Пригнись, я танцую - Саммер Холланд

стабилизаторы не отваливаются, – с готовностью встревает в спор Том.

– Слышу знатока, – Патрик выглядывает в зеркало, – кстати, ты чем занимаешься?

– Околомашинным производством, – спокойно отвечает Том.

Интересно, что он так редко хвастается своими достижениями. Кэтрин всего однажды слышала, как он представляется совладельцем «Феллоу Хэнд» – тогда, с Брайаном Паком. В остальное время Том оценивает свои заслуги во много раз скромнее.

– Кстати, об этом, – пытается перевести тему она, – Том – изобретатель. И мы с ним подумали, что было бы здорово познакомиться с кем-нибудь из автоиндустрии. В конце концов, мы ведь в Германии. Тут сам бог велел.

– Слушай, это не так просто, как ты себе представляешь.

– Пат.

– Не уверен, что получится, но почему бы нет. – Патрик сразу же достает телефон и набирает чей-то номер.

При этом он даже не сбавляет скорости. Кэтрин немного переживает, но под руку не лезет. Подождав несколько гудков, Патрик переходит на этот жуткий баварский говор. Чтобы понять хотя бы половину из него, она вынуждена применять все свои скудные знания.

– Привет, как сам? Я да… Ага. Коротко: у меня есть приятель, который хочет вроде как потрещать по делу. Ты его не знаешь, он из Америки, зовут Том Гибсон…

Патрик получает ответ и с интересом разворачивается назад.

– Ты – Том Гибсон из «Феллоу Хэнд»? – уточняет он.

– Да.

– Говорит, это он. Я? Везу его с женой из аэропорта… Ага, понял. Понял. Да ты смеешься, я тебе такси, что ли… Ладно, не ори. Привезу.

Отключившись, Патрик бросает телефон на соседнее сиденье и смотрит на Тома в зеркало:

– Очень интересно, мужик. Ты вообще кто такой?

– Говорю же, Том Гибсон, – пожимает плечами тот.

– Изобретатель, совладелец компании «Феллоу Хэнд» и молодой гений из Британии, – добавляет Кэтрин.

– Предупреждать же надо. В общем, у меня есть пара друзей в концерне, и теперь они не просто согласны встретиться – требуют, чтобы я сам тебя привез. А я вообще не планировал ехать домой… Слушай, а что ты изобрел?

– Много всякой мелочи, – ухмыляется Том, – ничего серьезного, просто все, что еще не успели добавить в машины.

– Что-то не пойму, – хмурится Патрик, – почему на меня тогда так орали?

– Мне откуда знать? Это твои друзья.

Еще несколько минут Патрик возмущается себе под нос, становясь все тише. Когда его бубнеж превращается в неразборчивое ворчание, а ухмылка Тома прорезает лицо до очевидной издевки, Кэтрин решает вмешаться.

– А когда нас там ждут? – уточняет она.

– Как будете готовы.

– Завтра. Сегодня мы с дороги, нужно выспаться. Послезавтра экскурсия, а потом мы едем в Нордхольц.

– Удивлен, что и завтрашний день ты не забила наглухо, – смеется Патрик. – С твоей любовью все контролировать.

– Ты много чему удивишься, – улыбается Кэтрин.

Они въезжают в город, и говорить больше не получается: ее захватывает вид из окна. Мюнхен оказывается именно таким, какой она видела на фотографиях: необычным и разношерстным. Собранная из разноцветных блоков многоэтажка с маленькими окошками тянется на весь квартал, а потом сменяется целой плеядой небольших белых домиков с красными крышами.

Машина тормозит на перекрестке, пропуская группу молодых людей, удивительно похожих друг на друга. А поодаль, на летней площадке крохотного ресторанчика, довольный жизнью мужчина в годах с таким наслаждением потягивает кружку пива, что хочется присесть к нему за столик и попробовать сделать так же.

Кэтрин мечтала об этой поездке с тех пор, как ей исполнилось десять. Услышать немецкую речь, особенно мягкую и шипящую на юге и свистящую на севере. Посмотреть на историческую архитектуру – в Мюнхене столько домов старше самой Америки, что наверняка будет странно ходить по этим улочкам: как бы не прибило мощью вековых строений.

На подходе к центру город снова меняется, как капризный хамелеон: на зданиях появляются резные элементы, дороги сужаются в угоду тротуарам и велосипедным дорожкам, а люди словно специально высыпают на улицы, чтобы улыбаться гостям.

– Вы сейчас в отель? – вырывает ее из наблюдений Патрик.

– Да, нам нужно выспаться.

Том сжимает ее руку, заставляя обратить на себя внимание.

– Все в порядке, – тихо говорит он, – давай прогуляемся. Я смогу.

– Успеем, – качает головой Кэтрин. – Долгий перелет, джетлаг… Поспать просто необходимо.

Она бросает взгляд на зеркало, встречаясь с настороженными глазами Патрика. Кажется, из этого подслушанного разговора он понял больше, чем хотелось бы. Хотя какая разница? Он ведь уже все знает…

– Слушайте, если вы не против моей компании сегодня, давайте я заеду через несколько часов. Вы поспите, я поработаю. Вечером покажу вам центр.

– Мы за, – с первой за день улыбкой отвечает Том, – а то еще заблудимся.

– А я не говорю по-баварски, – вставляет Кэтрин. – Боюсь, годы изучения немецкого в Мюнхене совершенно бесполезны.

– Начинается, – закатывает глаза Патрик.

Машина останавливается у отеля, и Кэтрин выбирается наружу, не дожидаясь приглашения. Воздух вокруг пахнет свежей выпечкой, речной водой и немного – сбывшейся мечтой.

Спустя столько лет она наконец добралась до Германии. Будет гулять по Баварии, жевать брецели, любоваться архитектурой и людьми. Когда на талию собственнически ложится рука Тома, Кэтрин поворачивается и, не в силах больше сдерживать чувства, оставляет короткий поцелуй на его шее.

– Спасибо, – тихонько, чтобы слышал только он, произносит она.

– Я люблю тебя, – шепчет ей на ухо Том. – Ты – самая красивая девушка в Мюнхене.

Глава 36. Тыковка

Яркие пятна фестиваля захватывают в бешеную пляску, где смешиваются цвета, звуки, запахи и ощущения. Как только Том и Кэтрин выбираются из такси около колеса обозрения, они оказываются посреди толпы до того счастливых людей, что возникает подозрение: где-то недалеко отсыпают что-то повеселее пива.

Поле, на котором расположился фестиваль, разделено на зоны: кемпинг, техническая зона, отведенная для артистов и персонала, и несколько сцен и отдельных площадок для всего, что только в голову придет. В первый день Кэтрин даже затащила Тома в какой-то шатер, где велись поэтические баттлы, и хихикала как сумасшедшая, слушая странные стихи на немецком.

Они были и на электронной площадке, где Тому показалось, будто он уже под кайфом, а ведь ничего даже рядом не валялось. И слушали рэперов, во время треков которых Кэтрин тыкала в него пальцем и выкрикивала какие-то слова на немецком. И еще играли в пинг-понг. И даже вместе пили пиво – оказалось, если делать это в Германии и немного, то не так уж и страшно.

Его королева Кейт, его любимая жена и самая большая зануда в мире, в этом отпуске окончательно превратилась в хитрого бесенка с шилом в заднице. Она не просто таскает Тома по каждому закоулку