Еретики Дюны - Фрэнк Херберт

Там, где она прежде была, охотники за спайсом искромсали всю стену. Пузырьки расплавленного камня поблескивали там, где сжигающий луч прокладывал путь вдоль стены. Но в первоначальной скале не образовалось никаких трещин.

По тому, как у нее стиснуло грудь, Одраде поняла, что она подкрадывается к самому краешку опасного открытия. Ее внутренний маячок вел ее сюда!

«Арафел: на краю мироздания. Позади заходящего солнца!»

Она повела фонариком вправо и влево. Слева от нее открылся еще один проход. Камни, загромождавшие его прежде, лежали разбросанными на выступе. С громко колотящимся сердцем, Одраде прошла вперед и обнаружила небольшое помещение, завершавшееся расплавленным камнем. Справа от себя, прямо позади того места, где был символ заката, она обнаружила небольшую палату, в которой стоял густой запах меланжа. Одраде вошла туда и увидела следы поисков, сожженные стены и потолок. Чувство опасности стало здесь подавляющем. Она начала повторять литанию против страха одними губами, водя фонариком по всему помещеньицу, которое было почти квадратным, около двух метров в каждую сторону. Потолок нависал над ее головой. Коричный запах пульсировал в ноздрях. Она принюхалась и, прищурившись, увидела крохотные изменения цвета на полу рядом с порогом.

Еще одно свидетельство древних охотников за спайсом?

Низко наклонившись и держа свет фонарика сбоку под острым углом, она заметила сперва лишь тень чего-то почти скрытого из виду, прорезанного глубоко в скалу. Она встала на колени и отгребла пыль в сторону — очень тонкая и глубокая прорезь. Что бы это ни было, оно делалось для того, чтобы сохраниться. Последнее послание сгинувшей Преподобной Матери? Известный прием Бене Джессерит. Она прижала чувствительные кончики пальцев к прорези и воспроизвела в уме все ее очертания.

Понимание резко ворвалось в ее сознание — одно лишь слово, начертанное на древней чакобсе: «здесь».

Это было не обычное «здесь», чтобы обозначить обыкновенное место, но многозначительное и выразительное «здесь», говорившее: «Вы меня нашли!» Яростно колотившееся сердце подтверждало это.

Одраде положила свой фонарик на пол у правого колена и стала изучать пальцами порог рядом с древним посланием. Каменная кладка на глаз была не нарушена, но ее пальцы определили крохотный разрыв в ней. Она нажала на этот разрывчик, повернулась, сменила несколько раз угол давления и опять повторила свою попытку.

Ничего.

Опять поднявшись на ноги, Одраде обдумала ситуацию.

«Здесь».

Предчувствие стало еще более острым. У Одраде просто дыхание от него перехватило.

Чуть подавшись назад, она опять посветила фонариком и вытянулась в полный рост на полу, чтобы пристально приглядеться к основанию порога. ЗДЕСЬ! Являлось ли это место инструментом, которое, как рычаг, приподнимало порог? Нет… Про инструмент ничего не сказано. От всего этого попахивало Тираном, а не Преподобной Матерью. Она попробовала оттолкнуть порог в сторону. Он не сдвинулся.

Ощущение напряжения и опасности усилилось разочарованием. Одраде встала и пнула порог, рядом с начертанным словом. И он сдвинулся! Что-то грубо заскрежетало по песку над ее головой.

Одраде увильнула в сторону, когда песок каскадом обрушился на пол перед ней. Глубокий рокочущий звук наполнил крохотное помещение. Камни затряслись у нее под ногами. Пол перед ней наклонился вниз и открыл проход в пространство под дверью и стеной.

И опять Одраде увлекло вперед, она заскользила вниз в неизвестное. Ее фонарик покатился вместе с ней, луч его света вращался и вращался. Она увидела перед собой горы темно красно-коричневого. Запах корицы заполнил ее ноздри.

Она упала рядом со своим фонариком на мягкую груду меланжа. До отверстия, через которое она сюда провалилось, ей теперь не достать — оно метрах в пяти над ее головой. Она схватила фонарик. Луч света выхватил широкие каменные ступени, прорезанные в скале рядом с отверстием. Что-то было написано на этом подъеме, но она видела только, что это выход наружу. Ее первая паника улеглась, но чувство опасности оставляло ее почти бездыханной, каждый вдох давался ей с трудом.

Она водила фонариком влево и вправо, освещая помещение, в которое провалилась — длинное, прямо под проходом, через который она прошла из огромного зала. И от одного конца до другого все заполнена меланжем!

Одраде пошарила фонариком над головой и поняла, почему ни один охотник, простукивавший пол коридора над ее головой, не обнаружил этого помещения. Перекрестные скальные связки уводили простукивание вглубь каменных стен — никакого эха от пустоты, лишь звук основного камня возвращался к прослушивающему.

Одраде опять поглядела на меланж вокруг нее. Она понимала, что стоит на сокровище, громадном даже для нынешних дней, когда цена меланжа подорвана тлейлаксанскими чанами. Запас этого хранилища измеряется многими длинными тоннами.

«В этом ли опасность?»

Чувство тревоги оставалось таким же острым. Запас меланжа Тирана — не то, чего ей следует страшиться. Триумвират сможет поделить этот запас поровну — на том и конец. Пожертвование в проект гхолы.

Нет, существовала другая опасность. От нее не отделаться!

И она опять посветила фонариком на груды меланжа. Ее внимание привлекла полоска стены над спайсом. Еще надписи! Еще одно послание, опять-таки на чакобсе, написанное резцом, тонкими струящимися линиями:

«ПРЕПОДОБНАЯ МАТЬ ПРОЧТЕТ МОИ СЛОВА!»

