Читер - Ярослав Дробязко

"Здравствуйте! Здравствуйте! Всем добрый вечер! Я рад вас приветствовать на шоу — Последний Путь!!!" — громко задекламировал парень, заглушая своим голосом музыку.

Ему в ответ усилились зрительские овации.

"Аплодисменты зрителям в зале! — овации еще больше усилились, только к ним еще добавился и повторяющийся крик — Классна! Классна-а! Классна-а-а! — от куда-то недр зала, — Аплодисменты супер-мега-ведущему — мне! И нашему участнику — Юре Обвальному!" — торжественно протянул ведущий.

Ведущий резко развернулся к Юре, переживающему что-то переходящее от удивления к шоку. Обвальный тут же ужаснулся: это был Топоренко Павел. Только от прежнего Паши его отличал старший возраст и горящие телевизионными помехами глаза, в которых чернели перекрестия.

Юра попытался резко встать, но к своему несчастью обнаружил, что связан по рукам и ногам ремнями на большом кресле. Его взгляд скользнул в зал.

"Господи!" — пронеслось у Обвального в голове.

В зале среди ярко мигающих лампочек сидели страшно обезображенные люди. Некоторых Юра узнал. Там были: Максим, Валет, Руслан, Сезанна, Кристина….

"И так — наш сегодняшний гость много пропустил. Но мы дадим шанс ему все наверстать, потому сразу приступим к рубрике — КОЛЕСО!" — вновь торжественно объявил Павел зрителям.

Снова раздались овации, но в этот раз они быстрее стихли.

Читер с голливудской улыбкой на устах подошел к Юре и спросил:

— Желаете что-нибудь сказать?

— Ты давно мертв, — прошептал Обвальный.

"О!!! Он сказал! Вы это слышали! — все захлопали, — Какой молодец! Говорить наш участник явно умеет! Но что ж посмотрим, как он справится с заданием, которое выпадет ему в КОЛЕСЕ! И так Машенька будьте добры — вращайте КОЛЕСО!" — продолжил свой монолог Павел.

Все повернули свои головы влево, где у стены с завешенным на ней большим колесом с разными надписями, идущими к центру между мигающих цветных лампочек, стояла Маша. Ее тело было страшно обезображено. Создавалось ощущение, что она склеена из разных кусков собственного тела, которое до этого было сильно размозженным. Мария толкнула колесо, и оно начало вращаться. Большая красная стрелка проскакивала мимо надписей: алкоголизм, бытовуха, бомж, инвалид, дискотека, ДТП, перестрелка, несчастный случай, зверье мое, дерьмо, болезнь…. И, в конце концов, стрелка остановилась.

"Итак — ваша любимая рубрика — Н А Р К О Т И К И!!!" — заорал протяжно Павел, прогибаясь назад и разводя руки в стороны.

Зал отреагировал моментально: люди стали бешено хлопать в ладоши и громко радостно вопить. Некоторые делали это стоя, размахивая во все стороны руками. А некоторые вдобавок громко свистели…

Юра смотрел на то, что происходило дальше с диким ужасом в глазах. Его мышцы беспомощно сокращались, сердце страшно билось в груди. А с уст норовил сорваться громкий крик. Он чувствовал себя жалким животным, которое приготовили на убой. Среди зрителей сидели его друзья, но почему-то никто не рвался его спасать. Они наоборот весело смотрели за тем, что происходило с ним. От этого Обвальному стало еще хуже: никогда прежде он не видел такого страшного безразличия по отношению к себе.

В зал из-за кулис вышли под аплодисменты два милиционера в пробитых пулями масках с нашивками ОБЛОМа на плечах. Они тянули за собой тележку, на которой лежал распечатанный пакет с белым порошком, клеенчатый скотч и большая лейка.

Читер резко запрыгнул Юре на колени, уткнувшись ему почти в лицо большой белой звездой, которая выглядывала на рубашке из-под пиджака. Он молниеносно, как щипцами, схватил Обвального за подбородок, который уже во всю кричал душераздирающее "НЕТ!" и обливался слезами. Затем подхватил с подъехавшей тележки лейку и насильно вставил ее в рот Юре, который отчаянно сопротивлялся. Вслед за этим Павел стал высыпать порошок с пакета в лейку. Обвальный моментально почувствовал терпкий привкус, который постепенно проваливался ему глубоко в глотку. Юра, давясь, начал кашлять, но это не помогало — Читер все равно сыпал дальше.

"О! Ого! У-у-у!" — восхищался зал.

Павел резко вытащил лейку и тут же заклеил Обвальному припорошенный рот.

— Ну, лось патлатый, — это твой выход на бис, — прошипел Читер, бросив на Юру пугающий взгляд своими светящимися глазами.

