Поцелуй змея (ЛП) - Харрисон Теа

Глава 19

— Ты обязана дать нам убежище, если мы попросим. Впусти нас, — сказала Карлинг.

Утомлённые карие глаза сощурились.

— Вы собираетесь бросить этот пункт мне в лицо прямо сейчас? Вы серьезно?

— Мы можем уйти и вернуться через несколько часов, — проскрипел Рун.

Карлинг взглянула на него. Его лицо побелело, губы были бескровны. Глаза выглядели воспаленными. Она упрямо затрясла головой.

— Ты знаешь, кто я? — спросила она у Оракула.

Лицо смертной стало жестким.

— Я узнала тебя. Во всяком случае, я знаю, кто ты и Страж. Я не знаю, кто он. — Она дернула подбородком в сторону Халила.

— Рун ранен, — сообщила Карлинг Оракулу. — Мне нужно уделить ему время. Как только я закончу с этим, то смогу помочь твоему мальчику. Если ты действительно знаешь, кто я, то понимаешь, что это в моих силах.

Оракул повторно взглянула на Руна, и выражение ее лица сменилось на неохотное сочувствие. Она распахнула дверь шире и отступила назад.

Карлинг большего и не требовалось. Она прошагала в дом прямо к креслу и поставила корзину с бельем на пол.

— Иди сюда, — мягко сказала она Руну. — Сядь и дай мне взглянуть на тебя.

Рун прошёл к креслу и опустился в него. Его движения были скованными, без следа обычной грациозности. Халил проследовал в дом за ними. Карлинг не могла понять, что творилось в голове Джинна, когда он осматривал гостиную задумчивым взглядом, и не могла понять, почему он все еще не исчез. Видимо, ждал возможности собрать воедино детали услуги, которую она теперь была ему должна.

В любом случае, у нее не было ни сил, ни желания размышлять над странным поведением Халила. Она присела на корточки перед Руном и прикоснулась к его щеке, пока шептала заклинание, которое должно было обезболить его рану. Жёсткие линии его лица сразу смягчились. Он с благодарностью кивнул ей.

— Теперь я могу подождать. Иди, избавь бедного малыша от страданий.

— Хорошо, — она встала и повернулась к Оракулу и рыдающему младенцу. — Как его зовут?

Короткий вопрос Карлинг, похоже, открыл какой-то шлюз. Оракул с волнением зачастила: — Его зовут Макс. Я думаю, что у него воспалилось ухо. Он капризничал вечером и не хотел ужинать. Потом проснулся с плачем пару часов назад, весь горит, его стошнило и он все время дергает себя за ухо, как будто оно болит. Я как раз пыталась решить, должна ли я отвезти его в больницу, но его сестра Хлоя крепко спит, а мы здесь только втроём, и мне нужно либо вызвать кого-то присмотреть за ней, либо посадить его, потом разбудить Хлою и посадить в машину тоже…

Карлинг покачала головой, слегка дезориентированная. В течение каких-нибудь десяти минут, они перескочили от практически верной гибели в битве к этому. Она положила руку на затылок Макса и убрала его боль тоже. Плач младенца прекратился. Он икнул, вздрогнул, поднимая голову с плеча Оракула и смущенно огляделся вокруг.

— Хорошо, малыш, — сказала Карлинг. — Теперь все будет в порядке. Затем она обратилась к Оракулу: — Как тебя зовут?

— Грейс, — ответила девушка. — Грейс Андреас.

— У семьи Андреас были трудные времена последние 30 лет, — заметила Карлинг. Поток болезней и неудач скосил некогда большой, цветущий клан. — Я с грустью узнала о гибели Петры и ее мужа в автокатастрофе. Кем она тебе приходилась, тетей?

— Она была моей старшей сестрой, — ответила Грейс, и ее глаза наполнились слезами. — Хлоя и Макс — мои племянники. Мы единственные, кто остался.

Карлинг кивнула. Она изучала Макса, пока Грейс говорила.

— Ты права, у него инфекция в ухе. Это легко лечится простым оздоравливающим заклинанием, но он будет очень вялым следующие несколько дней.

Грейс кивнула, и изнеможение на ее лице сменилось облегчением.

— Все в порядке, раз это поможет избавить его ухо от воспаления. В любом случае, ему не нужно водить машину или идти на работу, или что-то ещё.

