Надрывы - Михаил Дубаков

— Так-то лучше, — удовлетворенно усмехнулся маг, ощупывая сухую стену.

Метров через пять коридор заканчивался тупиком и вертикальным колодцем, уходящем вниз.

Аркин пожал плечами, сдвинул эерхон падения на шесть кронов в слабость и прыгнул, медленно опускаясь вниз. Колодец был глубоким, уже минут пять прошло, а конца видно не было. Аркин начал было подумывать об ускорении спуска, но тут его ноги неожиданно коснулись мягкого песка. Помещение было совсем крохотным: только песок на полу и массивная железная дверь на расстоянии вытянутой руки. Дверь Аркин вынес точно так же, как и стену. За дверью был еще один коридор, но освещенный архольтовыми плитами, сухой и чистый.

Это начинало порядком надоедать. Новый коридор волшебник промчался стрелой, страстно желая найти ту сволочь, которая все это устроила.

Очередная дверь, сорванная с петель бешеным напором пламени, глухо врезалась в далекую стену большого зала, порвав старинный гобелен с изображением битвы эльфов.

— Ишь, горячий какой, — с усталой улыбкой вымолвил глубокий старик, едва Аркин вошел в зал.

— Что все это значит? — едва сдерживаясь, спросил молодой маг.

— Может, сперва выразишь свое почтение старшему? — наставительно произнес старик, касаясь ремешка из кожи снежной змеи.

— Мне нужны объяснения! — игнорируя слова старика, выпалил Аркин.

— Ну, раз ты не желаешь выразить мне почтение, поздороваюсь первым я, хотя, видит Творец, лишь из-за Слова сделаю это, — старик с насмешкой взглянул в глаза Аркину. — Здравствуй, Девятый.

Аркин, словно окаченный ведром холодной воды, изумленно уставился на старика.

***

Он впервые пожалел, что не умеет слушать лес. Как трудно вести преследование по редким обрывкам астральных теней, тем более, когда уходящий старается как можно тщательнее стереть следы.

Нищий слегка подустал, не так-то просто постоянно уходить в астрал и ловить там малейшие сдвиги, оставленные Седым Клинком, а тут еще и по гущару пробираться приходится… Совсем невесело. Но пока был хотя бы маленький шанс вернуть клинок, он должен пытаться его использовать.

Он уселся на поваленное дерево, блаженно вытянул ноги и расслабился. Мысли потекли совсем по другому руслу, он думал об императоре, о молодом волшебнике Аркине Ларне, о Мелте Горе… Мелт! Нищий спохватился, сразу стал серьезным, сосредоточился и ушел в себя.

Перед глазами встали горы, врата, копошащиеся там люди, лагерь, армия, шатер императора, Мелт…

— А-а-а! Проклятье! — яростно взревел нищий старик. Он с отвращением отбросил посох и тут же начал меняться, превращаясь в дракона.

Спустя минуту золотой дракон шумно взмахнул крыльями и грузно оторвался от земли. Медленно поднимаясь над лесом, он полетел на северо-запад, постепенно наращивая скорость. Ругаясь, на чем свет стоит, он изо всех сил работал крыльями. Времени было в обрез.

***

— Слушай дальше, внучек.

"… Следом за головной нерушимой расвой следует расва вьющаяся. Сахайраны и вал'эны Вьющуюся расву образуют. Они суть загадка еще более великая для мага, не ведают они природы их.

Тяжко словами разъяснить смысл и деяние их на мир оказываемое, однако возможно. Сахайраны и вал'эны суть законы, по которым Твердь строилась. Уж чрезвычайно неодинаковы сахайраны: одни изменять труда нет, а к иным подобраться возможности и нет почти.

И названия-то у сахайранов разных непохожие есть. На разные вереницы сахайраны разбиты.

Первая вереница — оборотные сахайраны, это коли есть, к примеру, сахайраны противоположностей.

Вторая вереница — сталые сахайраны, это коли затруднения великие при волшбе с ними возникают.

Третья вереница — плавные сахайраны, это коли вне зависимости от крутизны перемен отклик меняется чуть, к примеру, сахайран удачи.

Четвертая вереница — путевые сахайраны, это коли меняя его, направление меняется, тут примеров множество, любая величина, направлением обладающая.

Пятая вереница — плывущие сахайраны, это коли не суть важна строгость в значении, выполнение условия требуется только.

Сахайраны и вал'эны, накладываясь друг на друга, законы Тверди образуют. Вал'энов множество великое, даже счету поддается с трудом…"

— Ну, внучек, все равно вал'эны и сахайраны выучить тебе придется, однако не теперь, пока просто все обзорно надо окинуть, чтоб попривык ты к новому и не страшился потом сложности мироздания.

Глава 18

— Уф-ф! — Сторог Тьер, размазывая пот с каменной пылью по лицу, приблизился к Стару. — Готово!

— Что готово? — живо спросил Стар.

— Тонкие остались стенки, раз — и вся река уж в туннеле! — торжественно и гордо рубанул рукой воздух Сторог Тьер.

— Неужто справились? — обрадовано пыхнул трубкой Стар.

— А-то! Денно и нощно долбали скалу, ан вона! Продолбили! Ну, я побегу королю доложу! — крикнул на последок Сторог Тьер, быстро спускаясь вниз.

Стар задумчиво пускал дым, раздумывая над грядущей войной. Куда-то вдруг пропала уверенность в победе, лишь сомнения и тревоги остались. Куда им тягаться с таким воинством? Вестимо, земля своя, родная, да и дело у них верное — оборона… Оборона, кстати, знатная, одних ловушек скрытых сколько! А огненная река дорогого стоит…

А вон и Арсад стоит, тоже думает о чем-то… Стар спрятал трубку в карман и подошел к чародею:

— О чем задумался, Арсад?

— Что-то неладное деется там, не пойму только, что? — Арсад нахмурился.

— Печать никак сломают?

— В том-то странность, что печать никто и не пытается уж дня два как трогать. Правда, через три дня она и сама спадет, но могли и ускорить ведь… А не стали. Почему?

— Что ж там твориться-то?

— Кабы знать… — угрюмо сказал чародей. — Однако силы могучие в астралах моментами кочуют, а к чему ведут… Загадка… Никогда не видывал ничего подобного.

— Что ж делать-то? — с нескрываемым беспокойством спросил Стар.

— В ожидании нет силы, однако в спешке нет атаки…

— И горазд же ты неясно советовать, — посетовал Стар.

— Ясные советы сродни приказам, а вольные народы приказы ненавистью лютой жалуют.

— И то правда, — удивленный глубиной мысли сказал гном.

— Что-то грядет, предупреди короля, пусть строит войско.

— Это что, совет? — усмехаясь, спросил Стар.

— Это приказ, — жестко ответил Арсад, бесцветно посмотрев гному в глаза.

Стар нахмурился, но ушел к королю.