"Уважаемые зрители, давайте же посмотрим: лопнет ли наш участник или нет! И заодно поддержим его!" — праздно объявил Павел залу, разводя руки.

Но эти слова Обвальный уже не расслышал, так как комок едкой рвоты, казалось, сейчас разорвет ему рот. Он уже ощущал действие наркотика, которое начиналось не как обычно с головы, а расползалось от раскаленной лавы, которая образовалась у него в желудке.

"Лопни! Лопни! Лопни!" — начал скандировать зал под аплодисменты.

Сердце Юры начало биться с перебоями. Страшные судороги побежали по всему телу. В голове происходил настоящий взрыв: какой-то приятный внутри и ужасно болезненный снаружи, словно все пронзали раскаленные иголки. С носа по подбородку начала течь омерзительная пена, смешанная с рвотой…

Валерий Петрович разглядывал бурую поверхность грубой плиты, на которой он лежал. Он смотрел на нее пустым, ничего не осознающим взглядом. Его глаза задвигались. Валера, склонив вниз голову, приподнялся на колени. Он — сам не зная от чего — простонал. Затем медленно приподнял голову.

Кандидат увидал странную картину: плита, на которой он находился, была своеобразным балконом с невысокими перилами и лестницей наверх. По его краям стояли уродливые статуи с когтистыми руками и зубастыми пастями. На их торсах мигали огненные краски.

Но самым шокирующим был пейзаж за балконом. Это были голые пепельного цвета горы, далеко, за которыми, взметались ввысь огромные столбы огня. Подчас разъяренные огненные вспышки казались Петровичу выше гор. Они, сверкая своими гигантскими языками, рвались до самого неба…. Неба…. Неба не было! Вместо неба гигантский скалистый купол, заполненный туманной дымкой. Такой огромный, что умещал внушительное пространство до гор и окольцовывающий скалистый рельеф.

"Что это? Что это! Что! А, ч-ч-черт! Бл-л-лин!!!" — запаниковал политик, оглядываясь по сторонам и погружая пальцы в кучерявые волосы.

В его голове все смешалось в какую-то кашу. Валерий Петрович совсем не мог понять, что с ним и где он находится. На нем новый костюм, лакированные туфли. Кроме того — он не ранен. А кандидат отчетливо помнил, как был сбит его вертолет…. Затем школу….

"Неужели кошмары не закончились? Или это сон? Может меня везут сейчас в реанимацию, и я без сознания…. Да как-то это уж все по-настоящему", — метались догадки у него в голове.

И в самом деле: чувствовалась ужасная жара, а в воздухе пахло гарью.

Валера осмотрел узкую лестницу, ведущую наверх. Она была длинной. Не имела перил, а так же опор, на которых должна была бы держаться. Лестницу словно держало большое сооружение, которое серело в ее конце. На чем стояло это строение, видно не было из-за раскаленного тумана. Так же на ее краях виднелись каменные статуи, размещенные с небольшими интервалами друг от друга.

Кандидат решил посмотреть, что находится под балконом. Он выглянул за перила. Далеко внизу бурлила разжиженная лава. От нее поднимались горячие потоки воздуха. Они тотчас же погладили лицо Петровича палящими ладонями.

Политик отстранился от края балкона. Обвальный опять бросил взгляд на лестницу. И хоть какой страшной она ему не казалась, Валера принял решение идти наверх — он не видел смысла оставаться на месте.

"Может это какой-то раскоп или пещера под Крайтаном?" — кандидат мысленно попытался унять воздействие на него гнетущего окружения.

Он сбросил пиджак и ступил на лестницу. С обеих сторон подъема, через раскаленные тучи, виднелась желтеющая лава. Петровичу перехватило дух, но он решил двигаться дальше. Политик сильно боялся упасть. Ему казалось, что с каждой ступенькой лестница становится все круче и уже.

Валера дошел до первой пары статуй. Это были фигуры людей держащихся за горло. В их лицах было выражение дикого страха и боли.

"Это! Это же моя первая мокруха!" — вырвалась тягостная мысль из глубинок сознания кандидата.

Он, остановившись, смотрел на первых своих жертв и испытывал ужасающие чувства. Подобное возникало у него при присутствии в суде.

"Какого хрена?!" — выругался Петрович.

Валера сделал несколько быстрых шагов вперед, но вскоре замедлил темп — так как лестница стала еще круче. Эта узкая нить, по которой он шел, показалась ему невероятно шаткой над палящим огненным миром, в котором он находился. От этого все тело пробрало страхом. Обвального начали посещать ужасающие догадки, которые ему было все сложнее отклонить.

Далее еще две статуи. И опять его жертвы. Лестница еще круче пошла вверх. Политика все больше выворачивал наизнанку страх. Голову все сильнее пилила одна страшная мысль….