Император без трона - Виктор Астахов

В иной ситуации Шеймус бы не сработал столь беспечно, однако ныне он понимал, что нападение на деревню не было мелкой вылазкой, как и то, что в помощи Кортеса более не было нужды. Оставалось лишь отыскать Ку’сиба и ответить на самый важный вопрос, звучавший в голове волшебника:

«Почему всё это происходит именно со мной?!»

Все просторы деревни превратились в огромное поле брани. Орочьи пехотинцы, именуемые в простонародье громилами, прорывались сквозь проделанные бреши в стенах и сминали всякую оборону. Их вооружение состояло из тяжёлых топоров и дубин, используемых в сочетании с круглыми щитами, а броня из сочетания металла, дерева и костей пусть и не давала защиту, присущую имперским латам, но не ограничивала подвижности владельцев, позволяя им стремительно нестись вперёд и врубаться в сражение.

Осознавая полную тщетность сопротивления, деревенские жители попросту складывали оружие и сдавались на милость врагу. Кому-то везло, иные становились тропой, по которой орочьи воины прорывались в глубины Лефбадена. Единственными, кто пытался сопротивляться напасти, оставались воители в характерных пёстрых одеяниях, сгруппировавшиеся близ корчмы и складов — местом, куда ныне спешил Шеймус.

— Вот же чертовщина! — сквозь зубы процедил маг.

Ноги, что ранее систематически давали отказ, ныне неслись вперёд, словно их обладателем был не восьмидесятилетний старик, а юноша, едва достигший совершеннолетия. Обескураженное сознание перебирало набор защитных заклинаний, а взгляд единственного серого глаза метался по сторонам в попытке отыскать укрытие или заветное стойло.

— Стой! Или умрёшь! — послышался басовый голос позади.

Шеймус не обернулся. Волшебник ускорил шаг, побежав так быстро, как позволяла его физиология. Шаг, ещё шаг, глаз пытался разглядеть путь, но оставил незамеченным деревянный клин, торчавший в земле. Мыс сапога зацепился о дерево. Предательский хруст в области голеностопа сменился вспышкой боли и свистом топора, что пронёсся над упавшим стариком. Огляделся назад — группа орков стремительно нагоняла по пятам. Встал на четвереньки и так быстро, как мог, рванул в ближайшую дверь. Мгновение на оценку обстановки. Споткнулся о стул, приземлился лицом на поверхность стола и, недолго думая, шмыгнул в раскрытое окно. Секунда полёта, удар спиной о прохладную землю. Темнота в глазах, провальная попытка вдохнуть. Рычащие голоса со всех направлений и лязг стали.

Открыл глаза, увидев прямо перед собой разъярённую орочью морду, что выглянула из рамы злополучного окна. Громила тут же нырнул вслед за волшебником, но лишь в последний момент осознал, что как минимум вдове превосходит худощавого мага в ширине плеч. Ни о каких заклинаниях не шло и речи. Шеймус собрался с силами, поднялся на ноги так быстро как мог и машинально, совершенно не планируя удар, со всего размаха впечатал посох по макушке орка. В сопровождении глухого «Ар!» и мощного потрясения, массивная бурая фигура опала в недра хижины. Затрещал стол, трижды проклятый стул и осколки глиняной посуды.

— Ублюдок! — послышался голос за спиной Шеймуса.

— Ох! Только тебя сейчас не хватало! — прохрипел волшебник и стремительно похромал прочь, подальше от окровавленного Кортеса.

Битва в окрестностях корчмы стягивала всех атаковавших орков, что быстро превзошли качественный и количественный состав бойцов «Черноклыка». Люди Кортеса продолжали сражаться за подступы к корчме, пока отдельные представители банд набирали сокровища из тайников и надеялись скрыться чёрным ходом. Битва разгорелась, но не обещала быть долгой. Захватчики заполонили все подступы к деревне и единственным шансом спастись, стал магический «Маяк», оставленный Шеймусом в парах миль от Лефбадена — в месте, где его ожидал Крог. Требовалось лишь найти Куса, тихое место и избавиться от настырного главаря бандитов.

— Значит, я ошибся? — на сей раз голос Кортеса звучал совсем близко. — Дочь — не южанка. И как выглядит эта мелкая шлюшка, а, господин волшебник? Скажи, чтобы я смог передать ей приветик! Стой!

Топот сапог стремительно ускорился. Змееподобный клинок нашёл место в руке головореза. Шеймус замедлил шаг. Выдох. Пара мгновений концентрации. Шаг прямиком за спиной. Пол оборота и вытянутый вперёд посох. Кортес тут же ухватил древко близ сияющего камня-катализатора и рванул на себя. Костлявые пальцы дали слабину. Посох оказался в руках разбойника, как и кинжал, что устремился в направлении «гостя». На мгновение их взгляды встретились — искрящиеся от ненависти, ослеплённые триумфом глаза головореза и единственный серый глаз, полный холодного расчёта и разряда искр. В этот момент Кортес понял, что совершил ошибку.

Посох в руках разбойника оказался не более чем уловкой — простая безделушка, сквозь которую не прошёл магический поток. Настоящая сила ныне таилась в объятых разрядами, костлявых руках. Столь любимая и ненавидимая Шеймусом «Молния» сорвалась с его пальцев, вонзившись в тело противника. Конечно, заклинание не прошедшее процесс усиления через систему катализатора, не разило подобно божественному клинку, не испепеляло плоть, но оставляло на ней страшные ожоги. Кортеса откинуло назад, а защищавший его тело жилет превратился в лоскуты тлеющего тряпья. На плоти открылись страшные жжёные язвы. Маг упал на руки, более не в силах удерживать собственный вес на травмированной ноге, а по разные стороны от него уже слышались басовые голоса орков.

— Это конец, — простонал Кортес, пытаясь оторваться от земли. Вокруг мелькали бурые силуэты и рычали басовые голоса. Орки наводнили Лефбаден. — Никакой тебе дочки… или кто там у тебя. Готовься сдохнуть.

— Не сегодня, приятель, — сквозь зубы процедил волшебник. На морщинистом лице застыл ухмыляющийся оскал, а костлявая ладонь нащупала древко посоха. — У меня ещё слишком много дел. Кус!

Глава 13. Узник

1

С той самой поры, как его лапы переступили порог людского поселения, Кус испытывал тянущее чувство неприятия ко всему, происходящему вокруг. Двуногие семенили вокруг, подобно стае муравьёв, шептали между собой и окидывали зверя любопытными, раздражающими взглядами, что выглядели для Ку’сиба подобно вызову. Те редкие моменты, что ак’рик проводил в людских поселениях, не приводили зверя в восторг и порождали в сознании ассоциации с тем местом, что некогда именовалось Вероной и том проклятом дне, когда Ку’сиб утратил семью.

И пусть ныне кровь не питала землю, огонь не пожирал дома, а люди не проявляли открытой враждебности, единственным фактором, что вселял в зверя спокойствие, стала костлявая рука, что систематически разминала его мохнатое ухо. Со стороны слышались удивлённые голоса и шёпот, запахи варьировались