Запредельное удовольствие (сборник) - Николай Леонов

И она отдалась. Колечко было лишь поводом, оно помогло ей быстрее принять решение и не стыдиться потом. Ну… не очень стыдиться…

И как-то так повелось, что с ней стали спать другие парни из этого круга. За подарки, суя несколько долларовых купюр, со словами, мне было с тобой хорошо, купи себе чего-нибудь. Кончилось тем, что Ольга стала дорогой проституткой. С ней обращались, как с принцессой, сыпались подарки, купюры, ей целовали руки. Все было хорошо, даже слишком хорошо, но вот… когда Ольга решила лет в двадцать шесть завязать с этой профессией и выйти замуж, ее просто не отпустили. Даже все рассказали и подтвердили документально ее жениху.

Потом была только работа. В ее жизни стали появляться более зрелые мужчины. Они знакомились на улице, в ресторанах, клубах. Ольга старательно изображала одинокую, разочаровавшуюся в мужчинах женщину, потом следовала роль женщины, увлекшейся незаурядным мужчиной, и – жаркий секс, отрепетированный до мелочей.

И мечта… Мечта в один прекрасный день увидеть в руке очередного партнера коробочку с заветным кольцом и услышать предложение навсегда быть вместе. Не важно, с кем, лишь бы навсегда, со штампом в паспорте, со сменой фамилии. Она готова была стать хорошей женой, домохозяйкой, матерью, черт возьми! И тут появился Зимин, да-да, Зимин!

С этого момента Гуров слушал очень внимательно и часто переспрашивал, задавал дополнительные вопросы. И постепенно вырисовывался образ Всеволода Владимировича Зимина, человека неприметного, нигде особенно не мелькавшего. Но которого, оказывается, знали многие. С Ольгой Березиной он познакомился на каком-то пикнике, устроенном руководством одного из департаментов правительства Москвы, на котором были и бизнесмены. И как-то так получилось, что именно Зимин увез оттуда вечером Березину, хотя она приехала совсем с другим мужчиной.

Ольга как-то сразу поняла, что ее просто передали из рук в руки. Она безропотно и даже с некоторым удовлетворением приняла подарки и обещания. Не без удовольствия отдалась новому мужчине, который оказался страстным, но и деликатным любовником. И только через месяц она поняла, в какую кабалу попала. Он оказался страшным человеком. Теперь Зимин спал с ней редко и был уже не так деликатен. Зато заставлял Ольгу ложиться под других мужчин, нужных ему. Сначала она расценивала это как своего рода подарки Зимина нужным людям, но потом сообразила, что он просто выведывает у нее, о чем любовники говорили в постели, с кем встречался тот или иной ее партнер, кто ему звонил или кому звонил он.

Она попыталась вырваться из этого ада, но он пригрозил ей таким позором, таким разоблачением, что весь цивилизованный мир отвернулся бы от девушки на веки вечные. И родственники, и друзья… Зимин запугивал, откровенно шантажировал ее. А потом вдруг решил сжалиться. И довод привел вполне разумный – тридцатилетняя женщина уже не так привлекательна, пора и на покой. И денег обещал. Нет, не своих. Обещал устроить так, что деньги у нее будут. Он намекнет кое-кому, с кем Березина еще не окончательно порвала отношения. С кем она еще встречается? С Курвихиным, Гришиным? Гришин жадный… А вот Сергей Курвихин падок до женской ласки…

В половине двенадцатого ночи в кабинете генерала Орлова еще горел свет. Крячко, сидя за журнальным столиком, с большим аппетитом наворачивал прямо из банки ложкой кабачковую икру и рассказывал майору Шалову, что любит ее, заразу, еще с лейтенантских времен. Пристрастился, будучи «зеленым» опером. А ведь тогда не столько магазины были пустыми, сколько на лейтенантскую зарплату много не купишь. Иногда чуть ли не через день приходилось ночевать в кабинете или допоздна задерживаться. А тут все просто: горячий сладкий чай, батон и банка икры. Бывало, кто-то разживался салом, и тогда начиналось пиршество.

– И про водку расскажи, – вдруг сказал Орлов из-за своего стола. – Сало, водочка, для снятия усталости и стресса.

– Это было редко, – не моргнув глазом и старательно облизывая столовую ложку, ответил Крячко. – Мы вели здоровый образ жизни. Учись, майор! Бери пример.

Гуров, только что вернувшийся с ежедневником из своего кабинета, начал рассказывать шефу о признаниях и откровениях Ольги Березиной. Орлов кивал, постукивая карандашом по столу. Он захотел позвать на обсуждение Крячко и Шалова, но Гуров только отмахнулся, объявив, что они все уже и так знают, пусть лучше поедят наконец.

