Снег на губах (СИ) - Вейла Елена

— Всё без изменений… — тихо отвечает Гермиона: Малфой знает, что сейчас она скорее всего кусает губу. — Мама… Она не пришла в себя, но мы поговорили… Это был странный опыт. Меня магически погрузили в искусственную кому и направили к ней. Мы встретились на вокзале Кинг Кросс. Представляешь? Это удивительно! Гарри тоже как-то встречался там с погибшим Дамблдором… Потом расскажу подробнее… А мама… Мама сказала, что ей очень тяжело принять реальность и она не может пока вернуться… Я просила прощения, но она ответила, что прощать мне нечего и…

Она говорит, говорит, а Драко грустно улыбается одним уголком губ. Так волнительно и приятно слушать её чуть искаженный расстоянием голос. Её интонации, её дыхание, её воодушевление…

— …Ты знаешь, он очень талантливый человек и я помогаю ему… — продолжает Гермиона и вырывает его из лап задумчивости.

Вот как значит! Грейнджер и в Австралии нашла кому помочь.

— Кто он? — перебивает Драко более резко, чем планировал.

Она задумывается, но через миг уже смеется:

— Драко, нет! Не смей ревновать или беспокоиться обо мне! Повода нет совсем. Это Рольф Саламандер. Он безобидный, добрейший человек. Изучает магических животных Австралии, и попросил отредактировать его новую книгу. У него не хватает времени, а я могу это делать в палате у мамы…

Не смей ревновать? Да за кого она его держит? Конечно, Драко будет ревновать и беспокоиться! Беспомощное чувство неизвестности накрывает его и заставляет раздражаться. Он готов сбежать из Англии, наплевав на условный срок, чтобы узнать, что за «добрейший человек» крутится возле его девушки. Нет, конечно, он доверяет ей, но этого типа не знает… А вдруг он причинит Гермионе вред? Проклятье! Она слишком доверчива!

— Грейнджер, когда ты вернешься? — нервно перебивает Малфой.

— Не знаю, постараюсь раньше. — Гермиона тяжело вздыхает. — Но точно обещаю вырваться к твоему дню рождения! Это без вопросов! Я уже договорилась о портключе. И купила тебе подарок.

— До моего дня рождения ещё тысяча дней! — недовольно бросает он. — Собирай вещи и приезжай сегодня же!

— Ну что ты говоришь! Осталось всего ничего. Два месяца… Пойми, я не могу пока вернуться… Мне нужно быть здесь. С папой и мамой…

— Грейнджер… Что мне сделать чтобы ты вернулась? Может на предстоящей игре по квиддичу грохнуться об землю и сломать все кости?

Она молчит и Драко понимает, что перегнул палку.

— Ладно… Прости. — Он выдыхает свое раздражение и закрывает глаза, успокаиваясь. — Понимаю, ты там нужнее и для тебя это очень важно. Я… В общем, я жду тебя…

— Нет, Драко. — Он слышит тихий всхлип и ругает себя за несдержанность. — Ты не понимаешь… Ты мне тоже важен. Очень важен. Но ты в порядке, а родители нет, я не могу бросить их в таком состоянии даже на один день. Потому что это я виновата в том, что случилось…

Драко закрывает глаза. Гермиона чувствует себя виноватой и ни за что не оставит родителей. И она права. Он жив, здоров, да, скучает, да, сходит с ума от одиночества, но надо взять себя в руки и перестать уже изображать избалованного истеричного мальчишку. И она обещала приехать ко дню рождения. Это хоть что-то…

— Гермиона, — мягко произносит Малфой успокаивающим голосом. — Я правда понимаю… Всё хорошо, не плачь… Просто приснись мне в том золотом платье… А ещё лучше без него…

Она тихо смеётся:

— А ты снишься мне…

— Расскажи об этом. — заинтересованно ухмыляется он. — Надеюсь, я в твоём сне совершенно дикий и необузданный, и вытворяю с тобой самые непотребные вещи?

Гермиона хохочет и слышать её веселый смех гораздо приятнее, чем слёзы.

Они разговаривают почти два часа, пока его не просят освободить кабинку. Прощаться тяжело и они обещают друг другу продолжать писать и созвониться в следующую субботу.

Разговор с Грейнджер приносит ему хоть какое-то успокоение, и до пятницы его жизнь настолько расписана, что у него нет времени на грусть и скуку. Её колдография стоит в рамке на каминной полке, радуя глаз. Входя в гостиную он всегда приветствует её. Ему плевать, что это выглядит, как сумасшествие. И сначала это сбивает с толку его друзей, но позже они и сами начинают здороваться с ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Письмо для Гермионы давно спрятано в конверт, но пока не отправлено. Драко планирует вложить свое колдофото с пятничного дружеского квиддича.

