Антихрист - Питер Джеймс

Сьюзан знала, что телепатия – обычное явление между близнецами. Но она может встречаться и просто между родственниками, хотя гораздо реже. Даже в последние годы, уже в Англии, было несколько моментов, когда она точно знала, что думает Кейси, или чувствовала, что она пытается передать ей сообщение.

И сейчас она испытывала нечто подобное, и это чувство было очень сильным. Чувство, что Кейси боится.

Малыш тоже не спал – она ощущала, как его ножка упирается ей в живот. Он беспокойно шевелился, будто пытаясь что-то ей сказать. Он словно чувствовал, что его тетя испугана.

Снаружи, в ночи, взвыла сирена. Сьюзан села на постели, затем спустила ноги на пол и, насколько позволил живот, потянулась вперед и выпрямилась, стараясь справиться с болью в спине. Обернувшись, она посмотрела на кровать, занимавшую, вместе со стоящим на полу чемоданом, большую часть этой маленькой узкой комнаты. Кровать заметно прогибалась посередине.

С полки над кроватью на нее смотрели мягкие игрушки. В конце ряда игрушек стояла в целлофановом цилиндре кукла танцовщицы фламенко, с чернильно-черными волосами и безумной улыбкой. Ее подарил Сьюзан кто-то из родственников, вернувшись из поездки в Испанию.

Она подошла к окну, раздвинула тонкие занавески и выглянула на улицу. Луна была полной. Ее свет, усиленный снизу мягким желтым заревом уличных фонарей, был достаточен для того, чтобы читать. Через забор перемахнуло какое-то животное. Сьюзан не разглядела, кто это был – кот или, может быть, койот или енот.

Без всякого предупреждения на нее накатила волна головокружения и тошноты. Не в силах сдвинуться с места, она схватилась руками за подоконник, повисла на нем, стараясь сохранить вертикальное положение. Только бы не упасть на пол и не потерять сознание… Она наклонилась вперед, за окно, чтобы не запачкать пол, если вырвет, и закрыла глаза.

Прохладный ночной воздух освежил ее, и тошнота улеглась, но она еще некоторое время постояла у окна, дыша соленым морским воздухом. Головокружение прекратилось, и она окончательно проснулась. Присев на краешек кровати, она взглянула на часы. Три часа сорок минут. Она посчитала в уме. В Лондоне одиннадцать сорок. Неудивительно, что сна ни в одном глазу, – почти середина дня.

Интересно, как там Джон?

Сидит в офисе, звонит всем их знакомым, ищет ее? Она так хотела ощутить тепло его рук, услышать его голос. Он говорил, что не имеет отношения к заговору мистера Сароцини и Майлза Ванроу. Она хотела, чтобы он повторил это сейчас. Чтобы он поклялся.

Но она не могла позвонить ему, потому что он с ними заодно. Она вспомнила тот первый ужин в клубе, когда она впервые увидела мистера Сароцини. Даже глупец понял бы, что все это было подстроено. И этот обед в Гилдхолле, где Джон познакомился с мистером Сароцини – или только говорил, что познакомился, – он тоже был подстроен. А она ничего не заподозрила.

А что, если они знают друг друга уже очень давно? Сьюзан подумала о том, как часто Джон приезжал домой поздно или даже уезжал на время по делам. Может быть, в эти дни он принимал участие в их шабаше, или как он там называется?

Опомнившись, она попыталась подойти к вопросу критически. Мог ли Джон и в самом деле уже быть сатанистом, когда они поженились? Тогда почему он никогда не говорил об этом, ни разу не попробовал обратить ее в свою веру? Похоже, все началось с проблем с «Диджитраком». Это было для него последним средством. У него не хватило мужества признаться ей.

Зак Данцигер умер через несколько недель после заключения сделки с мистером Сароцини. Он представлял угрозу для «Диджитрака». Но почему умер Харви Эддисон? Сьюзан не видела связи. Фергюс копал под них и поэтому умер. Она рассказала Джону о том, что узнала от Фергюса, а Джон передал все Сароцини, и мистер Сароцини приказал убить его. Как только мистер Сароцини вложил деньги в «Диджитрак», деньги к ним потекли рекой. Джон говорил, что они забирали с конкурсов почти каждый контракт.

Из книги, которую Сьюзан редактировала, а также из той книги, которую она прочла в самолете, и еще из фильмов она знала, что оккультисты, сатанисты, черные маги – или как они там называются – обладают способностью влиять на людей. Они могут управлять ими, причинять боль и физический вред. Могут парализовать человека, ослепить его и даже убить, просто сфокусировав на нем свои мысли. Просто подумав о нем. Это как с куклой вуду, в которую колдун втыкает иголки. То же самое.

Так Джон один из них или он просто предложил им сделку? Ребенок для жертвоприношения в обмен на их деньги и силы для развития его бизнеса. И никаких лишних вопросов.

