Верховный маг империи - Диана Удовиченко

Поняв, что подчинить себе ее высочество не получится, Вериллий надолго успокоился, посвятив себя более мелким интригам и науке. За это время он изрядно продвинулся в своих изысканиях и сумел хорошо заработать на тайной продаже паурония. Но все же любовь к большой игре взяла над ним верх, и Верховный задумал новую партию, только теперь он сделал ставку на Келдина. Поразмыслив, волшебник пришел к выводу, что правление чуть ли не слабоумного юноши, к тому же изысканного, будет не менее интересным экспериментом, чем приход к власти женщины. Да и выгоды это сулило немалые. Верховный становился в этом случае фактически единовластным хозяином Галатона. А на будущее у Вериллия имелось несколько вариантов развития событий. Можно было устранить Ридрига и Дарианну сразу и посадить Келдина на трон. А можно было обойтись и без этого, престол не отдавать никому, Келдину ненадолго всучить регентство, спровоцировать в империи бунт, свержение правящей династии и самому сделаться императором…

На этот раз Вериллий долго решал, как именно поступить. И вот когда он разработал, казалось, беспроигрышную комбинацию, на доске сама собой появилась новая фигура, превратившая красивую партию в нечто сумбурное. Рик, необыкновенный мальчик, вызывавший у чародея бессознательный страх, восхищение и вместе с тем доселе неизведанные отцовские чувства… А вскоре политика вообще перестала иметь какое-либо значение, потому что Вериллий совершил потрясающее открытие. Оно было так огромно, что все интриги, перевороты и заговоры стали выглядеть мелкими и смешными, словно мышиная возня.

Заклинающие, орочьи шаманы и Ридриг Первый лишь отщипнули малые крохи от той великой силы, которую представляла собой бездна. Почему-то они не двинулись дальше. Не догадались? Побоялись? Верховный не был трусом и любил рисковать. Поэтому он разработал формулы и заклинания, позволяющие замкнуть эту бесконечную энергию на себе. Сущности бездны были бесчувственны и бессмысленны. Вериллий Фламиер решил стать сознанием, которое будет управлять этой грандиозной мощью. Это было трудно, невероятно трудно. Но все же он сумел отдать первый приказ, который должен был полностью изменить расстановку сил в мире и перекроить Амату так, как было угодно великому магу. Еще немного – и мир превратится в вотчину Вериллия. Он будет властителем всего живого, повелителем народов. А Рика сделает наследником и соратником. Пока же пусть мальчик развлекается, закаляется, пробует свои силы.

Так размышлял седеющий коренастый человек в белых одеждах, глядя в окно на разрушения, произведенные в Виндоре самыми мелкими из его слуг. Человек, которому недолго оставалось быть человеком.

А в раскаленной мгле бездны все носились багровые тени…

Три дня и три ночи шел Уран-гхор. Лежала перед ним белая бесконечная степь, и конца ей не было. Холодный ветер завивал снежные вихри, обжигал лицо молодого вождя. Тоскливо было в степи. Но ни зимняя стужа, ни горечь от потери товарища, ни тревога за Айку не могли заглушить торжествующую песню в сердце Уран-гхора. Он был свободен! Он выжил, сумел вернуться на родину!

Наконец запах дыма возвестил, что вождь приблизился к орочьему жилью. Много племен кочевало по степи, но чутье подсказывало Уран-гхору – его это племя, Гра-ориг. Только вот как встретят его соплеменники? Кто сейчас ими правит – друг или враг? Что с Айкой? Жива ли?

День к вечеру клонился, первые сумерки упали на степь. Вождь отыскал заснеженные низкие кусты далеко от жилищ, в той стороне, куда ветер дул, затаился за ними, накрылся белым плащом, что с егеря снял. Терпеливо ждал. Острому звериному зрению ни темнота не мешала, ни расстояние. Подъехали всадники на вулкорках, к седлам звериные тушки привешены – охотники вернулись. Женщины навстречу им вышли, расседлали зверей, добычу в каранги понесли. Айки среди них не было. Шаман в богатой одежде засуетился между карангами, в пояс кланялся высокому орку в шапке лисьей. Скрипнул зубами Уран-гхор: Варг-гхор, предатель, жиха подлая, теперь вождем его племени был. А шаман, что перед ним лебезил – не старый Гурдын, а Акхир из бывшего племени Дер-ориг. Кровь забурлила в жилах, ударила в голову. Вскочил Уран-гхор, хотел открыто к стоянке идти, вызвать ненавистного Варг-гхора на тайж’ах, убить самозванца на глазах у всего племени. А если кто не согласен будет – всех положить. Но дальним эхом отозвались в разуме слова старика, что в видениях приходил: «Не допусти кровопролития в Орочьем гнезде…» Послушался Уран-гхор, хоть и сам не знал, почему, снова затаился. Коли нельзя кровь проливать, надо брать хитростью.

Выжидал он до поздней ночи. Затихли звуки вокруг жилищ, погрузилась в тишину стоянка племени, вулкорки сбились в стаю, грели друг друга, дремали. Спали орки. Только часовые стояли вокруг селения с четырех сторон, охраняли покой племени, вглядывались в темноту. Время пришло. Двинулся Уран-гхор вокруг селения. Словно рысь крался он, бесшумно ступая по снегу. Прислушивался к каждому звуку. Вот тихо, жалобно, словно беспомощные щенки, заскулили вулкорки, звериным своим нутром почуяв приближение опасного существа. Вот скрипнул снег под ногами часового – пытаясь согреться, орк переминался на месте. Присмотрелся вождь, узнал в часовом Ярха. Еще в детстве они вместе учились из лука стрелять, вместе бегали по степи, охотились на мелких зверьков. Потом, когда Уран-гхор вождем стал, главной его опорой были молодые воины, такие как Ярх. Изменился ли он? Не переметнулся ли на сторону Варг-гхора? Упрямо мотнул головой Уран-гхор, отгоняя черные мысли. Не должно так быть! Уж если такой верный товарищ в жиху превратился – тогда чего ж от других ждать? Медленно, так, чтобы ни звука не раздалось, ни шороха, пополз вождь в сторону Ярха. Сбоку подкрался, и в тот миг, когда часовой наконец заметил вторжение, Уран-гхор прыгнул на него, сбил с ног, уселся на грудь и зажал рот ладонью, чтобы Ярх не поднял шум. Сильный молодой воин червем извивался, пытаясь освободиться.

– Тихо! Это я, Уран-гхор, – прошептал вождь ему прямо в ухо.

Не ожидал такого Ярх, замер, вслушиваясь в голос своего товарища.

– Закричишь – горло перережу, – пообещал Уран-гхор, медленно отводя руку от лица воина, в другой держа наготове нож.

Глаза Ярха расширились – он узнал вождя.

– Отпусти, – еле слышно шепнул, – не стану я кричать. В нашем роду никогда предателей не было.

Освободившись, Ярх изо всех сил хлопнул друга по плечу, крепко обнял, и радостным было его лицо. Понял Уран-гхор: нет, этот не предаст.

– А я уж было решил, погиб ты, – тихо говорил воин.

– Айка жива?

– Жива.

Словно тяжелый камень свалился с сердца. Легче стало дышать. Только нельзя было долго разговаривать, слишком опасно.