Волк. Юность - Виктория Гетто

Возвращаемся за стол. Вопросительные взгляды остававшихся за столом сотрапезников, и я шёпотом поясняю:

– Мокренькая.

– А… – тянет матушка, потом улыбается: – Быстро вы… управились…

Ооли алеет от смущения.

– Я не знаю, как принято у вас, но в моём мире всё делает жена…

– А у нас муж должен помогать супруге с ребёнком.

– Должен? Это обязанность?

– По зову сердца, милая. Совершенно добровольно, поверь…

Ооли опускает голову, чтобы скрыть счастливую улыбку, но мама возвращает нас в действительность:

– Внучка родилась недоношенной. И она слабенькая. Так что вы берегите её…

Вот что тревожит досу Аруанн больше всего.

– Погодите… Как недоношенная?

Ни Ооли, ни я не понимаем смысла слов мамы. И та поясняет:

– Но она родилась через семь месяцев после того, как…

Зажимает себе рот. Я смотрю на жену, и злая ревность вновь возникает в моём сердце, но я стараюсь не показать вида:

– Не знаю столь деликатной вещи, милая, но сколько вы, саури, вынашиваете своих детей?

– Шесть месяцев…

– Шесть?! – восклицаем мы вместе с мамой, и Ооли торопливо поясняет:

– Я так боялась, что с малышкой будет что-то не так! Время рожать, а я ничего не чувствую! Очень боялась, что она родится с отклонениями или вообще уродом…

У досы Аруанн глаза так и остаются круглыми от услышанного. Вот же… женщина… И я такой же идиот. Не поинтересовался у жены такой простой вещью… Хорошо, удержался… Торопливо меняю тему:

– Значит, стройка идёт?

Мама вновь кивает:

– К весне должны закончить большое здание и часть малых. Сьере Муаро это гарантирует.

– Это радует. А что у нас с остальным?

Мама кивает в сторону Ооли:

– Этими вещами занимается дочка. Я в них ничего не понимаю…

Смотрю на жену, та в ответ успокоительно опускает на миг свои пушистые ресницы. Нормально. Отвечаю тем же самым движением век.

– Скоро все соберутся здесь. Новости разлетаются быстро, и известие о том, что я уже дома, доберётся до всех заинтересованных лиц…

– Лучше объясни, что нам делать с теми, кого ты привёз? Ладно старик лекарь…

– И очень хороший, кстати. Пусть ему недолго осталось практиковать, но он отработает свою пенсию. Поверь. А когда прилетят наши…

Мы переглядываемся с женой, ведь «наши» теперь с обеих сторон. И меня осеняет шальная мысль: а если объявить планету нейтральной зоной? Где могут жить и саури, и люди? А ведь может получиться, ей-ей… Но это планы далёкого будущего. Сейчас у нас на первом плане война. Тайные владыки двинут на нас свои войска. Ближайшей весной. Так что надо срочно проверить, как идут дела и на каком уровне подготовка моих солдат…

– Атти!

Я вздрагиваю от неожиданности – Ооли шутливо машет перед моим лицом своей ладошкой. Уж слишком я увлёкся новой мечтой…

– А?

– Так что нам делать с остальными?

Я делаю глоток настоящего земного кофе и отвечаю:

– Проще всего с тушурцами. Они останутся здесь. Поселим их в замке. Пусть живут. Пользы от них больше, чем убытка от съеденного ими хлеба. Тем более что Шурику, это внучка Долмы, я обещал воспитать как придворную даму и пристроить в будущем…

– Каан тоже хочет остаться…

– Вот видишь, всё и решилось, – улыбаюсь Аами.

Девочка краснеет, прячет руки под стол.

– А рёска и сёстры Тумиан? – не успокаивается мама.

Приходится всё разъяснить:

– С Льян проблем быть не должно. Её дед – наш герцог. В смысле герцог Юга. Отправлю ему гонца с известием, что его внучка хочет к нему вернуться. Тем более что он должен быть в курсе её побега, и как только его светлость даст своё согласие, выделю эскорт и сопровождающих, отправлю к деду.

Доса Аруанн кивает:

– А сёстры Тумиан? И что с Лиэй?

– Мама, почему ты так волнуешься за этих девчонок? – спрашивает её Ооли.

И матушка мрачнеет:

– Их старшая сестра была первой любовью Атти… Всем известно, что первая любовь не забывается…

Встревоженная супруга резко оборачивается ко мне, но я делаю успокоительный жест:

– Не волнуйся. Всё уже давно прошло. К тому же я убил их отца… В поединке. Честном. И претензий у их рода ко мне по этому поводу нет…

– Но… Как? Зачем?

Вздыхаю в ответ:

– Придётся начать с самого начала… Рёсцы ненавидят чужаков. Причём ненавидят со всей силой своей натуры. А она у них, смею заметить, подлая. Если не сказать больше. Не знаю, чем Лиэй провинилась перед Высочайшим в этой жизни, но я не завидую её судьбе. Если говорить откровенно, высокородная фиорийская маркиза стала фактически рабой в империи. Рабой семьи мужа и его постельной игрушкой… А её сестёр, которым некуда деваться, хотели продать в публичный дом.

– Какой ужас… – шепчет доса Аруанн.

– Я просто пожалел несчастных. Вот и всё, дорогие мои.

– И? – Взгляд Ооли требователен. Да. Она действительно настоящая принцесса!

– Дам им приданое и выдам замуж. Как немного подрастут. Пока пусть проходят военную подготовку наравне с остальными.

– А не боишься, что они воткнут тебе кинжал в спину, желая отомстить за отца?

– Как я уже сказал, их род не имеет ко мне претензий по этому поводу. Потому что поединок был честным. При свидетелях. А то, что они живы и свободны, тоже значит очень и очень много.

Нашу беседу прерывают деликатным стуком в дверь.

– Кто там? – негромко спрашивает матушка, подойдя к двери.

Услышав ответ, открывает. На пороге стоит припорошённый снегом слуга. Он явно явился с улицы. Мужчина запыхался, лицо красное от спешки. При виде нас, сидящих за столом, торопливо кланяется:

– Сьере граф, только что привезли раненую женщину. Она без сознания, но слуги просят немедленно принять её под защиту и дать лекаря.

– Кто она, известно?

– Дочь герцога дель Саура. Лондра…

– Лондра?!

Краска сменяется бледностью на моём лице. Значит, времени у меня совсем не осталось? И Тайные Владыки решили не откладывать свои дела до весны и приступили к устранению ключевых фигур немедленно? Это плохо. Это очень и очень плохо…

– Атти?

Матушка вскакивает, намереваясь бежать, но я останавливаю её:

– Не суетись. Это мой долг перед Урмом. И мне надо рассчитаться по нему… – Поднимаюсь из-за стола, чмокнув Ооли в макушку: – Ты позволишь мне уйти, милая?

Её лицо становится суровым.

– Со щитом или на щите, мой супруг.

Киваю, возвращаюсь в спальню, где, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить дочь, быстро надеваю форму воина Парды, с сожалением бросив взгляд на сундук с обычной одеждой. Увы, не скоро мне придётся, похоже, облачиться в неё.

Выхожу в зал, киваю всем моим женщинам. Затем покидаю покои, сразу обращаясь к слуге, ждущему за дверью: