Мах-недоучка - Дмитрий Гришанин

— От этих голубых водорослей, — продолжил разъяснять Мах, — гарсат — это такая здоровенная океанская рыбина, верхом на ней я поплыву к Паучьему Острову — становится безвольным и послушным. Достаточно пять стебельков голубых водорослей закинуть в пасть взрослому гарсату и он будет беспрекословно слушаться моих команд. Можно безбоязненно забираться к нему на спину, браться за большой плавник и все, лети куда хочешь…

— А ты и уши развесил! — подытожил вредный дед.

— Я так и знал, что ты так скажешь. Поэтому и рассказывать не хотел.

— Махуня, да если не я, то кто же еще о тебе позаботится, — укорил призрак. — Я, между прочим, сейчас тут с тобой. А где твой рыбоподобный Симбуль?

— Он наверху, следит за веревкой, страхует меня, — заступился Мах за водяного.

— Вот именно, что наверху, — кивнул дед и снова спросил: — Если твой уважаемый Симбуль такой добренький, то почему он остался наверху? Почему сам не нырнул в эту темень и не добыл для тебя стебельки? Ведь с его-то рыбьим хвостом для него это плевое дело.

Мах не замедлил с ответом:

— Он бы с радостью, но Симбуль в океанской воде быстро начинает задыхаться. На прибрежном мелководье еще может некоторое время продержаться, а на глубине, в провале, он тут же теряет сознание.

— Вот ведь, — раздосадовано крякнул дед. — Ну раз такое дело, то конечно…

— О, смотри-ка, кажется я чего-то нащупал, — перебил Мах. Шарящая по стене рука рыцаря наткнулась на две корявые палки, выходящие из одного основания под углом друг к другу. В свете браслета оказалось, что каждая была примерно в три вершка длинной.

— Вот только какого они цвета? — засомневался рыцарь. Голубое свечение его браслета сильно искажало цвет.

— Да голубые они, — заверил призрак. — Скорее ломай и выбирайся отсюда, пока хвостозадый веревку держит. А то не ровен час начнет задыхаться, отпустит. Ой, не доверяю я твоему Симбулю.

Пропустив истеричные вопли Пузыря мимо ушей, Мах спокойно переспросил:

— Ты меня не обманываешь, они и вправду голубые?

— Да голубые, честное призрачное. Мои глаза поострее твоих будут. Давай, ломай и лезь обратно.

— Погоди, я отыскал только два, — возразил рыцарь, с корнем выдирая из стены драгоценное растение. — Мне нужно найти еще восемь таких стеблей.

— Почему восемь-то? — удивился призрак. — Сам же говорил: гарсату твоему достаточно пять стеблей. Два у тебя уже есть, значит остается отыскать еще три. Так уж и быть я тебе помогу их найти, но пообещай, что сразу же вылезешь отсюда.

— Конечно, вылезу, — заверил Мах. — Мне и самому в этой темнотище не по себе. Но ты мне поможешь сорвать не три, а восемь стеблей.

— Зачем восемь-то?

— Так ведь гарсаты парами ходят, — огорошил очередной сногсшибательной новостью рыцарь. — И если я приструню только одного, второй не позволит мне спокойно на товарища взобраться и улететь. Хочешь-не хочешь, а придется пичкать водоросли обоим.

— Час от часу не легче, — пожаловался дед Пузырь. — Ладно, следуй за моим голосом…

С дедом Пузырем, который прекрасно видел в абсолютной тьме провала, дела у Маха пошли на лад.

Отыскав очередной маленький кустик, призрак звал рыцаря. Мах обматывал веревку вокруг левой кисти и, упираясь в стену ногами и правой рукой, подбирался к невидимому деду, браслетом находил водоросли и срывал их.

Так, совместными усилиями, через четверть часа план по сбору полезных водорослей оказался даже перевыполнен — на последнем кустике оказалось целых три стебля — и вместо необходимых десяти, в итоге, их в сумке Маха оказалось аж одиннадцать.

К облегчению деда Пузыря, удовлетворенный Мах полез, наконец, обратно наверх.

Симбуль подал руку. Ухватившись за нее, Мах подтянулся и вылез на песчаное мелководье.

Пока рыцарь исследовал мрачные глубины провала, наверху солнце полностью вышло из-за горизонта и в Подводье стало совсем светло.

Провал, в бездонную пасть которого только что опускался отважный рыцарь, располагался совсем недалеко от берега, всего-то в двух сотнях шагов от него. В ширину он был саженей сорок, в длину и того меньше — всего двадцать. По сравнению с подавляющим большинством провалов — а их в Подводье Необъятных Просторов несчетное количество — этот был просто крошечным. От водяного Мах узнал, что там дальше, в пяти-шести верстах от берега, начинаются гигантские провалы, растягивающиеся в длину и ширину на многие-многие версты.

