Форпост (Тетралогия) - Андрей Валерьев

"Интересно. Не хотят выходить. Понятно с семьёй. А остальные что? Ну ладно, посмотрим".

Надя, обняв дочь, тихо плакала, отвернувшись от мужа.

"Хоть её проняло".

Док взял на руки ребёнка и, подталкивая упиравшуюся жену, вышел из дома.

— Ваня. Не тупи. Выходи и иди себе с богом!

Маляренко смачно плюнул в сторону съёжившегося Лужина и пошёл к двери.

— Только я не один. Со мной подруга. И друг с женой. Знаешь Звонарёва?

— Это строитель, что ли? — Голос с улицы обрадовано пресёкся. — Знаю. Пусть уходит.

Женщины в доме закричали. Негромко, тоскливо и безнадёжно. Их бросили все защитники. Даже чужие.

"Сейчас на колени упадёт, дура…"

— Надя. Не надо. Это не поможет. У неё спроси. — Иван кивнул на Алину и вышел на улицу.

Витя оказался высоким худющим мужчиной лет сорока.

"Ровесник. Прости меня, Витя. Пожалуйста, прости. Тебе не повезло. И ты ошибся".

Иван вытащил из-за спины мачете. Виктор нахмурился, а мужики подобрались и взялись за копья.

— Парень, ты чего? Не дури.

"Кроме женщин и детей, кроме женщин и детей".

— Ты не прав.

Над ухом Ивана коротко свистнуло и Витя, поймав лбом арбалетный болт, без звука рухнул на землю. Иван заорал что-то матерное и огромными прыжками бросился прямо на врага.

"Во, мля, я даю! Во, бл…"

Глава 4

В которой судьба Ивана закладывает очередной крутой вираж

Ничто на земле не проходит бесследно…

"Где я? Что со мной? Я умер? Почему вокруг звёзды? Я в космосе?"

— Ау! Люди! Здесь есть кто-нибудь?

"Чёрт! А где же моё тело? А руки?! Чёрт! Я ничего не вижу! А-а-а-а!"

— Почему тут так тихо? Я оглох?

Вокруг сияли мириады звёзд на фоне абсолютной тьмы.

"Вот как это происходит. Как красиво".

Мысли потекли медленно и расслаблено.

— Значит всё? Я умер?

"А-а-а-а-а! Не хочу!"

Разум задёргался и забился, как рыба на крючке.

"Не хочу!"

БУМ.

"Что за…?"

— Это что?

Звёзды тряхнуло и смазало. В ушах стоял звон.

БУМ.

— Да что это?

Тьма исчезла, исчезли звёзды. Всё вокруг заволокла серая пелена.

БУМ.

БУМ.

— Да что же ЭТО?

БУМ.

БУМ.

БУМ.

Хххх!

— Тётя Надя! Он ОЖИЛ!

"А потолки они классно сделали. Видно, что крепко. А это ещё кто? Алина. Ну надо же. Во. Ещё тётка какая-то незнакомая. А ну вас всех. Я лучше посплю!"

Новость о том, что покойный, которого успели оплакать и уже собирались похоронить, ожил, облетела посёлок со скоростью степного пожара. Народ, дружно бросив все дела, рванул к дому Лужина-старшего, где на хозяйской кровати ныне возлежал "воскресший". Звонарёв выпер из дому всех, включая хозяев, сделав исключение только для Марии и Дока, который с изумлением щупал пульс у вполне живого "покойника".

— Давно это со мной? — Иван, был непривычно рассеян, словно мысли его были заняты чем-то другим.

— Да уж полдня прошло. — Док, от которого традиционно несло бормотухой, цепко и профессионально осматривал пациента. Если не считать десятков ссадин и мелких порезов, густо покрывавших тело Вани, то он был в полном порядке. Док достал зеркальце и, поймав лучик, проверил реакцию зрачка. Норма.

"Обалдеть! Никогда с таким не сталкивался!"

— Ничего не болит?

Иван "вернулся" в комнату.