Несмотря на серьезность собственных проблем, Карлинг не смогла удержаться от улыбки.

— Нет, не нужно. С твоего разрешения, я сейчас произнесу это заклинание для него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пожалуйста.

Карлинг так и сделала, и когда Грейс унесла сонного малыша, она снова обратила свое внимание на Руна.

Он тихо отдыхал в кресле, наблюдая за ней. Она снова присела возле него, и с радостью заметила, что цвет его лица стал чуть лучше.

Он прикрыл веки, слегка улыбнулся и телепатически сказал: «Не могу решить, когда ты выглядела более возбуждающей: когда готовилась обрушить Армагеддон на задницу Джулиана или когда исцеляла этого малыша».

У нее вырвался слабый смешок, который сразу же растаял. Они почти погибли. Он чуть не погиб. Она закрыла глаза и стиснула его руку, а его длинные сильные пальцы сомкнулись вокруг ее ладони.

Время все быстрее несло их в странные, неизведанные края. Да, все краски стали ярче и четче, звуки песен — более пронзительными, но, проклятье, это падение было ужасающим.

— Никаких сожалений? — прошептала она.

— Ни единого, — последовал тихий, твёрдый ответ. — Я буду скучать по друзьям, но это не значит, что я о чем-то сожалею. А теперь исцели мою руку, чтобы мы смогли продолжать делать то, что нужно.

Она как раз этим и занималась, но исцелить его раны было не так просто, как наложить оздоравливающее заклинание на больного малыша. Для начала, нужно было срастить переломы, и, хотя она уже заглушила боль Руна, процесс восстановления костей был очень неприятен для него. Он стиснул зубы и мужественно терпел. Сломанные осколки костей скрипнули, срастаясь воедино. От этого ощущения ей стало нехорошо.

Карлинг чувствовала себя, как выжатый лимон к моменту, когда, наконец, смогла наложить исцеляющее заклинание. Он вздохнул, когда заклинание проникло в его тело. Рун выглядел таким же усталым, как и она. Затем он наклонился вперёд, чтобы обнять ее обеими здоровыми руками, и ее холодная, измученная душа на мгновение нашла покой. Она положила голову ему на плечо, и они просто сидели, обнимая друг друга.

— Хотелось бы знать, какие неприятности вы привели к моему порогу, — спросила Грейс, возвратившись из спальни, где она уложила Макса в его люльку. Карлинг подняла голову, чтобы взглянуть на женщину. Грейс стояла в гостиной. Смертная пялилась на вооружение Руна. Облегчение от исцеления Макса исчезло, уступив место страху. — И насколько сильной опасности вы подвергли моих племянников?

При этих словах Халил шевельнулся. Джинн переместился в угол комнаты, и скрестив на груди руки, наблюдал за происходящим. Его длинные волосы цвета воронова крыла были гладко зачесаны назад, он был одет в черные водолазку и брюки. Обращаясь к Грейс, он произнес: — Я не могу судить о том, что эти двое привели сюда. Но я лично прослежу, чтобы малыши не подвергались опасности. У тебя есть мое слово.

Карлинг, прищурившись, взглянула на Халила. Так вот почему он остался вместо того, чтобы испариться, как только он доставил их к порогу Оракула. Он услышал детский плач. Ах, Халил…

Грейс бросила на Джинна подозрительный взгляд.

— И это должно что-то значить для меня, типа, твои слова должны служить утешением? Потому, что это не так. Возможно, все это Оракульское ярмо для меня в новинку, и мне многое нужно узнать, но я сообразила, что ты — Джинн, и это само по себе не успокаивает вообще ни разу. И я до сих пор не знаю, кто ты, черт возьми, такой.

— Халил — один из старейших и сильнейших из Демонов, и если он обещает заботиться о безопасности твоих детей, он это сделает.

— Хочешь сказать, что у моих племянников теперь есть Демон-телохранитель? — пробормотала Грейс. — Имеешь в виду, что им может понадобиться Демон-телохранитель? Охренительно. Это лучшие новости за неделю. Даже за целый месяц.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Халил поднял бровь. Помимо этого, он выглядел абсолютно равнодушным к тираде смертной.

— Никто намеренно не причинит вред твоим племянникам. Какими бы ни были наши конфликты, дети бесценны для нас. Мы никогда не подвергаем их риску, — сказал Рун.