Вечный ястреб - Дэвид Геммел

— Напрасно ты так решила, — промолвил Обрин. — Она — воплощенное зло.

— Все мы не слишком добры. Пусть Бог решает, кому из нас жить, а кому умереть. Ей самой причинили великое зло. Из-за этого она повредилась разумом, как когда-то и я.

В сумерках друиды вышли из леса над перевалом, где прятались, и занялись ранеными горцами. Маггриг, которому наложили десять швов на бедро и двенадцать на рану в боку, смотрел, как снижается над трупами воронье.

Убитых горцев несли на равнину — завтра там сложат могильный курган. Из восьмисот Паллидов уцелели едва ли двести, и почти все они были ранены. Больше тысячи Фарленов, четыреста Дунильдов и Григоров остались на поле брани. Но лордам обоих кланов, которые под конец бились спина к спине, капризная судьба сохранила жизнь.

Настоящая бойня, подумал со вздохом Маггриг.

Леофас, тоже зашитый и перевязанный, присел на валун рядом с ним.

— Вот мы и победили.

— Да. Столько молодых полегло, а мы, старики, по-прежнему дышим.

— Так ведь мы хитрые.

— Ты Касваллона не видел?

— Нет. Пойдем-ка повидаемся с королевой. Надо сказать ей спасибо, по меньшей мере.

Они побрели, поддерживая друг друга. Вороны, слишком отяжелевшие для полета, отпрыгивали с дороги.

За выходом из ущелья стояли спутанные кони и горели костры. Королева, сидевшая со своими капитанами в середине, встала при виде двух горцев.

— Налей им вина, Обрин.

— Благодарю тебя, госпожа, — сказал Маггриг. — Ты спасла мой народ.

— Я рада, что мы подоспели вовремя. Я многим обязана Красному Ястребу и счастлива хоть чем-то отплатить ему за верную службу.

— А где же он сам? — спросил Маггриг.

— Не знаю. Мы договорились встретиться с ним на Валлоне.

Двое кавалеристов принесли седла, и Сигурни пригласила вождей сесть.

— Я хотела бы поговорить с одним из ваших людей — сегодня он спас мне жизнь, — сказала она.

— Трудновато будет найти его среди прочих, — заметил Леофас.

— Только не этого. У него в волосах белая прядь и левый глаз налит кровью.

— Да, я его знаю. И пришлю к тебе, если он жив.

Обрин принес подогретого вина, и все в молчании выпили.

На следующее утро, когда стали строить курган, большинство кавалеристов вернулись домой через Врата, возникшие на равнине ночью. Но Сигурни с Обрином и еще двадцатью людьми осталась.

Леофас нашел Гаэлена в лесу, где тот сидел рука об руку с хестенской девушкой. Юноша встал и представил Лару пожилому воину.

— Я уже встречался с тобой, — поклонился Леофас, — но теперь ты еще больше похорошела.

— Спасибо. Рада видеть тебя живым.

— Мог бы и не выжить, кабы не ты со своими лучницами.

— Счастливый случай. Мы свернули к северу, чтобы не наткнуться на аэниров, и оказались возле самого Икерна. Но как королева узнала о месте сражения? Гаэлен говорил, что она должна прийти в Аксту, а от Аксты до Икерна день езды.

— Она сама толком не знает, — сказал Леофас. — Один Касваллон может на это ответить. Пойдем к королеве, парень, она хочет видеть тебя. Только скажи мне сперва, где Лейн.

Гаэлен смотрел ему в глаза, не находя слов. Улыбка пропала с лица Леофаса.

— Столько убитых, — прошептал он, постарев на глазах. — Расскажи, как это случилось.

Гаэлен рассказал, не сумев скрыть ужаса, в который привела его гибель Лейна. Леофас выслушал его молча и один ушел в лес.

— Идем. Тебя ждет королева, — сказала Лара, тронув юношу за плечо.

Вместе они направились в лагерь Сигурни. Королева вышла им навстречу, протянув руки.

— Как хорошо, что ты жив, мой мальчик! Мне нужно спросить тебя кое о чем.

Гаэлен и ей представил свою подругу. Королева ласково улыбнулась Ларе и тут же, повернувшись к Гаэлену, спросила:

— С чего тебе вздумалось рисковать собой ради меня? Другое дело, если бы так поступил мой солдат, но ведь ты видел меня впервые.

— Я обязан вам жизнью, — просто ответил Гаэлен.

— Оттого что я вчера пришла вам на помощь?

— Я не могу вам этого объяснить. Простите.

— Снова секреты? Ты такой же, как Красный Ястреб. Хорошо, Гаэлен, я не стану тебе докучать, но как мне вознаградить тебя за вчерашний подвиг?

Он смотрел на нее, вспоминая, как она спасала пятерых мальчишек от Зверя. В этот миг Гаэлену открылось, что предназначила для него судьба.

— Позволь мне служить тебе, моя госпожа, — сказал он, преклонив колено. — Отныне и навеки.

Сигурни, если и удивилась, не подала виду.

— Тебе придется покинуть свою страну и сражаться на войне, до которой тебе нет никакого дела. Этого ли ты хочешь?

— Да, моя королева. Я люблю эту землю, но здесь при мне истребляли моих друзей, убивали их детей, жгли их дома.

— Тогда встань, ибо близкие мне люди не стоят передо мной на коленях. Твоя подруга тоже пойдет с тобой?

— Ты согласна, Лара? — спросил Гаэлен, взяв ее за руку.

— Что ж мне еще остается? — улыбнулась она.

— Я люблю тебя. — Молодые обнялись, и Сигурни отошла к сидящему у костра Обрину.

Когда над павшими вырос высокий курган, Леофас повел живых назад, к Атафоссу. Несмотря на одержанную победу, воинам было грустно. Их близкие затерялись в прошлом, друзья пали в настоящем. Маггриг ехал рядом с Сигурни, а Гаэлен, Лара, Оник, Агвейн и Гвалчмай шли во главе колонны.

Из всех победителей Зверя невредим остался один Гаэлен. Леннокс был весь в рубцах, Гвалчмаю проткнули копьем плечо, Агвейн прихрамывал.

— Ты в самом деле надумал уйти с королевой? — спросил Агвейн. — Хочешь покинуть горы?

— Да. Я еще в тот раз обещал, что не оставлю ее.

— Меня она тоже возьмет, как по-твоему? — засуетился Гвалчмай.

— Думаю, да.

— Ну а я остаюсь, — заявил Агвейн. — Мне и тут хватит дел.

— Меня без Лейна здесь мало что держит, — печально промолвил Леннокс. — Я с тобой, Гаэлен.

Отряд пришел к невидимому мосту за час до заката.

На том берегу появился человек — высокий, с седеющими волосами, в мантии винного цвета. Он поднял руку. Над водой замерцали огни. Разгораясь все ярче, они слились и образовали горящий серебром мост. Человек ступил на него. Следом шли пропавшие за Вратами горцы, мужчины и женщины.

В сердцах воинов возродилась надежда.

Ветер развевал волосы и бороду идущего впереди человека. Глаза его были зелеными, как далекое море.

— Касваллон! — крикнул, бросаясь к нему, Гаэлен.

Тот со слезами на глазах распахнул руки. После долгих объятий Гаэлен отстранился, чтобы посмотреть на своего названого отца. Ему показалось, что Касваллон состарился лет на десять.