Возвращение Айши - Генри Хаггард

— Знаете ли вы, — сказала она, — что сегодня я была Оракулом: эти глупые горцы прислали своих шаманов, чтобы те узнали у Хесеа, как будет идти война, кто погибнет, а кто покроет свое имя славой. А я… я не могла сказать им, я строила предсказание так, чтобы каждый мог истолковать их по-своему. Как будет идти война — я хорошо знаю, потому что буду сама направлять ее ход, но читать будущее я не могу — как и ты, мой Холли, — к сожалению. Для меня и все прошлое и настоящее озарены светом, отражающимся от этой черной стены — будущего.

Она надолго задумалась, затем подняла глаза и с умоляющим видом сказала Лео:

— Очень тебя прошу: побудь эти несколько дней дома, можешь даже сходить на охоту. Я останусь с тобой, а командовать племенами в этой пустяковой стычке пошлю Холли и Ороса.

— Ни за что! — ответил Лео, дрожа от негодования; так возмутило его, человека храброго до безрассудства, предложение послать меня на войну, тогда как он будет прохлаждаться здесь в храме, к тому же, хотя в теории он осуждал кровопролитие, ему отнюдь не было чуждо упоение битвой.

— Нет, Айша, я не останусь. Не останусь, — повторил он. — А если ты отправишься без меня, я последую за тобой и все равно приму участие в войне.

— Тогда поедем вместе, — сказала она. — Пусть несчастье, если ему суждено случиться, падет на твою голову. Нет, нет, любимый, — на мою голову.

После этого, без каких бы то ни было видимых причин, она вдруг развеселилась, как девочка, не переставая смеялась и рассказывала множество историй из далекого прошлого — ни одной печальной или трагической. До чего же это было странно — сидеть и слушать, как она рассказывает о людях, чьи имена донесло до нас время, но чаще — о неизвестных, но знакомых ей, которые ступали по земле две тысячи лет назад. Все ее забавные истории об их любви и ненависти, об их силе и слабостях были приправлены перцем едкой насмешки, изображали, к каким комическим последствиям могут приводить человеческие устремления и надежды.

Но в конце концов она перешла на более серьезную личную тему. Заговорила о своих поисках истины, о том, как в этих поисках она изучала — и отвергала одну за другой — все существовавшие тогда религии, о том, как она проповедовала в Иерусалиме и как ее забросали камнями несогласные с ней богословы. И еще о том, как она вернулась в Аравию, а аравитяне отвергли ее реформаторство, и ей пришлось бежать в Египет, где при дворе тогдашнего фараона она встретилась со знаменитым магом, полушарлатаном, полупровидцем: у нее обнаружился дар, как мы сказали бы теперь, «ясновидения», а он так хорошо обучил ее своему искусству, что вскоре она его превзошла и заставила подчиниться ее воле.

Затем, как будто жалея о своей откровенности, Айша перевела разговор с Египта на пещеры Кора. Она поведала Лео о том, как он туда прибыл, — странник по имени Калликрат, преследуемый дикарями и сопровождаемый принцессой Аменартас, которую Айша, по-видимому, знала и ненавидела еще в Египте, — и как она приняла их. Да, она даже упомянула, как они все втроем ужинали перед отправлением к Источнику Жизни и о зловещем предсказании принцессы Аменартас об исходе их путешествия.

— Да, — сказала Айша, — была такая же тихая ночь, и ели мы такой же ужин, как и сейчас; Лео сидел рядом со мной, почти такой же, как и сейчас, только помоложе и без бороды. На твоем месте, Холли, была принцесса Аменартас, женщина очень красивая, даже красивее меня до омовения в Источнике, проницательная, хотя и менее ученая, чем я. Мы возненавидели друг друга с первого взгляда, а когда она увидела, как дорог ты мне стал, Лео, тогда ее возлюбленный, но не муж, ибо вы бежали слишком поспешно, чтобы успеть жениться, — ее ненависть разгорелась еще пуще. И она тоже знала, что соперничество между нами началось еще за много веков и поколений до той встречи, но никому из нас не суждено причинить вред другой, так как обе мы любили тебя и были грешны в равной степени; этот грех лежал тяжким бременем на наших душах.

«Я вижу, Калликрат, — сказала Аменартас, — как вино в твоем кубке превращается в кровь; алая кровь каплет и с твоего кинжала, дочь Яруба, — так она меня называла. — Это место, где мы находимся, — гробница, в ней спишь ты, Калликрат, а твоя убийца тщетно пытается согреть поцелуями твои охладелые уста».

— Предначертанное свершилось, — задумчиво добавила Айша, — Я убила тебя близ Источника Жизни, — да, убила тебя в приступе безумия, потому что ты не хотел понять происшедшей со мной перемены и не хотел замечать моей красоты, как летучая мышь не видит ослепительного сверкания огня; ты отворачивался и прятал лицо в ее темных косах… Это опять ты, Орос? Неужто ты не можешь оставить меня в покое хоть на час?

— О Хес! Послание от Хании Атене, — кланяясь, настаивал жрец.

— Вскрой его и прочти, — беспечно бросила Айша. — Может быть, она раскаивается в своем безрассудстве и припадет к моим ногам с повинной?

Орос прочитал:

Хесеа, из горной Общины, здесь на земле называемой Айшей, а в Доме Небес, откуда ей позволено было явиться, Падшей Звездой.

— Неплохо звучащее имя, — перебила Айша. — Но Атене следовало бы знать, что падшие звезды вновь возносятся ввысь — даже из подземного мира. Продолжай, Орос.

Приветствую тебя, Айша! Ты очень стара, за долгие столетия обрела много мудрости и знаний, умеешь представляться прекрасной глазам людей, которых ты ослепляешь своим искусством. Но у тебя нет одной способности, имеющейся у меня, а именно — дара предвидеть еще не случившееся. Знай же, о Айша, что я и мой дядя, великий провидец, тщательно изучили небесные письмена, чтобы узнать, каков будет исход войны.

Письмена предвещают: мне — смерть, чему я заранее рада. Тебе — попадание копья, брошенного твоей собственной рукой, стране же Калун — кровопролитие и разорение, и ты их виновница.

Атене

Хания Калуна

Айша слушала молча; губы ее не дрожали, щеки не побледнели. Она гордо молвила Оросу:

— Скажи гонцу Атене, что я получила ее послание, ответ будет ей дан очень скоро — когда мы увидимся в ее дворце. Иди, жрец, и больше меня не тревожь.

После ухода Ороса она повернулась к нам и сказала:

— То, что я рассказывала о временах минувших, перекликается и с временами нынешними. Тогда Аменартас предрекала недоброе, и сейчас она предрекает недоброе; Аменартас и Атене — одна и та же женщина. Ну что ж, пусть копье поражает меня, в конце концов я одержу победу. Можно, конечно, предположить, что Атене хочет запугать меня искусной ложью, но, даже если ее пророчество верно, у нас нет повода отчаиваться, ибо никто не может избежать предначертаний судьбы и никогда не расторгнется наш союз, созданный самой вселенной, нашей Праматерью.