И у него не хватило мужества признаться.

Она вспомнила о том сне (галлюцинации? реальности?) в клинике. Мужчина из «Бритиш телеком». Люди в масках. Что, если это происходило на самом деле? Что, если это не было ни сном, ни галлюцинацией? Был ли среди этих людей в масках Джон? Она ведь могла не узнать его.

Фергюс сказал, что Эмиль Сароцини был дьяволом во плоти.

Но сейчас ему должно быть по меньшей мере сто десять лет.

Но если он и вправду дьявол во плоти, то ему может быть столько. Или больше.

Ей в голову пришла еще более дикая мысль. А что, если Арчер Уоррен тоже один из них? Этот их сквош по четвергам – кто докажет, что они на самом деле играли в сквош?

А их остальные друзья? Она никогда не видела ни одного родственника Джона – он сжег все мосты между собой и осколками своей семьи. Что, если все его друзья тоже сатанисты? Он привез ее из Америки, наивную и ничего не подозревающую. Доставил ее своей секте. И вся эта чушь про то, что он не хочет детей, – он просто тянул время, чтобы сохранить ее в неприкосновенности до того момента, когда она должна была сыграть свою роль – роль племенной кобылы.

Господи, Сьюзан, да что ты такое думаешь?

– Сьюза-а-а-а-а-н-н-н-н-н-н-н-н.

Она вздрогнула. Плач звучал так близко, будто Кейси была в ее комнате. Малыш заворочался, будто тоже услышал его. «Ты нужна Кейси, – пытался сказать он. – Поспеши».

Она надела халат, тихо открыла дверь и на цыпочках, как в детстве, прошла мимо спальни родителей и спустилась вниз, в кухню. Там она сняла трубку телефона и набрала номер клиники. После четырех гудков записанный на пленку голос сказал ей, что коммутатор не работает до семи часов утра.

Ее тревога усилилась. Она позвонила в справочную и спросила, есть ли в клинике «Кипарисовые сады» ночной телефон на чрезвычайный случай. Диспетчер сказал, что нет.

Снова закружилась голова. Сьюзан посмотрела на настенные часы. Они показывали три сорок пять. Сверилась с наручными часами: три сорок две. Три с четвертью часа до того момента, как кто-нибудь в клинике подойдет к телефону.

Она повесила трубку, и на нее снова накатила тошнота. На этот раз ее точно вырвет. Она едва успела подскочить к раковине, как это произошло. Внутри будто шуровали раскаленной кочергой. Ее снова вырвало. Глаза наполнились слезами. Ей хотелось, чтобы родители проснулись и мать спустилась вниз и приложила ей ладонь ко лбу, как в детстве, когда она болела. Но после трагедии с Кейси родители стали принимать на ночь снотворное и всю ночь проводили в дурмане медикаментозного сна.

Ее снова вырвало. Колени ослабели и подгибались, не выдерживая веса тела. Желудок был опустошен, из Сьюзан выливалась только горькая желчь. Она закашлялась. Ее легкие горели, перед глазами плыло. Сьюзан терпеливо ждала окончания приступа и ослабления боли в животе.

Наконец она смогла выпрямиться, сполоснула рот, а затем раковину. Ей стало лучше, только очень хотелось пить. Она налила стакан ледяной воды из холодильника и выпила его залпом. Затем стала подниматься наверх. Невысокая лестница превратилась в огромную гору. На верхней ступеньке боль согнула ее, и ей пришлось остановиться и подождать, пока приступ не пройдет. Она дошла до спальни и села на кровать.

У нее горел лоб. Температура. С ней творилось что-то ужасное. Она запаниковала. Она ведь так далеко от Майлза Ванроу. Может, он и сатанист и хочет принести ее ребенка в жертву, но он хороший врач. Самый лучший. Он поймет, что с ней не так, и что-нибудь сделает.

Не роды ли у меня начинаются?

Но у нее не было никаких симптомов, свидетельствующих о приближении родов, – по крайней мере, тех, о которых ей рассказывал Ванроу. Никаких схваток – если только схватками не были эти боли. Никакой крови. Никакой закупоривающей слизи.

Она легла и закрыла глаза, но мелькание мыслей в голове не позволило ей заснуть. Кейси, Кейси, Кейси.

Кейси зовет.

Сьюзан спросила себя, сможет ли вести машину. Можно вызвать такси. Но головокружение возвращалось, и ей было слишком плохо для того, чтобы сейчас куда-либо ехать. Она взглянула на часы: десять минут пятого. Три часа, и я позвоню тебе. Прямо с утра я попрошу маму или папу отвезти меня к тебе. Не беспокойся, я здесь, в Лос-Анджелесе, через несколько часов я буду у тебя. Я люблю тебя.