Это событие будоражит его. Участвуют желающие со старших курсов, Слизерин вместе с Пуффендуем, а Гриффиндор с Когтевраном. И Драко снова ловец. Как когда-то давно, в той прошлой, будто чужой жизни. У него новая метла и квиддичная форма, и он жалеет, что Грейнджер не видит его в этом зелено-серебряном спортивном великолепии. Он знает, что выглядит охрененно.

Пэнси восхищённо присвистывает, увидев его у выхода из раздевалки.

— Малфой, тебя надо завернуть в фольгу и продавать в Сладком Королевстве по кусочку! — кричит она бойко, а потом вдруг соображает, что именно ляпнула и прикусывает губу. Уизли рядом, в красно-золотом, недовольно хмурится и скрещивает руки на груди:

— Я не понял!

— А тебя, дорогой, я никому не отдам, ты только моя конфета! — выкручивается слизеринка.

Драко посмеивается. Паркинсон в своём репертуаре — сначала говорит, а потом думает.

Он жмёт рыжему ладонь. С некоторых пор они с гриффиндорцем довольно хорошо общаются. Удивительно, но Уизли оказывается интересным неглупым человеком. Мастерски играет в шахматы. Знает всё о квиддиче. Немного ленив и прожорлив, но не злопамятен. Он мог незлобно пошутить и как-будто забыл то, как Малфой раньше издевался над ним, поливая грязью и насмехаясь над его бедностью. Драко больше не видит в нём того рыжего потрепанного придурка, каким он казался ему в детстве. Уизли обычный нормальный парень, с которым можно иметь дело, поговорить и даже посмеяться.

То же самое Малфой вдруг разглядывает и в Поттере. Тот общался без прежней подозрительности и злобы еще с тех самых пор, как Драко получил орден. А после отъезда Гермионы, «золотой мальчик» приходил несколько раз на тренировки по квиддичу, желая поучаствовать в дружеской встрече, и это заканчивалось вполне себе адекватным совместным обсуждением первых квиддичных игр в новом сезоне.

Размышляя об этих странных изменениях в восприятии двоих друзей из Золотого трио, он вдруг понимает, что всё это потому, что он поменялся сам. Он наконец-то повзрослел. Война изменила многое, но самым важным было то, что она изменила его внутренне. И Грейнджер притянуло именно это. Останься он тем же, кем был до войны, вряд ли она бы даже взглянула в его сторону.

Малфой вспоминает свою кудрявую гриффиндорку и сдерживает грустный вздох, рвущийся наружу. Если бы она была сейчас рядом…

Он ловит взглядом догоняющего их Поттера.

— Что, поиграем сегодня? Как в старые добрые… — дерзко ухмыляется Драко.

— Ага, крепче держись за метлу, Малфой! Гриффиндор как всегда победит! — очкарик уже переоделся в спортивную форму, а за ним спешат остальные ребята — участники состязания.

— Гриффиндор и Когтевран первые! — кричит, пробегая мимо, когтевранский защитник.

— Слизерин и Пуффендуй круче! — спорит слизеринская нападающая.

Они весело смеются и пытаются поддеть друг друга метлами. Пэнси хватается за локоть Уизли и снова его целует.

— Удачи, милый! — кричит она. — Сегодня будет жарко! Пойдём, Даф, займем лучшие места!

Драко вздрагивает, когда кудрявая копна каштановых волос проносится мимо него.

Грейнджер?

Сердце дёргается, как сумасшедшее… Но нет… Это Дафна, завила свои обычно прямые волосы в тугие локоны. Она оглядывается и неожиданно бросает Драко с лёгкой полуулыбкой:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Удачи! Я буду болеть за тебя!

Слова поддержки от Гринграсс? Завтра пойдёт дождь…

Полчаса напряжённой борьбы на квиддичном поле и снитч оказывается в руке Драко! Он готов орать от накрывшего его адреналина и восторга. Трибуны ликуют. Комментатор надрывается, выкрикивая его имя. Было сложно, Поттер почти схватил золотую сферу, но у Драко длиннее руки и огромное желание выиграть матч, и это рвение приносит его команде сто пятьдесят очков! А ему ни с чем не сравнимое воодушевляющее и окрыляющее чувство победы!