Гордячка - Саша Лорд

— Вам, наверно, лучше выйти... — начала Пейджи, но осеклась, наткнувшись на яростный отказ Брогана.

— Я ее не оставлю. Делай все, что нужно, но я ее больше не оставлю.

Он так глянул на Пейджи, что та даже пригнулась, испугавшись на секунду, что он сейчас ее ударит. Но Броган отвернулся и снова укутал Маталию одеялом, а служанка тем временем выскользнула из комнаты.

— Джейми, приведите сюда, пожалуйста, Еву и старую повитуху мистрис Меган. Скажите им, чтобы взяли с собой все необходимое. Хозяйка Керколди слегла с родильной горячкой.

Великан молча кивнул и бросился в деревню.

Спустя несколько минут Пейджи вернулась в господскую опочивальню с детской кроваткой и небольшим сундуком, в котором лежали пеленки и мягкие одеяла. Броган сидел на постели, перебирая пальцами обрезанные локоны Маталии и укачивая на коленях малыша. Пейджи встревожило спокойное поведение младенца. Она еще ни разу не видела, чтобы новорожденные были такими тихими. Но тут Броган взглянул на нее с таким несчастным видом, что у Пейджи перехватило дыхание.

— Мы о ней позаботимся, милорд. Не бойтесь ничего. Вы и глазом не успеете моргнуть, как она пойдет на поправку, — заверила его Пейджи, сомневаясь в собственных словах.

Она развернула пеленки и расстелила их на постели. Волки вели себя спокойно, если она не подходила к ребенку ближе, чем на несколько футов.

Броган устало кивнул и вытянулся подле жены.

— Пожалуйста, — шептал он. — Пожалуйста, не дай ей умереть. — И снова посмотрел на Пейджи. — Я хочу, чтобы ее вымыли и накормили каким-нибудь бульоном.

— Его уже готовят, — ответила Пейджи, радуясь, что смогла сообщить ему хоть что-то хорошее. И подумав, добавила: — Леди Изадора родила прекрасную девочку. Прожорливая малышка и довольно длинная для своего веса. Рослая будет девица. Волос у нее пока нет, в отличие от вашего сыночка, у которого такие чудесные кудри, но зато она унаследовала серые глаза ваших предков.

Броган улыбнулся.

— Чудесно, — пробормотал он. — Я рад, что у меня родилась племянница. Может, у меня когда-нибудь тоже будет дочь.

— А как же! У вас еще будет много детей, милорд. Целая куча детей!

Они пытались хоть как-то друг друга успокоить, когда в комнату вошли Ева с мистрис Меган. Старая повитуха притащила с собой мешок со всякими порошками. Она собиралась было прогнать Брогана из опочивальни, но тут же передумала, наткнувшись на упрямый взгляд стальных глаз.

Повитуха откинула одеяло с пылающего тела Маталии, и Броган увидел тоненький ручеек крови, струившийся между бедер. Кровь протекла на матрас, по которому уже расплывалось алое пятно. Крякнув, повитуха велела Брогану убрать ребенка, и он торопливо отошел в сторону, прижимая к себе сына. Мистрис

Меган бережно обмыла Маталию, потом велела Еве приготовить теплую воду и припарку из желтокорня, чтобы остановить кровотечение.

Вдвоем с Евой они подтянули Маталию к краю кровати и подставили под нее таз. Очень осторожно, ни на секунду не забывая про то, что за ней наблюдают волки и мужчина, повитуха снова вымыла Маталию и смазала ее какой-то жидкой мазью, которую приготовила сама. Потом сделала знак Еве, и та подошла, держа наготове иголку и нитку. Побледнев как полотно, Броган опустился на стул, когда повитуха стала зашивать небольшой, но заметный разрыв. Он сидел, укачивая младенца и стараясь не мешать женщинам.

Закончив, они снова накрыли Маталию одеялами и впустили Джейми с лоханью, который стал торопливо наполнять ее теплой водой. Как только он вышел, мистрис Меган достала из своего мешка сушеную крапиву и стала порциями добавлять ее в воду. Комната мгновенно наполнилась тяжелым запахом крапивы, и малыш заерзал, привлеченный новым неизвестным ароматом.

— Зачем это? — спросил наконец Броган, уже не в состоянии сдержаться.

— Теплая вода постепенно снизит жар, а крапива поможет бороться с недугом, который поразил ее кровь.

— Вы хотите поставить ей пиявки?

— Нет, — ответила Меган, — не сегодня. Если она доживет до завтра, я отворю кровь, чтобы дурная кровь вышла и уступила место хорошей.

Броган смотрел, как они вдвоем пытаются поднять обмякшее тело Маталии. Наконец он смягчился, уложил ребенка в кроватку и с легкостью взял Маталию на руки. Только он собрался погрузить ее в воду, как ему обожгло ладони, и он с проклятьем отдернулся.

— Она же еще жжется! — недовольно бросил он повитухе, бережно держа Маталию подальше от лохани с водой.

— Да, так и должно быть. Давайте, кладите ее. Может, сейчас очнется.

— Я не позволю причинить ей боль, — упрямо повторил он.

— Отлично, — сказала старуха, — тогда пусть умрет.

Мистрис Меган отвернулась и принялась собирать свои вещи. Броган свирепо смотрел ей в спину.

— Скажите хотя бы, кто вы такая? — спросил он. — Я не знаю вас ни по имени, ни в лицо.

Старуха обернулась с грустной улыбкой:

— Я самая старая повитуха в этих краях. Через мои руки прошли сотни младенцев, в том числе и ваш отец.

— Но моего отца принимала та же самая повитуха, которая принимала и нас с Ксантье.

— Именно, это я помогала вашей матери родить вас с братом.

— Вас же прогнали?

— Да.

— Как же тогда получилось, что вы сейчас здесь?

Женщина пожала плечами:

— Я ведь знала, какой крест наложил на вас отец. Знала, что ваши жены должны скоро родить. Мне хотелось узнать, чем окончится эта трагедия, прежде чем я покину бренный мир. — И мистрис Меган умоляюще вскинула руки. — Простите меня, лорд Броган! Умоляю, простите! Я любила вашу мать. Она была добрейшей женщиной, такой мягкой, такой преданной женой... И в тот момент я думала не столько о вас, сколько о ней, и поэтому сгубила не только вашу жизнь, но и жизнь всех О’Бэннонов. Простите меня, милорд! И позвольте мне спасти эту женщину. Позвольте мне загладить свою вину и помочь ей.

Броган ошеломленно кивнул. Он всматривался в глаза повитухи, в ее губы, пытаясь уловить хоть какой-нибудь проблеск воспоминания, но конечно, не мог ее вспомнить. Если бы не оплошность этой женщины, его жизнь была бы совсем иной — спокойной, упорядоченной и предопределенной. Ему не пришлось бы бороздить моря в поисках золота и сокровищ. Не пришлось бы воевать с родным братом. Но, с другой стороны, он не был бы похищен длинноволосой лесной феей и не прислушивался бы сейчас к тихому гуканью новорожденного сына.

Броган опустил Маталию в лохань с крапивой, не обращая внимания на мягкие ворсинки, которые немедленно обожгли ему ладони. Маталия ахнула, широко раскрыв глаза, и забилась в воде, пытаясь встать. Подоспевшая мистрис Меган надавила ей на плечи, силой удерживая в воде, и так они с Броганом держали Маталию наполовину погруженной в лохань, пока боль не вывела ее из забытья.