Истоки Нашей Реальности - Медина Мирай

его Каспар. – Не буду скрывать, мне неприятно слышать это, но я понимаю, почему ты соврал. И я не знаю, как поступил бы на твоем месте.

– Видишь? – горько улыбнулся Александр. – Я не стою того. Ты заслуживаешь лучшего будущего и людей, которые никогда не обманут и не будут на тебя давить. Тех, кто не подвергнет тебя и твоих детей опасности.

Каспар не знал, что ответить, и оттого чувствовал себя невыносимо.

Горькая слеза скатилась по его щеке, и он прикусил губу, не смея взглянуть Александру в глаза и тщетно стараясь унять дрожь.

– Эй… – Александр обхватил его лицо холодными ладонями и поднял на уровень своих глаз. Юное лицо озарила болезненная улыбка. – Дети всегда важнее всех. Ты знаешь это. Ты любишь своих дочерей. И это правильно, таким и должен быть любой отец. В конечном счете ты выберешь их, и я буду только рад этому.

– Да, дети важнее всего на свете для любого родителя, – признался Каспар. – Но это не значит, что я готов так просто отпустить всех остальных.

– Но тебе придется.

Никогда Александр не думал, что увидит, как Каспар будет тихо плакать, уткнувшись ему в плечо. А он, примерив на себя маску напускного смирения, будет успокаивать друга, внушая, что тот поступает правильно. Это наводило на него немыслимый ужас.

– Спасибо за все, что ты сделал для меня. За то, что… – Александр сглотнул, чтобы унять сдавленное спазмом горло. – За то, что не покидал меня, несмотря на все, что я сделал. Несмотря на все, что сказал. За то, что был на моей стороне, невзирая на все риски и обвинения. Без тебя я бы окончательно сошел с ума. Ты сделал мою жизнь ярче и счастливее. Словами не передать, как я рад, что когда-то мои родители выбрали именно тебя. Встреча с тобой – лучшее, что случилось со мной.

– Прошу, не говори так, словно прощаешься навсегда.

Каспар оттолкнулся от его плеча. В его взгляде над безысходной печалью преобладала упрямая решительность.

– Я вернусь за тобой, – произнес он твердо. – Обещаю, что бы ни случилось, что бы меня здесь ни ждало, я вернусь и заберу тебя.

Они соприкоснулись лбами. Александр зажмурился, сдерживая новый поток слез.

– Позаботься о своей семье.

Как бы долго он ни пытался прятаться в мечтах о счастливом будущем, голос разума всегда прорезался сквозь них, донося очевидную болезненную истину: этому никогда не бывать. Ни беззаботной жизни вдали от хлопот, ни дому на берегу моря, ни сближению с семьей Каспара. Уж слишком разными они были – людьми разных поколений и склада ума – и понимали это так отчетливо, что эйфория не продлилась долго, разбившись о реальность.

В конечном счете Александр смирился с тем, что все закончится здесь и сейчас.

Провожая Каспара, он ловил каждое мгновение, благодаря бога за них.

– Ты разве не поедешь с нами? – спросила Катрин с явной надеждой в голоске.

– Нет, – горько улыбнулся ей Александр, – только вы вдвоем. Береги папу, хорошо?

– Значит, ты приедешь потом?

Каспар и Александр переглянулись, и Катрин все стало понятно.

Все случилось так, как она хотела, но девочка не выглядела обрадованной. Никогда она не видела папу таким подавленным.

– А почему?

– Катрин, – Каспар подхватил ее на руки, – идем в машину.

– Тебе угрожает опасность?.. – выглянула она из-за отцовского плеча.

– Все нормально, – пробормотал Каспар.

– Не обманывайте меня!

Разлука была мучительно, невыносимо тяжела.

Зайдя в опустевший, будто обездоленный дом, Александр тут же бросился в спальню, запер дверь, упал на колени и громко, безудержно зарыдал. От рвущей боли в груди, от жгучего осознания, что конец его жизни наступил вместе с их разлукой. Он рыдал, ни на мгновение не задумываясь о том, что его может услышать прислуга.

Значительная часть души Александра в тот вечер последовала за Каспаром, оставив владельцу лишь бездонную пустоту, которую не смогло бы заполнить ничто в мире, кроме радости быть рядом с близкими без страха и опасений за их жизни. Но этому не бывать больше никогда. Этого никогда и не могло быть.

Александр благодарил бога за то, что это было в его жизни – единственная радость, гревшая остатки его души и вместе с тем причинявшая невыносимую боль. Но в конечном счете встретить родственную тебе душу не означает быть вместе всегда.

Война заканчивалась, и вместе с ней близилась предреченная неизбежная смерть.

Он будет вспоминать о подаренном ему в утешение за страдания и тяготы счастье, о Каспаре и деньках с ним, когда удавалось обмануть себя и впасть в короткое упоение от общения. Будет утешать себя всем этим до казни, пока смертельная инъекция не пустится по венам, лишая его сознания, до последнего вздоха, пока паралич не достигнет легких и он не начнет задыхаться. Его душа унесет эти теплые отрадные воспоминания с собой, чтобы они стали для нее вечным блаженным сном.

Каспар узнает о его смерти через СМИ. Погрустит, поплачет немного, а затем забудет, полностью растворится в семье, найдет женщину, с которой не стыдно и не трудно будет связать дальнейшую жизнь.

Так утешал себя Александр. Как же сильно он ошибался!

34. Охота на людей

Никогда раньше Саше не доводилось бывать на охоте, как, впрочем, и сидеть на лошади, и к развлечениям он смог бы причислить ее лишь в том случае, если бы утратил все человеческое. Зная из дневника Авроры, на кого будет вестись охота, он испытывал тревожный трепет в преддверии выбора, который, уверял себя он, его заставят сделать. Когда Саша приехал к Гедалии и вышел с ним на пригорок, откуда открывался вид на его лес, тревога лишь возросла.

Он отбросил мысли о плохом и убедил себя: что бы ни случилось, он добьется от Гедалии освобождения Анджеллины. А для этого придется поумерить пыл и призвать все свое хладнокровие, на какое он только был способен.

День выдался на удивление теплым, и для комфортного нахождения на улице ему было достаточно надеть коричневый твидовый костюм в мелкую клетку. Собранные в низкий хвост волосы принц укрыл под кепкой-восьмиуголкой в цвет костюма.

– А вот и наши лошади, – провозгласил Гедалия, махнув конюху. – Вон твоя. Разве она не прекрасна?

К Саше подвели черную лошадь с белыми длинными гривой и хвостом. Он взял поводья и положил руку на ее длинную изящную шею. Она тряхнула головой, взмахнула волнистой гривой и издала тихое ржание.

– Вижу, ты впечатлен, – заиграла на лице Гедалии уверенная улыбка. – Ее зовут Фурия. Тебе помогут на нее сесть. Эй, – обратился он к конюху, – если она скинет его, ты будешь отвечать за это головой.

Он умел угрожать с таким дружелюбием и несерьезным видом, что не знай Саша Гедалию, он бы решил, что дед просто забавляется. Но, несмотря на то что конюх любезно улыбнулся в ответ, лицо его