Путы для дракона - Сергей Радин

Кошка промолчала, но стопроцентно согласилась с ними. Парни, оглядевшись в поисках Игнатиева мешка с провизией, обнаружили на искомом предмете пушистую красавицу царственно восседающую на самом интересном для неё месте.

Правда, несколько позже парни не раз подозрительно присматривались к Володьке, однако тот вел себя как обычно, и так и не узнали, было ли поведение кошки естественным, или Володька уже принялся за свои штучки.

После обеда, когда котёнок уже вовсю дрых в ладони Бриса, Володя посадил кошку на стол, погладил её и сказал:

— Мадам, смотрим на меня и внимательно слушаем.

Кошачьи уши слегка сдвинулись в его сторону и застыли. И Володька застыл. Через минуту он сказал:

— Э нет. Слишком витиевато. Назовём тебя на русский манер — Туська. Грубовато, конечно, зато в кличке одни глухие согласные. Надо будет — шёпотом удобно окликать. Тусь — ка…

Пушистые локаторы чуть скривились назад, затем снова напряглись в том же направлении. Неподвижные круглые глаза так и не дрогнули.

— Тусенька, нас в этой комнате всегда семеро. Я… Брис… Док Никита… Леон… Роман… Рашид… Игнатий… Всех узнала? Умница. Эти образы, которые ты видела перед собой, когда я называл имена, тебе привычны, не так ли? Но сегодня здесь появился ещё один. Вот его образ. Подпись — Мигель.

Будто тень скользнула внутри оцепеневших жёлтых глаз.

— Да, это именно он. Нам он нужен. Тусенька, ты видишь следы, под которыми он оставил свои образы, свои запах?

Кошка спрыгнула со стола и брезгливо обнюхала место у порога, где утром стоял Мигель. Не поднимая головы, оглянулась на Володьку.

— Тусенька, если ты приведёшь меня к последнему следу этого человека, обещаю: ты получишь уютный угол в хорошем доме с добрыми хозяевами. Ты и твой котёнок.

Туська шмыгнула за дверь. Парни подхватили вещи и оружие и поспешили из дома… На улице кошка не мчалась, как собака, по следам, а коротко перебегала от следа к следу. Идти за нею удобно — деловым шагом.

И идти в самом деле оказалось недолго. Спустя три квартала Туська выбежала на перекрёсток, потянулась привычно к очередному следу и вдруг отпрянула, бочком отошла и села неподалёку от места, которое её чем-то напугало.

— Ой, ни фига себе! — мрачно сказал Роман.

Брис просто сел на асфальт и засмеялся.

— Ну, что ж. Этого, вообще-то, стоило ожидать, — вздохнул док Никита.

— Что случилось? — спросил Леон.

— Ничего особенного, улыбнулся Рашид. — Мигель ушёл в "колодец".

6.

Безнадёжное молчание прервал, как ни странно, Леон.

— Мигель — человек?

— Человек.

— Значит, в конце "колодца" его всё-таки выносит куда-то, где он отдыхает, есть, спит, набирается сил перед новым появлением в Ловушке?

— Выходит, так.

— Прыгаем?

— Обалдел?

— По мне, лучше разбираться с новым миром на том конце "колодца", чем бесконечно созерцать ваши надутые физиономии.

— Хорошее слово нашёл Леон — "разбираться"! — оживился Роман. — Братцы, а что мы теряем? Ментальную оболочку вокруг города нам всё равно не пробить. Точно так же, как не пробить её Корпусу. Могли бы — давно бы сделали. Если бы ставили на голосование — я за предложение Леона.

— Если во всех случаях наших идей не торчал хвост хоть какой-то сомнительной малости, я бы тоже не задумывался и лез очертя голову во все дыры, — сказал Рашид. — А сейчас это даже не хвост, а целый зад, в который упаси Бог вляпаться.

— Конкретнее!

— Тот, предыдущий, "колодец" мы ведь так до конца и не исследовали. А что, если все "колодцы" между собой сообщаются? Что, если они части своеобразного лабиринта? И предупреждены "колодцем", в который спускались Леон и Роман?

— Кончай нагнетать ужасы, — сердито сказал Брис. — В ответ могу предложить другого рода идею: мы прыгаем в "колодец" и несёмся на волне, которую даёт тяга. Даже если "колодцы" объединены и этот будет знать о нашем присутствии, мы можем надеяться на его замедленную реакцию. Леон же говорил об этом. И, кстати, реакцию не только замедленную, но и локальную. Пока он сжимается, нас, считай, уже и нет.

— А по дороге передавим всех "блинчиков" всмятку! — с усмешкой подзадорил Бриса док Никита. — Ради одного этого удовольствия стоит залезть в "колодец".

— Я придумал девиз на сегодня: "Одним махом всех побивахом!" — продолжил тему Володя и озаботился: — Да, а как быть с кошачьим семейством?

— Малыш спит в моём кармане, — сказал Брис. — Если хочешь, возьму Туську на руки. Только предупреди её об этом.

— Нет, Туська останется со мной. Вдруг произойдёт нечто.

Володька замолк на полуслове.

Вообще, заметил Леон парни, устроившись лагерем вокруг "колодца" все до одного говорили коротко и чуть бесстрастно. Они обсуждали возможность выхода через "колодец", спорили о риске, посмеивались друг над другом, но всем разговором безраздельно овладела уже странная деловитая отстранённость. Парни будто волновались, но волнение было немного… наигранным? Потому что надо волноваться. Путь-то вон какой впереди. Абсолютная опасность. Абсолютная неизвестность…

И всё же за этой самой наигранной эмоциональностью прятался здоровый рабочий настрой. Он проявлялся в сухих коротких репликах — часто в воздух, так, мысли про себя; в тщательном осмотре оружия и в более тщательной, чем обычно, укладке вещей. Ни слова больше не сказано на тему "идём — не идём", только обговорены возможные опасности. Пусть они сомневались — решение негласно принято. Происходящее сейчас в маленьком лагере можно было бы обобщить словами: "Глаза боятся — руки делают".

Накормленная кошка спала, разморённым солнышком, на коленях Володьки. Как сообщил Брис, котёнок, по его наблюдениям, будет дрыхнуть, как минимум, ещё часа два. Недовольный Игнатий раздал каждому на всякий случай в дорогу каждому по сухой рыбке — специально вымоченная для Туськи лежала у Володьки в отдельном пакете.

— Учтите, — предупредил Игнатий, — если дорога займёт около часа времени, по прибытии рыбу отберу. Жратвы осталось под завязку.

— Посидим на дорожку, — сказал док Никита.

И они сидели с минуту, подставив лица солнцу. А Леону вдруг представилась счастливая мордашка Анюты, заливисто хохочущей над чем-то, и он сам невольно улыбнулся. А когда вставали, он, погружённый в мысли о дочери, не заметил, что остальные смотрят на него с надеждой. В команде раньше была верная примета: Леон улыбается — дело выгорит, и всё будет, как надо.

Первым встал Рашид, взял наизготовку короткоствольный пулемёт подошёл к "колодцу" и сел на край, свесив ноги по колено вовнутрь.

— Здесь не так мощно тянет, — оценил он. — Игнатий, пошли?