Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

Еще секунда, и стало даже приятно, томительно, но не полно, словно я не дополучила, что желала. Глядя в его налитые золотом глаза, неспешно подалась навстречу, прислушиваясь к своему телу… к телу Рагнара.

Волколак зарычал:

— Славк…

— Ещё, — шепнула требовательней.

Не поверил Рагнар — воззрился, будто пытаюсь его обмануть, и тогда я решительно качнула бёдрами, прогибаясь от сладости, что в этот раз по телу волной прокатилась.

— Ещё, — чуть резче подалась к нему и Рагнар, накрывая мои губы, с утробным рыком, проник в меня глубже.

— Ещё, — то стон удовольствия сорвался, негой по венам расползаясь.

И ещё раз, и ещё, с каждым мои всхлипом-стоном, с каждым блаженным выдохом, всё глубже и быстрее в меня входил, всё сильнее и резче. Подгонял, подталкивал к чему-то невероятно приятному и до такой степени во мне чувства забурлили, что укусила… аккурат, когда оказалась на пике того самого удовольствия, что уже когда-то дарил волколак. Но было это дольше и блаженней…

Глава 36

Славушка

Всю ночь безумствовали. Уставали, выдыхались и вновь сливались воедино. Обессиленно усыпали в объятиях друг друга, а он во мне.

О, боги! Я и не ведала, что это так волшебно. И сладко, и изматывающе приятно. И очень вкусно… Рагнар очень вкусный. Я зализывала потом укус и вновь прикусывала. Он тихо посмеивался, но не отталкивал. И это меня наполняло силой и уверенностью в будущем.

Я его не отдам! Никому!

И биться за него буду, ежели что-то случится. И плевать, что слабая. Плевать, что человечка… Без него меня уже не будет: частями не живут, а существовать и бродить по земле без половины не смогу…

— А ну вставайте, — в тягучесть дрёма врезался голос Греты. Я кое-как глаза открыла, тяжко осознавая, что любиться было приятно, а вот подниматься…

— Быстрее, — рыкнула Герта. — Они уже рядом!

Рагнар торопливо соскочил с ложа и, не стесняясь своей мужской красоты, глянул на меня.

— Оденься, Славк, но носа не показывай. Чтобы не случилось… — покосился на мать, и она кивнула на его немой вопрос:

— Сделаю!

По коже морозец пробежал от её коротко ответа. И пусть не ведала о чём речь, но глубоко в подкорке сознания… шелестело: «Убьёт меня!», ежели…

— Рагнар, — к нему подалась, ногами на пол скользнув и судорожно цепляясь за руку. — Не уходи. Не дерись с ним… — слёзы ошпарили щеки. Знаю, что было глупо и… крик отчаянья, но я не хотела его отпускать.

— Славк… — с укоризной мотнул головой волколак, тараня недовольным взглядом. За подбородок придержал голову, большим пальцем слезинки смазал:

— Мне придётся, иначе никак…

— Ненавижу тебя! — обронила, прежде чем поняла, что собиралась сказать другое.

— Надеюсь, ты не жалеешь, — прозвучало с угрозой.

— НЕТ! — ни секунды не колебалась я.

— Потому что поздно. Запомни, Славк, я тебя теперь скорее убью, чем отдам….

— А ты не отдавай, — успела брякнуть до грубовато-нежного поцелуя. Порывистого и жадного, как глоток воздуха, когда выныриваешь из-под воды.

— Да что вы сопли растираете?! — негодовала Герта, подбоченившись. — Ты, что в своего мужа не веришь? — меня припечатала грозным взглядом. Неуютно стало. Зажмурилась я, не позволяя слезам сильнее политься:

— Рагнару верю. И в него верю, но Зверя Вагра тоже знаю… — обречённо шмыгнула носом, но, собравшись силами, отпустила руку мужа. — Если с тобой что-то случится, — сглотнула боль только от мысли, что такое возможно, — я тебе этого не прощу, — смехотворно пригрозила и поджала дрогнувшие губы.

Рагнар топил меня своей мрачной задумчивостью: взглядом не то прощаясь, не то обещая весь мир. Руками нежно по бокам проскользил, на бёдрах ладони застопорив, и, подарив жаркий поцелуй, неожиданно опустился на колено, лбом уткнувшись в живот:

— Луна ты моя, — мягко прорычал в меня, вызывая дичайший трепет и волнение. Схватилась за него, пальцами в волосы зарывшись, да к себе прижимая, а он целовал животик коротко и жадно. — Не смей рисковать, Славк. Слышишь? Не смей! Вы слишком ценны… — и тотчас оборвал момент. Вырвался из объятий и в несколько шагов, больше не оглянувшись, покинул пещеру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я так и осталась стоять обнажённая, одинокая и покинутая. Положив ладони на живот, сохраняла тепло поцелуев своего любимого и ещё не до конца осознавала, что значит «ВЫ!».