У Одраде похолодело внутри. Она переместила луч фонарика направо, пробираясь сквозь горы меланжа ценой в империю. Там было добавление к этому посланию:

«Я ЗАВЕЩАЮ ТЕБЕ МОЙ СТРАХ И МОЕ ОДИНОЧЕСТВО. ТЕБЕ Я ДАЮ УВЕРЕННОСТЬ В ТОМ, ЧТО ТЕЛО И ДУША БЕНЕ ДЖЕССЕРИТ ВСТРЕТЯТ ТУ ЖЕ СУДЬБУ, ЧТО И ВСЕ ДРУГИЕ ТЕЛА И ДУШИ».

Справа ее манил еще один параграф этого послания. Она пробралась сквозь заслоняющий меланж и остановилась, чтобы прочитать:

«ЧТО ЕСТЬ ВЫЖИВАНИЕ, ЕСЛИ ВЫ НЕ ВЫЖИВИТЕ В ЦЕЛЬНОСТИ? СПРОСИ ОБ ЭТОМ БЕНЕ ТЛЕЙЛАКС! ЧТО, ЕСЛИ ВЫ БОЛЬШЕ НЕ УСЛЫШИТЕ МУЗЫКИ ЖИЗНИ? ПАМЯТЕЙ НЕДОСТАТОЧНО, ЕСЛИ ТОЛЬКО ОНИ НЕ ПРИЗЫВАЮТ ВАС К БЛАГОРОДНОЙ ЦЕЛИ!»

Было продолжение надписи на узком конце палаты. Одраде пробралась туда сквозь меланж и опустилась на колени, чтобы читая:

«ПОЧЕМУ ВАШ ОРДЕН НЕ СТРОИТ ЗОЛОТУЮ ТРОПУ? ВЫ ЗНАЛИ НЕОБХОДИМОСТЬ ЭТОГО. ВАША НЕУДАЧА ОСУЖДАЕТ МЕНЯ, БОГА-ИМПЕРАТОРА, НА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ЛИЧНОГО ОТЧАЯНИЯ».

Слова «Бог-Император» были написаны не на чакобсе, а на языке исламиата, где они имели второе значение, означавшее для любого владевшего этим языком: «Ваш Бог и Ваш Император, потому что вы меня таковым сделали».

Одраде мрачно улыбнулась. ВОТ ЭТО повергнет Ваффа в религиозный трепет! Чем выше он восходит, тем легче потрясти его безопасность.

Она не сомневалась ни в точности обвинений Тирана, ни в могуществе его предсказания, что Ордену может наступить конец. Чувство опасности безошибочно привело ее к этому месту. При этом сработало что-то еще. Черви Ракиса до сих пор двигались по древнему ритму Тирана. Он мог дремать бесконечным сном, но чудовищная жизнь каждого червя несла жемчужинки его сознания точно так, как и предсказал некогда Тиран.

Что же это было, что он говорил Ордену в свое время? Она припомнила его слова:

«Когда меня не станет, они должны называть меня Шайтаном, Императором Геенны. Колесо должно вращаться и вращаться по Золотой Тропе».

Да, это то, что имела в виду Тараза. «НУ РАЗВЕ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ? ОБЫЧНЫЕ ЛЮДИ РАКИСА НАЗЫВАЮТ ЕГО ШАЙТАНОМ БОЛЕЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ!»

Значит Тараза это знала. Никогда в жизни не видя начертанных здесь — знала.

«Я понимаю твой замысел, Тараза. Теперь я понимаю ношу страха, которую ты несешь все эти годы. Я ощущаю ее так же глубоко, как и ты».

И затем Одраде поняла, что эта тревога не покинет ее до тех пор, пока она сама будет жива, либо пока не развеется в прах Орден, либо пока не сгинет опасность.

Одраде подняла фонарик, встала на ноги и заковыляла через меланж к широким ступеням, выводящим ее из этого места. Подойдя к ступеням, она отпрянула. На каждой ступеньке тоже были высечены слова Тирана. Трепеща, она прочла их так, как они поднимались вверх к выходу.

«МОИ СЛОВА, ЭТО ВАШЕ ПРОШЛОЕ,

МОИ ВОПРОСЫ ПРОСТЫ:

С КЕМ ВЫ ОБЪЕДИНЯЕТЕСЬ?

С ПОКЛОНЯЮЩИМИСЯ САМИМ СЕБЕ ТЛЕЙЛАКСАНЦАМИ?

С БЮРОКРАТИЕЙ МОИХ РЫБОСЛОВШ?

С БЛУЖДАЮЩИМ ПО КОСМОСУ СОЮЗОМ?

С КРОВАВЫМИ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯМИ ХАРКОННЕНОВ?

С ЯМОЙ СОТВОРЕННОГО ВАМИ САМИМИ ДОГМАТИЗМА?

КАК ВЫ ВСТРЕТИТЕ СВОЙ КОНЕЦ?

НЕ БОЛЕЕ, ЧЕМ КАК ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО?»

Одраде поднималась по этим вопросам, при подъеме перечитывая их во второй раз. БЛАГОРОДНАЯ ЦЕЛЬ? До чего же это всегда было хрупкой вещью. И как же легко искажалось. Но вот она, сила, разлитая в непреходящей опасности. Она во всей полноте говорит со стен и со ступеней этого подземелья. Таразе это известно, без всяких сомнений. Значение слов Тирана ясно: