошибаться. Но ошибки и прорехи разведчиков ЦРУ надо увидеть, а еще лучше — заставить, чтобы они их сделали.

Читателю уже пришлось познакомиться с такими ситуациями. Напомним некоторые из них. Разведчик резидентуры Питер Богатыр слишком уверовал в собственные силы и расчеты, когда готовился к встречам с «Семеновым». Вряд ли безупречны действия другого разведчика-агентуриста, Пола Залаки: он привел контрразведку к месту закладки тайника (в проезде Серебрякова) для агента Полещука. Серьезную, труднообъяснимую оплошность допустили в Лэнгли и в московской резидентуре, когда в инструкции при описании координат тайника в Москве для того же агента (Полещук — «Весы») одна из улиц фигурировала не под ее нынешним, а под старым названием, как она обозначена в изданном в США справочнике улиц Москвы. Обнаруженная у Полещука схема (скопированная с инструкции), где крестиком помечено место тайника, — одна из улик его шпионской связи с ЦРУ. Грубейшую ошибку совершила посольская резидентура ЦРУ: получив от московского корреспондента американского журнала «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» Данилофф письмо потенциального агента, неправильно интерпретировала его как исходящее от человека, совершенно к этому письму не причастного. В результате советской контрразведке стал известен разведчик «глубокого прикрытия» Пол Стомбау, когда тот попытался установить контакт с советским гражданином, не являвшимся автором письма. Полу Стомбау уже через несколько месяцев предстояло работать с агентом номер один в Советском Союзе Адольфом Толкачевым.

Еще одна ошибка совершена ЦРУ при подготовке камуфляжа для радиоэлектронной аппаратуры, изготовленного под породу деревьев, которые не росли в данном районе Подмосковья. «Сосновый пенек», в котором размещалась аппаратура, установили вблизи Можайска разведчики московской резидентуры Веттерби и Корбин, хотя сосен там не было.

ЦРУ славится умением приспосабливаться к меняющейся обстановке и действовать в условиях «жесткого» контрразведывательного режима. Московской резидентуре Лэнгли это свойственно в полной мере.

Вынужденные паузы в агентурной и вербовочной работе резидентуры возникали каждый раз после крупных провалов американской разведки — разоблачения агентуры ЦРУ и выдворения разведчиков-агентуристов. Так произошло, например, после провалов 1983–1986 годов, когда активность резидентуры значительно снизилась, а действия американцев направлялись в основном на то. чтобы восстановить ее и повысить уровень безопасности разведывательной работы. Уцелевшим от провалов агентам предлагалось уничтожить улики и ожидать дальнейших инструкций. В Москву и Ленинград зачастили руководящие сотрудники ЦРУ с задачей разобраться в причинах крупных неудач и подготовить условия для возобновления агентурной работы. Американские журналисты (например, М. Риблинг в книге «Клин») писали, что советский отдел и контрразведывательное управление Оперативного директората поражены непрекращающимися потерями в Москве. Состояние в этих подразделениях ЦРУ близко к растерянности: все источники в Москве начиная с 1985 года оказались известными советской контрразведке.

Недолгий перерыв в разведывательной деятельности московской резидентуры в те годы американцы стремились компенсировать агентурной работой с советскими гражданами вне нашей страны, нацеливая главные усилия на дипломатов и сотрудников спецслужб. Запрет на контакты с сотрудниками КГБ и ГРУ, действовавший в ЦРУ в течение ряда лет, полностью отброшен. После некоторого перерыва американцы возобновили в существенном объеме агентурные операции в Советском Союзе. По всей вероятности, ЦРУ подверглось серьезной критике со стороны победившего на выборах 1988 года президента Буша, недовольного качеством добываемых разведывательных данных в кризисный момент положения в СССР С другой стороны, в ЦРУ склонялись к мысли, что в результате принятых мер понесенный ущерб удастся локализовать. Вашингтон выражал убеждение: в обстановке сползания «главного противника» к дестабилизации — признаки явственно намечаются — можно и нужно активно вести разведывательную работу. Московской резидентуре предлагалось наращивать темпы агентурной работы непосредственно в СССР, не впадать в панику из-за провалов и неудач. Лэнгли, как мощный бульдозер, стремительно таранил оборону русских.