— А? А, нет. Всё нормально. Только слабость какая-то.

"Это мне приснилось! Точно приснилось! Всё!"

— Маша, мы отбились?

Абсолютно счастливая Мария закивала головой и, схватив Ивана за руку, разревелась.

— А-а-атби-и-лись.

Док увёл ревущую девушку, а её место занял ошалело лыбящийся Звонарёв.

— Расскажи. — Иван едва шевелил губами.

И Серый рассказал.

Оказалось, что в итоге спецназ "Иван-да-Марья", как окрестил их дед Федя, перебил почти всех нападавших. Двенадцать человек ночью и ещё восьмерых утром.

Ваню замутило.

"Мамочка! Я не хотел!"

Остальные от ужаса разбежались, но Иван к тому времени был уже… Звонарёв замялся — мёртв. В смысле — забили тебя, Иван Андреевич.

— А тут, на день раньше срока, прибежали наши мужики. В общем — разогнали этих козлов окончательно. В смысле — прочесали все окрестности и известные места обитания этих аборигенов. Кого — нашли и убили, кого — в плен взяли. Правда, несколько человек так и исчезли. И с ними две женщины. Оля и ещё одна, из местных. А Светлана — нашлась. Она всё это время на дереве в центре посёлка пряталась, представь себе!

Иван показал большой палец. На большее не хватило сил.

— И власть, в общем, тут теперь переменилась…

— …?

— Надежда Фридриховна с дедом нынче рулят. Стасу Олег с мужиками морду набил. За дурость. Качественно набил, от души. Да ещё жена ему такое устроила… Лучше б мужики его ещё разок отметелили, чесслово! Так что вот такие дела. Ты поспи лучше и это… я очень рад, что ты не умер.

Голос Звонарёва дрогнул.

— Ты у меня здесь один друг. Других нема.

Заскорузлые и чёрные ладони строителя неумело поправили подушку Ивана и, тяжело поднявшись, Звонарёв вышел из комнаты.

Станислава трясло. Каждый раз, когда взгляд его падал на детей, Станислава начинало трясти. Как он мог так поступить?! Идиот! Баран! Ублюдок вонючий! Ведь если бы не этот Маляренко, то… От одной мысли, что могло случиться с его ненаглядной Ирочкой, ждущей ребёнка, и с его мальчуганами, Лужина-младшего начинало мутить, голова кружилась, перед глазами роились цветные звёздочки и хотелось выть. Разбитая морда была ерундой, в сравнении с тем, что он сам чувствовал.

Вопреки всеобщему мнению, Лужин вовсе не был бесчувственным чурбаном с одной извилиной от фуражки. Он прекрасно понял, какой косяк запорол, поддавшись эмоциям и не послушав отца с матерью. И чем он отныне обязан Ивану. Олег — давний друг — и тот, вникнув в произошедшее, и представив, ЧТО грозило его жене и дочери, просто измордовал Стаса. Да и остальные парни от себя лично добавили.

А Лужин даже не сопротивлялся.

Только мама, подойдя к нему вечером, нежно обняла и поцеловала и, глядя на злую Ирину, гремящую посудой, тихо прошептала:

— Она простит тебя, Славочка, обязательно простит.

"Мам, ещё бы люди меня простили…"

Комната, предоставленная во временное пользование Ивану, была чудо как хороша! Даже деревянный коттедж в Юрьево ни шёл ни в какое сравнение с этим монументальным сооружением. В этом доме было ПРОХЛАДНО! Отвыкший при постоянной жаре и духоте от этого чуда Иван поначалу чувствовал себя непривычно, но зато как это было здорово! Прохлада! Ура! Виват! Маляренко наслаждался покоем и комфортом. Марья не отходила от него ни на шаг, чётко выполняя все установки Дока. Иван выспался, отдохнул и залился горячим бульоном на три года вперёд. А потом, на четвёртый день его пребывания здесь, Док счёл, что "клиент дозрел", дал отмашку и к нему "на приём" косяком пошёл народ.