Мистер Невозможный - Лоретта Чейз

Но он вспомнил, как пусто было без нее. Он вспомнил, как он увидел необыкновенную птицу и повернулся, чтобы указать Дафне на нее, а Дафны рядом не оказалось.

Он помнил, как заглядывал в ее каюту, где они не спеша в молчании занимались любовью. Он не мог сдержаться, чтобы не взять подушку и, прижав ее к лицу, жадно искать ее аромат… как гладил пальцами переплеты и корешки ее книг… как вглядывался в ее тетради, в аккуратный почерк и слова, которые не понимал, и в ее рисунки: маленькие фигурки и значки, не поддающиеся расшифровке.

— Я тоже скучал по тебе. — Он тосковал. Он даже не мог представить, что способен так страдать. Ему хотелось снова завладеть ее губами, овладеть ею самым примитивным образом. Но не было времени!

Он отпустил ее.

— Нам лучше поторопиться, — сказал он.

— Мы уходим? — словно сквозь сон спросила она. — Мы уходим?

— Да, сейчас же. Ты и я. В окно. — Руперт сел и подавил в себе вожделение. — Где твоя одежда? Не важно, сойдет и накидка. Твоя одежда на судне.

— Не думаю…

— У нас нет времени думать. Нам надо уйти прежде, чем охрана протрезвеет или кто-нибудь почувствует запах гашиша и что-то заподозрит.

Она вытерла лицо.

— Гашиш?

— Помнишь своего одурманенного сторожа? Такого веселого и ни к чему не годного? Как же еще я мог взобраться по стене, не поднимая шума?

— Я не могу бросить Майлса, — сказала она.

— Знаю, но сейчас он находится в очень неудобном месте. Я не сумею добраться до его окна и пройти через дом. Мы не могли одурманить всех, и в доме еще много людей. У твоей двери спит служанка. Остальные слуги где-то внутри. И стража ходит по коридорам.

— Как ты…

— Лина все разузнала для нас, — сказал он. — Подружилась с болтливой служанкой. Можно мы поговорим об этом позднее? Нам нельзя терять время.

— Я не могу оставить Майлса, — повторила Дафна. — Если я исчезну, за это заплатит он.

— Нет. Он представляет для них слишком большую ценность, чтобы они с ним что-то сделали. Мы придумаем хитрый план, как вызволить его отсюда к завтрашнему дню. Обещаю. — Руперт встал с дивана. — Где твоя накидка?

Она медленно поднялась.

— Он не представляет никакой ценности, — сказала она.

— Это знаешь ты и знаю я, — возразил он.

— Ноксли знает мою тайну.

Наступила короткая напряженная пауза.

— Да, конечно, — сказал Руперт. — Мне следовало догадаться, что возникнут трудности.

— Я сказала ему, мне пришлось это сделать. Майлс не мог бесконечно притворяться. Он начал пить, чтобы избежать трудных вопросов, а он совсем не умеет это делать.

— Понимаю, — сказал Руперт. — Я думал, этому уже нельзя помочь. Мы разберемся с этим. А тем временем…

— Майлс думает, что Ноксли сумасшедший. Я не уверена в этом. Я согласна, что он ничего не сделает Майлсу. Ноксли нравится выглядеть благородным и добрым. — Еще одно притворство, как у Верджила. — У него есть люди, которые выполняют для него грязную работу: пытки, увечья, убийства.

— Дафна…

— Тсс… — Она зажала ему рот.

Послышались шаги и голоса за дверью. Руперт взглянул в ту сторону, он тоже слышал. Дафна толкнула его к окну.

— Беги.

— Только с тобой.

Ей тоже не хотелось, чтобы он ушел без нее, но выбора не было. И не было времени для споров.

Она сжала кулак и, размахнувшись, ударила его в грудь.

— Ты жив, — сказала она. — Живи, иначе я никогда не выберусь отсюда. Уходи.

Звуки приближались.

Дафна бросилась к дивану. «Уходи, — беззвучно попросила она. — Пожалуйста, уходи».

Она скорее почувствовала, чем услышала, как он уходит.

В дверь нетерпеливо постучали. Голос служанки тихо спросил, все ли в порядке у леди? Дафна легла и натянула на себя одеяло. Дверь распахнулась. Дафна порывисто села и огляделась, как неожиданно разбуженный человек.

В дверях стояла служанка с масляной лампой в руках. Позади нее виднелась высокая мощная фигура.

— Сторож услышал шум, — сказала служанка, поднимая лампу. — Он говорит, «голоса». — В самом деле? — сказала Дафна. — Должно быть, я говорила во сне. У меня бывают очень странные сны.

4 мая

В пятницу Дафна с Ноксли и Майлсом снова отправились в Карнак. Удивительно, каким чудесным казалось это место теперь, когда тяжелый камень свалился с ее сердца. Она быстро исписала свою тетрадь, и лорд Ноксли послал слугу в Луксор за другой. Вторую половину дня она провела в небольшом помещении, называемом Царской комнатой, где под скульптурными изображениями различных фараонов были иероглифами написаны имена, с которых Дафна делала копии.

— Я думаю, вам не будет скучно, если мы вернемся сюда завтра? — спросил ее лорд Ноксли, когда уже на закате они возвращались в Луксор.

— Я могла бы провести здесь месяц и не скучала бы. Но еще одного дня будет достаточно, если у вас другие планы.

— Мы можем вернуться в любое время, — сказал Ноксли. — Но возможно, если вы сделали общий обзор Фив, вы могли бы выбрать самые интересные для ваших занятий места. Я предполагал на следующей неделе показать вам западный берег. Уверен, там вам понравится еще больше, миссис Пембрук. Там можно осмотреть не только храмы и дворцы, но и гробницы. В усыпальницах знати вы пополните свою коллекцию папирусов.

Далее он осудил жителей западных Фив, Курны, которые разграбили гробницы, разодрали на куски мумии и сожгли богато разукрашенные деревянные гробы, используя их вместо дров.

— Можете не сомневаться, это их предки вынесли все из гробниц в Бибан-эль-Мулуке. Это племя жадных грабителей давно бы следовало уничтожить, но турецкие власти не желают беспокоиться. Беда в том, что здесь никто не считает разграбление могил серьезным преступлением. Турки усердствуют, лишь собирая налоги и взятки и запугивая крестьян. Это варвары, которые не понимают или не интересуются исчезнувшими цивилизациями. Они сносят древние храмы, чтобы строить на их месте фабрики.

— Мы не так уж от них отличаемся, — сказала Дафна. — Мы, как предполагается, принадлежащие к просвещенным нациям, тоже грабим и разрушаем. Нельзя нарушать покой мертвых, разрывать мумии в поисках драгоценностей и папирусов. Но как мы, ученые, не имея папирусов, сможем понять прошлое? Разве правильно оставлять памятники здесь, где они под угрозой разрушения? Или правильно увозить их за границу в наши дворцы, музеи и поместья? Я не знаю на это ответа. Я только знаю, что мой папирус извлечен из одной из этих гробниц благодаря жителям Курны.

Ноксли покачал головой.

— Ваш папирус не из простой фиванской гробницы, — сказал он. — Он из гробницы фараона, из Бибан-эль-Мулука.

— Так говорил Аназ, — подтвердил Майлс.