В Лэнгли считали необходимым укрепить московскую резидентуру опытными разведчиками, менять расшифрованные прикрытия, совершенствовать разведывательную технику и снаряжение, усиливать меры конспирации и безопасности. На всем этом настаивали умудренные долгим опытом англичане, помогая создавать разведывательную службу Соединенных Штатов во время Второй мировой войны.

Нельзя сказать, что в ЦРУ легковесно подходят к вопросам конспирации и пренебрегают требованиями безопасности. Вот авторитетное свидетельство бывшего американского разведчика Ф. Эйджи о подготовке сотрудников ЦРУ: «Вся учебная программа пронизана постоянными напоминаниями: необходимо соблюдать строжайшие меры безопасности; охранять нашу разведку, создавая завесу секретности». Среди сотрудников ЦРУ бытует, правда, мнение, что им крайне сложно надолго сохранить свое инкогнито, даже если они и не действуют в странах с жестким контрразведывательным режимом. Порой после одной-двух заграничных командировок местные контрразведывательные службы их расшифровывают, несмотря ни на какую конспирацию. Именно в силу этого обстоятельства ЦРУ вынуждено идти на строгие меры безопасности. В США в 80-е годы приняты специальные законодательные акты об ответственности за разглашение секретных сведений, таковое преступление карается тюремным заключением сроком до 10 лет и штрафом 10 тысяч долларов. Этими и другими мерами поддерживается строгая дисциплина в обществе и самоконтроль среди сотрудников спецслужб. Совет по рассмотрению публикаций в ЦРУ подвергает цензуре подготовленные бывшими разведчиками книги, статьи, выступления и т. д.: в них не должна разглашаться информация, наносящая ущерб работе спецслужб. Вводятся меры, направленные на ужесточение контрразведывательного режима в стране и в самих спецслужбах. С 1984 года действует закон об информации ЦРУ, согласно которому «при любых обстоятельствах» следует оберегать «источники и методы ведения разведки».

Зачислению в ЦРУ предшествует тщательное изучение кандидата, начиная с рассмотрения биографических данных за последние 15 лет или с восемнадцатилетнего возраста. При поступлении в разведку и в процессе работы контролируются поездки за границу, финансовое положение, личное поведение (интимные связи, употребление наркотиков, пристрастие к алкоголю). Полиграф внедрен в практику ЦРУ и применяется не только при оформлении новичков на работу, но и в процессе служебной деятельности разведчиков, особенно по возвращении из заграничных командировок и при возникновении каких-либо подозрений. За переменами и кадровой чехардой в Лэнгли, затронувшей высшее руководство ЦРУ, последовала перетряска в Оперативном и Информационно-аналитическом директоратах — их сочли ответственными за провалы и слабую информацию о Советском Союзе. Ушли в прошлое те времена, когда разведчикам резидентуры разрешалось «сидеть без дела» и лишь фиксировать зрительно автомашины возможной слежки; наиболее отличившихся даже награждали денежными премиями; «паузы» отменялись.

Именно в целях конспирации и в конечном счете для развертывания разведывательной работы в ЦРУ широким фронтом повернулись к созданию собственных компаний и фирм, действующих за рубежом под видом частных коммерческих организаций, с интересом присматривались к возможности внедрить своих людей в совместные компании, создаваемые в нашей стране. Получил развитие институт разведчиков «глубокого прикрытия» — не только в дипломатических представительствах США в СССР, где они уже обосновались несколько лет назад, выполняя наиболее ответственные и острые поручения резидентуры, но и на других каналах разведывательного проникновения в Советский Союз.

ЦРУ и РУМО в полной мере пытались использовать в интересах разведки введенный в связи с советско-американским соглашением о ликвидации ракет средней и меньшей дальности контрольный механизм, а также процесс взаимного инспектирования войск и учений, предусмотренный документами о «мерах доверия». В деятельности РУМО на территории нашей страны в конце 80-х годов, проводимой главным образом военными атташатами посольства США в Москве и направленной на добывание информации о вооруженных силах и военно-промышленном потенциале, стало просматриваться внимание к внутриполитическим вопросам. Через несколько лет в РУМО создается Служба агентурной разведки; она распространит свою работу на Россию и займется здесь проведением агентурных операций, что военной разведке запрещалось делать в период «холодной войны». В качестве прикрытий разведчики и агенты новой службы РУМО используют военные атташаты, коммерческие организации, туристский канал и другие возможности.