Иные миры. Будущее возможно... - Альберт Дебейер

– Простите, сэр, – сказал Томми с непривычкой для него вежливостью. – Вероятно, произошла ошибка. Я хотел видеть мистера Гардта.

– Это я. Чем могу служить?

Томми посмотрел в лицо этому седому человеку, покачал головой и спросил:

– Вы знаете меня, сер?

– Вы Томми Бигхед из «Вечерней почты Mичигана», – ответил тот, улыбаясь. – Вы только что прислали мне свою визитную карточку.

– Да, да, но раньше вы видели меня когда-либо?

– Не имел чести встречаться с вами.

– В таком случае, вы не тот Ганс Гардт, которого я ищу.

Старик подозрительно поглядел на Томми.

– Я не Ганс Гардт, – сказал он. – Я Александр Гардт, доктор Александр Гардт. Я немецкий археолог и намереваюсь еще сегодня отправиться в Нью-Йорк, а завтра утром – на пароходе в Гамбург. Вы удовлетворены, мистер Бигхед?

– Вот как! – сказал задумчиво Томми, переступая с ноги на ногу. Он долго не решался задать собеседнику вопрос, знает ли он Ганса Гардта, а когда, наконец, набрался храбрости и спросил, то с замиранием сердца ждал холодного – «нет». Он готов был встретить во всеоружии те трудности, которые стали бы перед ним в результате такого ответа. Меньше всего намеревался Томми спасовать перед доктором. Он приготовил уже ряд вопросов, которыми намеревался забросать немца, лишь бы добиться от него истины.

Велико было изумление Томми, когда доктор спокойно ответил:

– Да, Ганс Гардт мой племянник. Если вы намереваетесь говорить с ним, вы опоздали. Правда, он сегодня был недалеко отсюда, но теперь, – доктор посмотрел на часы, – Ганс, вероятно, уже в Германии. Садитесь, пожалуйста, мистер Бигхед...

Томми сел на предложенный ему стул и беспомощно оглянулся. Теперь, когда он так близок к разрешению мучившей его загадки, как раз случилось то, чего он меньше всего мог ожидать. Томми Бигхед, самый ловкий репортер Мичигана, понятия не имел, о чем спросить дядю Ганса Гардта.

– Мистер Гардт, – заикался он, – если бы вы это сказали кому-нибудь другому, тот, наверное, вызвал бы немедленно психиатра...

– Очень рад, что вы обо мне лучшего мнения. Если вас кое-что интересует, спрашивайте.

Томми охватила непривычная робость перед этим маленьким уравновешенным человеком.

– Ганс Гардт, действительно, прилетел сегодня из Германии в полтора часа? – спросил Томми, все еще продолжая сомневаться.

– Да. Перелет от Фридрихсгафена на Боденском озере до Детройта продолжался девяносто две минуты.

– Каким образом смог он в такое невероятно короткое время совершить перелет через Атлантический океан, с востока на запад, перелет, который представляет такие огромные трудности для всех других летчиков? Неужели Ганс Гардт так всемогущ, что в состоянии остановить морские бури?

– Конечно, нет. Но он избрал путь, где нет никаких бурь и ветров.

– Никак не могу себе представить, где мог он найти такой путь!

Доктор Гардт задумался, а затем сказал:

– Разве вы не знаете, мистер Бигхед, что на высоте около пятнадцати тысяч метров и выше нет никаких ветров?

– Вот как, – отозвался Томми, – значит, Ганс Гардт добился небывалого до сих пор рекорда высоты?

Ученый улыбнулся.

– Да, но и на высоте пятнадцать километров нельзя покрыть девять тысяч километров в течение девяноста минут. Ни одна машина в мире не могла бы преодолеть сопротивления воздуха, которое при такой быстроте неимоверно увеличивается. Нет, Ганс Гардт должен был забраться значительно выше, да, значительно выше. Я думаю, он временами летел на высоте восемьсот километров над земной поверхностью.

На лице репортера было написано беспредельное изумление.

– Но, мистер Гардт, – воскликнул он, наконец, – вы фантазируете! Ведь на такой высоте нет воздуха, да и вообще...

– Совершенно верно, мистер Бигхед; путь лежал вне воздушной оболочки Земли, в пустом, не сопротивляющемся пространстве. В этом-то и заключается весь секрет неслыханной быстроты перелета.

В комнате воцарилась тишина. Томми задыхался, словно проглотил слишком большой кусок, застрявший у него в гортани.

– Должен признаться, сэр, – сказал он, наконец, – что я начинаю сомневаться в своем здравом уме. Я прекрасно понимаю, что в безвоздушном пространстве можно развить большую скорость, чем в атмосфере, где всякое движение встречает противодействие. Но каким образом самолет может вообще держаться в пустом пространстве? Насколько мне известно, полеты возможны именно потому, что машины своими крыльями опираются о воздух. Я готов выпить всю воду из озера Эри, если самолет, очутившись в безвоздушном пространстве или обломав свои крылья, не рухнет тотчас же вниз.

Бигхед говорил с большим пылом. Доктор Гардт молча встал со своего места, взял туго набитую подушку, лежавшую на кушетке, и отошел с нею в дальний угол комнаты.

– Внимание, сэр. Ловите! Гоп-ля!.. – и, размахнувшись, он бросил репортеру подушку.

Томми не оказался достаточно ловким, чтобы поймать подушку, и она угодила ему в голову.

– Позвольте, сэр, – закричал он. – Что за шутки?

– Я хотел показать вам, что предмет и без крыльев может летать, – ответил ученый, усаживаясь опять против Томми. – Неужели вы думаете, что эта подушка нуждается в воздухе для перелета от моей руки до вашей головы?

– Нет, – сказал пораженный Томми.

– Тогда возьмите обратно свое обещание осушить озеро...

– Гм, – пробормотал репортер, теребя воротник своей рубашки, словно ему стало в ней тесно:

– Начинаю понимать... Ганс Гардт вовсе не летел через океан, он был каким-то образом переброшен по дуге из Германии к нам. Так, что ли?

При этом он внимательно следил за лицом своего собеседника, а когда тот кивнул в знак согласия, Томми вскочил:

– Но здесь ставьте точку, сэр, – воскликнул он с репортерской развязанностью. – Если я завтра напечатаю, что нашелся человек, который добровольно был выстрелен из большой пушки через Атлантический океан, меня немедленно подвергнут линчеванию, и к обеду я буду мертв.

– Вы и не должны рассказывать таких басен вашим читателям, мистер Бигхед.

Томми похолодел.

– Значит, вы смеялись надо мной, сэр? Имейте в виду, что я хороший боксер.

– В чем дело? Ведь эта гигантская пушка, сознайтесь, собственная ваша выдумка. Разве я говорил о пушке?

– Нет, но, быть может, вы хотели меня одурачить?

Доктор Гардт задумался на минуту, а потом сказал тоном, совершенно отличным от того, с которым он до сих пор вел беседу:

– Одно из двух: или бросьте ваши глупые шутки, или же вам придется отказаться от моего общества...

Томми тихо сказал:

– Простите, мистер Гардт, но я должен сознаться, что слова ваши выше моего понимания.

– Вам надо только немного вдуматься. Если бы мой племянник согласился, чтобы им выстрелили из гигантской пушки, он упал бы замертво, и вы не имели бы удовольствия пить сегодня мюнхенское пиво, которым он угостил вас.