— Быстро ты обернулся, — похвалил водяной. — Признаться, я тебя раньше чем через полчаса не ждал. Неужто все собрал.

Вместо ответа Мах широко распахнул края сумки и показал добычу. При дневном свете безликие во мрачном зеве провала стебли засияли ярко-голубым насыщенным цветом. Ошибки быть не могло, это были они — голубые водоросли.

— Отлично, — кивнул Симбуль.

— Если бы не твой браслет, я бы их там вовек не сыскал, — признался Мах, расстегивая дар водяного. — Вот, возьми, возвращаю в целости и сохранности.

— Оставь его себе, — оскалился в своей страшной безгубой улыбке водяной. И, подмигнув, добавил: — На память о нашей дружбе.

— Спасибо, но… мне нечем тебя отдарить, — смутился рыцарь.

— Смеешься, да ты этим утром преподнес мне лучший из всех возможных подарков!

— Какой, чего-то не припомню? — удивился Мах.

— Ты убил Черного Спрута, — торжественно изрек Симбуль.

— А… ну да, убил, — пожал плечами рыцарь и улыбнулся в ответ.

— И эту веревку тоже с собой возьми, — Симбуль протянул Маху только что скрученный тугой моток. — Убедился, какая она крепкая! Бери-бери, пригодится.

— Спасибо. — Моток веревки, следом за браслетом, опустился на дно сумки рыцаря.

— Кстати, Мах, — ты уже возможно и сам догадался, но все же я скажу — твой браслет сделан из кусочков этих голубых водорослей, — водяной указал на сумку рыцаря.

— Как так? — опешил Мах. — Ведь браслет светится во тьме, а стебли голубых водорослей нет.

— Все правильно, — подтвердил водяной. И объяснил: — Сейчас еще не светятся. Но, можешь мне поверить, они засветятся. И это произойдет очень скоро, часа через два.

— Но, Симбуль, зачем же тогда я лазил в провал, терял драгоценное время, когда, оказывается, у вас этих голубых водорослей полные закрома? — нахмурился рыцарь.

— А я тебя предупреждал — не верь хвостозадому, надует! — тут как тут встрял дед Пузырь.

— Ну не так уж их у меня и много, — возразил Симбуль.

— Да я собственными глазами видел два огромных кресла, сплетенных из голубых водорослей! — уверенно заявил

Мах. И добавил: — Наверняка, они не единственные в вашем дворце!

— Не единственные, — согласился водяной. — Но ты не подумай. Это богатство было накоплено мною аж за двести одиннадцать лет! Сам знаешь, как не просто отыскать голубые водоросли во мраке провала. Тем более мне — я же в этом жутком провале задыхаюсь. Если хочешь знать, большую часть водорослей мне подарил барон Крус. Он любил их собирать и доставал из провалов целыми корзинами. Для экспериментов же ему нужно было всего ничего. Остатки он отдавал мне.

— Вот как, Крус тебе целые корзины — а ты, значит, пожалел десяток прутиков! — оскорбился Мах. — А еще своим другом меня называешь! А я, как дурак, уши развесил и верю!..

— Да ничего я не пожалел! — возмутился задетый за живое водяной. — На гарсатов подействуют только свежесорванные водоросли. Такие, как у тебя в сумке, — пока они еще не светятся.

Мах был готов сквозь землю провалиться со стыда.

— Извини, я не должен был… — промямлил он, потупив глаза.

— Чего ты перед ним извиняешься, посылай подальше и пойдем гарсатов ловить! — снова напомнил о себе дед Пузырь.

— Молчи, дед! — едва слышно прошипел сквозь стиснутые зубы рыцарь.

— Извинения принимаются, — кивнул водяной. И, как ни в чем не бывало, продолжил: — Но вернемся к нашим пескарям… Мах, я, ведь, тебя сразу предупредил, что затея с плаванием на спине гарсата очень рискованная? Пока же весь твой риск сводится к закидыванию водорослей в их огромные пасти. Это опасно, но, согласись, не очень рискованно.

— Ты меня пугаешь, — насторожился рыцарь.

— Основной риск заключается в том, — продолжил водяной, — что водоросли действуют на гарсата ровно четыре часа— это неоднократно проверено бароном Крусом, можешь не сомневаться. Плыть же на них до Паучьего Острова — никак не меньше пяти часов. И последний час тебе придется ой как не сладко!

— Так чего же ты мне раньше-то об этом не сказал, — всплеснул руками рыцарь. — Я бы не десять, а все двадцать стеблей сразу сорвал. Теперь, что ли, снова в провал?..

— Чем ты слушаешь, Мах, — перебил Симбуль. — Я уже говорил — через два часа стебли голубых водорослей завянут и станут бесполезными. А через четыре часа от них, тем более, не будет никакого проку.