Мои двенадцать увольнений (СИ) - Комаров Артем А. "КАА"

А можно и видео записать, так на всякий случай, а то решит отыграться, а у меня будет компромат, передам его Бизону.

«Вот товарищ Федосин, он уверен, что все может купить за деньги, деньги своего тестя». Крупный план Жорика, жаль крестовина закрывала его супер труселя. Общий план прикованного обидчика и вид сзади, общий план, звезды покрупней. «Ремень — лучшее средство от дури». Почти рекламный слоган. Перекинула видео себе на почту, но, то ли я что-то не так сделала, то ли у него такие настройки, видео ушло во все соцсети, в которых обитал Жорик. Узнала я это благодаря Бизону, который переслал мне ссылку на видео с комментариями. Хорошо, что я не увлекаюсь селфи, а то бы сейчас моя моська на фоне побитого мамонта гуляла по сети.

Стук в дверь известил, что Тесть Федосина прибыл. Оказывается, у Жорика еще остались силы, как он пытался выломать наручники, когда услышал голос Николая Петровича.

— Он там, я его слегка обработала. А вон Ваши деньги. Прощайте.

— Деньги забери.

— Я другим на жизнь зарабатываю.

Меня мало интересовало, что Тесть сделает с Жориком, думаю, что Федосина в моей жизни уже точно не будет.

Часть. Увольнение одиннадцатое. Мой сосед напротив встретиться не против или взаперти

У меня в очередной раз стало слишком много свободного времени, а как нормальная женщина предпочитает проводить свободное время? Правильно, в магазинах. Вот и я, разменяв часть денег от спора молодчиков, пошла поднимать себе настроение в Меге. Накупила много нужного и совершенно ненужного, но поднимающего настроение. Следующий день я провела в спа-салоне, как же приятно, когда вокруг тебя воркуют и делают из тебя красавицу. Но самой моей большой тратой стали туфли. А я всего лишь пошла в театр на Малой Бронной, и какой черт меня дернул завернуть в магазин с обувью. Когда я увидела эту красную прелесть, то поняла, что без них не уйду, а продавец, явно не профессиональный, говорил что они из старой коллекции, что он мне может предложить интереснее из новой. Он и не понял, что это любовь, любовь чистая и неомраченная бытом. Я взяла две пары, стоимость была почти равна моему расчету с работы, но что деньги пред любовью. В таких туфлях ты ощущаешь себя Царицей, ты точно знаешь, что все падут к твоим ногам.

И вот сегодня к моим ногам падут все. Моя проблема с личной жизнью меня уже достала, буду решать ее кардинально, любой не-Грей для меня сойдет. За два часа в клубе ко мне подвалили десять явно нетрезвых, пять почти пьяных, и пара слегка выпивших. Еще пятнадцать минут, и пойду домой, ловить тут нечего. Ситуация стремительно менялась, какой блондинистый мачо ко мне подвалил, прям на лбу написано «самец», и почему не воспользоваться моментом?

Интересно, вот кто вбил мужикам в голову, что предварительный ласки — это пару раз сжать груди и лизнуть шею, а дальше надо всунуть и вбивать как сваю в мерзлую землю? Еле дождалась, когда этот, теперь уже точно не мачо, додолбит мое несчастное лоно и кончит. Я реальна начала сожалеть, что не взяла телефон Васина, может и вызывает он во мне скорей презрение, но пока в постели ему равных не было.

Кофе давно остыл, и пить его я не хотела, но и идти домой не хотелось, разочарование захватило меня в свой плен. Разочарование в Андрео, в мачо, в работе, и даже в себе. Я заказала еще кофе. Когда же мне стало не все равно? Это плохо, так нельзя. Всегда удавалось существовать в рамках, почему сейчас не удается? Столько всего было в издательстве, и ругались мы с Розиным еще хлеще, чем с Ковиным, и подлянки устраивали мне кровавые, и помои выливали на меня тоннами, но никогда не говорили, что жалеют, что взяли меня на работу. Какая короткая дистанция от «не хочу, чтобы уходили» до «жалею, что взял»…