– Понимаешь, Петр, – заключил Гуров свой доклад, – я ей верю. То, как она это рассказывала, нельзя выучить, отрепетировать. Не забывай, у меня дома своя актриса есть. Тут не игра была, тут все искренне. И я еще ситуацию умышленно усугубил, Малкина и Борисова послал ее задерживать, хотя мог просто вызвать к себе или сам приехать для беседы. Она напугана. И она говорила искренне.

– И она не врала, – задумчиво поддакнул Орлов. – Ладно, ты сыщик опытный, тебе виднее. Но не лучше ли все же задержать на пару суток в ИВС?[3] И нам спокойнее, и для дела меньше вреда, если она где-то тебя переиграла.

– Нам спокойнее, – вздохнул Лев, – а ей каково, если она не имеет ко всем этим делам никакого отношения?

– Если… – с иронией повторил Орлов.

– Петр, не цепляйся к словам, – проворчал Гуров. – Ты же понял, что это просто по привычке произнесенное слово.

– Я понял, – недовольно ответил генерал. – Я многое понимаю. И я очень хорошо знаю, дорогой мой Лев Иванович, кто становится проститутками. Не все могут так работать. Проституцией занимаются лишь те, кто может получать от этого удовольствие, несмотря на то что у них постоянно меняются партнеры. Это та категория женщин, которые с легкостью ложатся в постель к любому, если надо. А кому это противно, кому нужны чувства, уважение, те на такую тропинку не становятся.

– И что же? Это основание не верить Березиной?

– Это основание настороженно относиться к ее истории.

– Как раз нам ее история не очень интересна, она ничего в нашем деле не решает и значения не имеет. Сама выбрала этот путь, сама пусть с него и сходит. А вот врать про Зимина ей резона нет. И вообще в ее рассказе все увязано очень хорошо. Такие проработанные и логичные легенды спецслужбы своим агентам готовят. Чтобы наверняка и без проколов на биографии. Не могла она сама такую совершенную историю себе придумать, слишком много нюансов, нам с тобой хорошо известных.

– Эй, голуби! – гаркнул Орлов в сторону дивана у окна. – Хватит харчиться, давайте-ка сюда.

– Ясное дело, – вытирая салфеткой рот, отозвался Крячко. – Мы – голуби, на орлов пока не тянем.

Дождавшись, пока Крячко и Шалов усядутся, Орлов бросил на них внимательный взгляд и начал говорить:

– В свете доложенного вами, ребята, я полагаю, что Зимина, как возможного претендента на роль организатора преступления, следует разрабатывать в первую очередь. У него есть мотив. Путаный, не очень ясный, но есть. Например, прикарманить полтора миллиона. Это еще надо удостовериться, что Жора и Шмон получили задание убрать Курвихина и забрать себе все: и машину, и деньги. Могли нам соврать. Например, полагают на смягчение приговора судьи. Мол, соблазнили большими деньгами, мы людишки слабые, а основное зло – вон оно, там сидит.

– Да, в этой связи очень неприятно и двусмысленно выглядит факт исчезновения дочери Курвихина на машине, которая принадлежит по документам брату водителя-охранника, работающего у Зимина, – покачал головой Стас.

– Вот именно, – веско заключил Орлов. – Поэтому приказываю! Пожерина к разработке не привлекать, пусть он пока ничего не знает. Его сына – Глеба Ратманова – тоже. За обоими установлено наблюдение, пусть пока сами проявят себя, если есть чем.

– Зимина надо тоже понаблюдать, – предложил Гуров. – Хорошо бы начать разрабатывать его не по нашему департаменту, а по линии экономической деятельности.

– Думаешь так? – Орлов на миг задумался. – Хотя ты прав, если он что-то и поймет, то будет думать, что им интересуются наши коллеги. Не стоит его пугать, если он причастен к смерти Курвихина. Но Бугровых вы берите на себя!

– Так точно, – тут же ответил Шалов. – Младший брат Алексей уже взят под наблюдение. Отрабатываются его нынешние и прошлые связи.

– Старшим братом займемся мы со Станиславом Васильевичем, – добавил Гуров. – Надо подумать, какой оперативный ход тут можно применить. Времени нет глазеть на него в оптику и записывать бесконечные разговоры с бабами. Кстати, у нас уже появились первые странные впечатления. Есть ощущение, что братья не знаются. Ни соседи, ни дружки Алексея не припомнят, чтобы Михаил появлялся, принимал какое-то участие в жизни брата.

– Это объяснимо, – пожал плечами Орлов. – Один успешный, имеет хорошо оплачиваемую работу, особа, так сказать, приближенная к такому бизнесмену, как Зимин. Второй – спившийся тунеядец. Как говорится, гусь свинье не товарищ. Но есть один нюанс, который всю эту характерную видимость перечеркивает…