Рагнар

Мне не было страшно выйти к брату. Я куда больше боялся, что Славка помчится за мной. Дурёха могла! А ей не стоило дразнить своим видом Вагра. Не сейчас, когда он кровно зол. Не сейчас, когда он слеп и безрассуден. Не сейчас, пока она слаба и беззащитна. Не сейчас, пока в ней только зарождалась жизнь…

Моя девочка! Моё нежное создание… Моё проклятие и дар богов!

Её запах и мягкость глаз не лгали. Она ни на миг не пожалела о нас. И теперь я познал, что значило быть с любимой. Что значило быть с отражённой. А ещё меня душило от переизбытка чувств — теперь я как никогда чётко понял, что именно вот так мужчины теряли себя, и отдавались своим женщинам без остатка. И именно в такие моменты слабости… расщеплялись на частички, готовые только о любви говорить и обещать… клясться… лишь бы ОНА была рядом!

* * *

На поляне близ пещеры стоял недолго. Вагр и его верные псы, протаранив кусты и юркая между деревьев, меня окружили.

Брата не сразу узнал. Он почти одичал. Шерсть дыбом, клочьями слиплась от крови и грязи. В щепе и соре. Глаза безумные: кровью налиты да золотом переливались.

Дико скалился. Раненный, потрёпанный, загонявшийся, но живой!

Боги ведали, через какие земли он продирался, и через каких противников, но точно опосля себя дорогу из трупов оставил. Не хотелось бы из-за его одержимости потерять кого-то из знакомых и родных.

— Ублюдок, — рыкнул брат, не в силах обернуться человеком. — Ты поступил подло и трусливо! Ты ответишь за это!

По обе стороны скалились его ближайшие прихвостни: Хессес и Герр. Они были, как и Вагр, сильно потрепанные дорогой и драками. Одичали, но плечом к плечу следовали за другом.

— Не понимаю, о чём ты, — ровно отозвался я. — Я, как и ты, участвовал в загоне. Невеста по праву моя…

— Но как ты оказался первее меня у обрыва? — бросил обвинением брат. — Я плутал и петлял по лесу, точно заблудший щенок. Глупый, слепой и глухой щенок! — вторил гневно. — Вечно терял её след, возвращался на место и вновь начинал охоту, — голос был полон лютой злобы и ненависти.

Я промолчал, ибо врать бессмысленно, а говорить правду — признаваться в сговоре, но за меня дилемму решил Вагр:

— Я нашёл тряпку с каракулями, — обрушил новость. — Это был план! Твоя девка его выронила, когда прыгала с обрыва. Я не сразу понял, что это и чьих лап дело… А потом… Ты отступник! — припечатал обвинение. — Предатель и ЛЖЕЦ! Убийца!!! Никакие законы стаи меня не остановят. Для меня ты — отброс и ублюдок, посмевший пойти против семьи и меня, твоего брата! Поэтому я вызываю тебя, чтобы обелить своё имя, чтобы отомстить за Наверу и покарать тебя за предательство наше рода…

— Красивые слова, — выслушал Вагра, но в драку не бросался. — Только ты пришёл больше из-за униженного самолюбия, чем из-за стаи и рода! Из-за того, что самка выбрала другого!..

— Девка — не самка! — рыкнул Вагр, порывисто шагнул ко мне, клацая от бешенства клыками:

— Сука рода человеческого, и я буду рвать её с особым смаком и извращением, чтобы она подыхала в муках.

— Она моя истинная, Вагр! — не пытался достучаться до разума брата, просто озвучил правду. — Она не только моя отражённая, теперь она моя… жена! По всем правилам. Ты же понимаешь, что это значит? — мрачно напомнил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И ежели его псы тотчас присмирели и озадачено зыркали на своего друга, то Вагр лишь зло посмеялся:

— Ха-ха-ха! Законы Серых действуют только на наших землях, а на ничейных… тут нет судей! Нет Альфы! Нет никого! И я тут закон! Я судья! И я палач! — умолк на миг, пристреливая лютым взглядом. — Ты ответишь за всё! А я буду чинить месть, как посчитаю нужным, — оскалился хищно Вагр.