Недобрый час - Фрэнсис Хардинг

Глаза цвета устриц прищурились.

— Если мэр прислушается к моему совету и ничего не предпримет, а его дочь останется жива, можно будет вернуть ее, разумеется, не бесплатно. Отправит бойцов на наши улицы — и бедная Лучезара Марлеборн «трагически погибнет в ходе операции по спасению». Пусть знают, чем кончается самодеятельность. Всяким делом должны заниматься профессионалы. Девчонка может быть полезна, но нам хватит и Удачи.

Купол из пальцев рассыпался. Тетеревятник задумчиво полистал блокнот.

— Если получится, беспризорницу оставьте в живых.

— Беспризорницу? Сэр, вы имеете в виду девчонку Эпонимия Клента, которую пару дней назад отправили на ночную сторону?

— А? Да нет, я про Тихоню. Девчонка Клента… вряд ли она уцелела. И от нее никакой пользы, кроме вреда. Если встретите, избавьтесь от нее.

В сердце Часовой башни, в кромешной тьме, шестеренки цеплялись зубьями друг за друга, не подозревая, что их вековечная борьба служит общей цели. На городской стене протрубил горн, и часы ответили ему железным перезвоном. Дневной Побор разбежался по норам, а фигурка Добрячки Бульки с мешком лягушек нырнула в темный провал. Прозвучал второй горн. Ночь распахнула двери, а место Бульки занял добряк Гарротыч с весами и серпом, с желтыми глазами и оскаленными зубами.

Буквально в двадцати ярдах, сама того не подозревая, Мошка идеально воспроизвела выражение его лица. Ее подташнивало от самых мрачных предчувствий. Едва Звонари убрали панель, за которой притаилась потайная дверь с лягушкой, Мошка выбралась наружу, побежала к Сумеречным воротам и спряталась неподалеку. Настала пора привести в действие план, состряпанный Клентом и сэром Фельдроллом.

У нее на глазах из Сумеречных ворот вышли пять человек и сразу бросились врассыпную. Для каждого был продуман собственный маршрут. Вряд ли в засаде сидит достаточно Ключников, чтобы организовать слежку за всеми.

Оценив первые успехи, Мошка радостно оскалилась и побежала на условленное место встречи. Башмаки, обмотанные тряпьем, превратились в косматые швабры, зато они не стучали по мостовой.

Ей на помощь отправили пестрое сборище ночных имен. Буквально всех, кого удалось найти за считаные часы, оставшиеся до заката. Бывшего солдата из свиты сэра Фельдролла, бедняка с гостевым пропуском, которому предложили оплатить выход из города, и троих узников Дыры, жуткой камеры, где Мошка сидела пару дней назад. Эти уцепились за первую же возможность заслужить помилование.

Точкой сбора назначили темный проход, куда можно было добраться, не выходя под лунный свет. Мошка прибежала туда первой и забилась в дальний угол. Чтобы успокоить дыхание, она сильно сжала ребра. Наконец до ее ушей долетели шаги и громкое пыхтение.

— Слуга болтуна! — шепнула Мошка, готовая сбежать, если не услышит правильный отзыв.

— Падение Сангрина! — ответили ей: паролем служили названия игр в кости. — Ты Мошка Май?

— В точку. Заползай ко мне. Ждем пять минут, потом уходим.

За пару минут подтянулось еще три человека, назвавших пароль. Мошка, стиснув кулаки, считала удары сердца. Время вышло, а пятый помощник так и не явился. Больше ждать нельзя. Авторы плана особенно подчеркивали этот момент. Если чуешь, что за тобой следят, не иди на место сбора. Не можешь сбросить хвост — исчезни в Ночном Поборе и молись, чтобы не с концами.

— Май, мы в твоем распоряжении. Куда теперь? — спросил один из помощников.

Мошка решила, что это бывший солдат.

— В Желоба, район гробовщиков. Держитесь ближе, шагайте тише.

У Мошки дрожали руки, причем не от холода. И не страх перед Ключниками и любителем резать пальцы по имени Скеллоу был тому причиной. В самой глубине ее души бесновался комок возбуждения, зловещий, как щучий оскал.

Если ты Ключник, тебе не приходится вышибать двери. Взмах руки, щелчок, и ты уже в коридоре.

Иногда тебя встречают крики, чаще — задушенное мычание в перчатку. Твое появление, словно удар под дых, вышибает из людей всю дурь. Если ты заглянул на огонек, хозяин дома всех предаст и всё продаст, лишь бы не вызвать твоего неудовольствия.

— Да, Тихоня у нас останавливается, но мы ее неделю не видели! Пойдемте, я покажу ее комнату! На полу поднимается доска, там у нее тайник! Позвольте, я назову всех ее друзей…

Ты обыскиваешь комнату и забираешь ее вещи. Из тайника достаешь тряпичные свертки, пахнущие шоколадом. По дороге к дверям подхватываешь с хозяйского стола куриную ножку. Если ты Ключник, тебе не нужно извиняться.

— Меня не предупреждали, что ты иностранка.

В голосе бывшего солдата звенело подозрение. Едва отряд спасателей попал в пятно лунного света, все увидели Мошкину зеленую кожу и причудливый костюм.

— А меня не предупреждали, что ты тупой жиробас со свиным рылом, — отбрила его Мошка. — Видишь, я тоже не в восторге.

— Ах ты ж мелкая язва, давай, показывай дорогу, — вскипел тот.

Мошка подозревала, что приступ враждебности вызвала не зеленая кожа. Просто солдат не ожидал увидеть ребенка и с таким командиром чувствовал себя нелепо. Как управлять отрядом, если власть ей не по размеру, словно взрослое платье? Мошке на минуту стало нехорошо.

— Тебе голова на шею не сильно давит? — Бывший узник Дыры свирепо уставился на солдата. О его лицо будто точили ножи, попутно украсив лоб густой сеткой шрамов. — Оставь девчонку в покое, или я натяну тебе язык на затылок.

Едва ли арестант был способен в точности исполнить эту угрозу, но проверять солдат не стал. То ли оценил, что оппонент решительно настроен попробовать, то ли заметил, как другие узники прикрыли Мошку собой.

— Помело без костей, — шепнул ей на ухо один из них. — На улице весь из себя крутой, а в казенном доме будет пищать, как котенок.

Мошка оценила фразу и обозначила согласие гадкой ухмылкой. Спутник в ответ подмигнул ей. Казенным домом на фене называют тюрьму. Несмотря на маскировку, узники Дыры признали бывшую сокамерницу. Помогло то, что при прошлой встрече лица они не видели, а запомнили голос и характер. В Дыре они с удовольствием издевались над ней, но стерпеть, когда хлыщ, кандалов не нюхавший, унижает товарку-арестантку? Давешний магарыч внезапно окупился.

— Еще будем губами шлепать? Нет? Тогда двигаем сюда. — Мошка надеялась, что ее голос звучит уверенно. Не хватало только в преддверии схватки передраться между собой.

— Тихоня? Ага, позапрошлой ночью заходила пропустить стаканчик джина. С ней был этот радикал с безумными глазами, какой-то Бренд. Нет, я не подслушиваю клиентов, но уши нам не для красоты дадены. Кое-что до меня долетело… Бренд просил помощи, говорил, что не доверяет кому-то, что-то про лошадь… Нет, где Тихоня прячется, не знаю. А вы спросите ее дружка-радикала. Что? Нет, точно не скажу, но он отсюда часто ходил в Желоба…