Метро уже работало, я, оставив приличные чаевые полусонным официантам, пошла к станции. Пустой вагон, несколько раз прокатилась по кольцу, но вот уже и людской поток начал прибывать, а делить свою печаль с толпой мне не хотелось. Дома лежала на кровати и просто смотрела в никуда. Лада заходила несколько раз, но расшевелить меня так и не могла. Весь день я провела в унынии. Но злость и привычная вредность заставила меня встать на следующий день и уехать Новодевичий монастырь. Софьюшкина башня, как обычно, была облеплена загадывающими желания, я тоже припала к ней, прося душевного покоя. Накупив гвоздик, гуляла по кладбищу, отдавая дань цветами великим. «А завтра начну искать работу, да такую, где никто и никогда не пожалеет о моем трудоустройстве».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«И вот зачем требования к помощнику расписаны на две страницы, если по факту все сводится к «красиво вилять задом при подаче кофе», вот и не может бедный начальнику придумать, что же еще должен делать его помощник». А я ему помогать не буду, мне он точно не подходит, только для тренировки, а то на собеседования давно не ходила.

Знаете, кто еще хуже того, кто не знает что хочет? Тот, кто знает, но доверить другому не может, а будет делать все сам. Ты с ним будешь только и делать, что обязанности делить, или, смирившись, плевать в потолок. Тоже не мой вариант.

Сегодня с Ладой пошли по музеям, вот и опять я на несколько часов застыла у Демона, а вечером перечитывала Лермонтова, это уже почти традиция, почти ритуал.

Звонки с бывшей работы я игнорировала, но к названиванию присоединился и Чистин. Я прекрасно знала, что он меня хочет, но для этого надо вернуться, а я не хочу и не могу, или могу, но не хочу, или хочу, но не могу, в общем, я запуталась и игнорировала всех. «Могу ли я… не, не так, хочу ли я… опять не то. А! Магнолия».

Кравец написал несколько матерных смсок с вопросом, почему не с Ковиным во Владике, он же для меня специально крабов и икры закупил. Вот пусть Андрео ему и объясняет — почему.

Телефон отключила, планшет тоже, да и ноут впервые с покупки выключила. К черту всех, пойду гулять в парк. Воробьевы горы прекрасны, Нескучный сад восхитителен, а в Парке Горького, в который я доползла к вечеру, можно было потанцевать и послушать музыку, из последних сил дотащилась до Музеона, побродила среди скульптур. Такси быстро довезло меня до дома, успела заметить опасность раньше, машина Егора стояла около подъезда. Эх, не спрятаться, не скрыться или?

Что ж гостиничный номер вполне сносный, белье почти чистое, ванная убрана, даже телевизор плоский, но вот чай мог бы быть и поприличней. Спала я на удивление крепко, встала после обеда, и жизнь уже не была такой безнадежно безрадостной. Даже почти морально готова встретиться с Егором через недельку другую и услышать его…

— … Ты мне обещала! — упрямо повторял Чистин.

— Обещала, и что? Ты все обещания держишь?

— Стараюсь!

— Я тоже стараюсь, но не в этот раз. Больше не хочу возвращаться.

— Вернешься и отпустишь мою жену. Ты мне обещала!

— Да Катя может спокойно уходить, там есть Липа, Игорь и Ольга.

— Там только Екатерина и Алимпиада!

— Чушь.

— Мне не веришь, позвони Кате. А если бы кто-то трубку брал, то был бы в курсе, что на его рабочем месте твориться.

— Это не мое рабочее место. Я уволена.

— Ты уже столько раз увольнялась, что могла бы и привыкнуть. А я не хочу, чтобы моя жена родила на работе.

— Так пусть идет в декрет, ее никто не может заставить остаться.

Егор нехорошо прищурился, он пока еще решил позволить мне «делать вид, что до меня не доходит», но скоро его терпение лопнет.

— Мы же прекрасно знаем, у кого моя жена набралась упрямства, она не уйдет и не оставит там одну Липу, ты это знаешь, так что возвращаешься и отпускаешь мою жену. А потом можешь увольняться и что угодно делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не хочу туда, — попыталась я всхлипнуть и пустить в ход самое страшное женское оружие, слезы.

— А мне все равно, я тебя туда силком приволоку.

— Мне нужно еще время.

— Сколько?

— До понедельника.

— В понедельник я сам туда тебя отвезу.