Поцелуй пирата - Тереза Медейрос

Морис насмешливо посмотрел на него.

– Я еще ни разу не видел, чтобы ты надел рубашку, если только не шел снег. Что за оказия? Уж не готовишься ли ты к приему Его Величества короля?

Сохраняя молчание, Аполло вручил ему лист бумаги.

«Мисс Сноу просит Вас почтить своим присутствием званый ужин», – было написано в нем красивым каллиграфическим почерком его друга.

Скрывая вспышку раздражения, Морис процедил:

– Она нашла более действенный способ устранить меня? Например, яд?

– Не думаю, чтобы в меню значилось подобное блюдо, сэр.

Клермонт с минуту раздумывал, затем решительно захлопнул вахтенный журнал.

– В самом деле, почему бы и не пойти. На сегодняшний вечер у меня нет более интересного приглашения.

Он устремился вперед, не в состоянии скрыть своего нетерпения. Аполло благоразумно исчез по дороге, свернув в какой-то отсек.

Морис задержался перед своей каютой, преодолевая желание поправить воротник рубашки и пригладить волосы. Махнув рукой, он коротко постучал и вошел, не дожидаясь приглашения. В конце концов, это его собственная каюта.

Он саркастически улыбался, воображая, что Люси встретит его среди дикого хаоса в своем нелепом мужском наряде.

Каково же было его изумление, когда он нашел каюту в безупречном порядке. Даже томики его любимого Дефо в сафьяновых переплетах аккуратно стояли на полках. Пока он любовался этой невероятной картиной, из чуланчика выскользнула девушка.

Нет, не девушка, ошеломленно подумал он, а женщина! Впервые Морис видел Люси не в строгом белом платье излюбленного ею греческого покроя и не в старых штанах Тэма, а в роскошном наряде из турецкого атласа под тончайшей паутиной кружев. Изящная юбка спадала вниз пышными складками, скрывая ее точеные ножки.

Это старомодное платье показалось бы нелепым, появись в нем Люси на лондонском балу. Насыщенный изумрудный цвет шелка оттенял нежный румянец девушки и серебристое сияние спадающих на плечи волос. Морису показалось, что он окунулся в прошлое. Как будто ему снова двадцать четыре года. И он пришел на встречу к одной из изысканных лондонских красавиц, которые великодушно принимали в своих спальнях неотесанного юнца, превращая его в искушенного мужчину и исподволь прививая ему светские манеры.

Отделанное кружевами декольте было не таким открытым, как позволяла это современная мода, но более соблазнительным. От приступа острого желания у Мориса стиснуло горло. Видно, эта плутовка решила извести его более верным способом, заставляя медленно умирать от неутоленной жажды.

– Благодарю вас, что вы приняли мое приглашение на ужин, – произнесла Люси твердым голосом.

Морис предпочел бы, чтобы в нем звучали более страстные нотки.

– Я вовсе не голоден, – нарочито бесцеремонно заявил он. – Меня также не привлекает игра в кости, и я не испытываю ни малейшего желания позировать вам.

Она недоуменно подняла брови.

– Тогда зачем же вы пришли?

– Вот за чем, – буркнул он и, миновав красиво накрытый стол, подошел к ней и страстно обнял.

Люси не случайно надела сегодня это элегантное платье: женская интуиция подсказывала ей, что ее новый облик не оставит Мориса равнодушным. Но она никак не ожидала такого бурного порыва чувств. Он сжал ее так сильно, что ей стало трудно дышать. У Люси закружилась голова. Она прильнула к его груди, готовая ответить на его страсть или в любую минуту прогнать его, если он снова попытается ее оскорбить.

– Разве вы не для этого пригласили меня сюда? – прошептал он ей на ухо.

– Не знаю, – прерывисто дыша, ответила Люси. – Я подумала, что если бы мы спокойно поговорили, без упреков и…

Пылающие губы Мориса скользнули по ее нежной шее.

– Но сейчас я ни в чем вас не упрекаю, не так ли?

Люси не могла говорить. В ушах громко отдавался бешеный стук ее сердца. Руки сами собой проникли под открытый ворот его рубашки, подрагивающие пальцы ощутили знакомое тепло гладкой кожи.

Морис застонал от ее боязливого прикосновения. Он бережно взял ее лицо в ладони и осыпал нежными поцелуями. Затем приник к ее мягких губам, ласково покусывая их.

В голове у Люси мелькнула мысль, что после шести лет воздержания вот так же он ласкал бы любую женщину. Но она предпочла об этом не думать, захваченная невыразимой сладостью страстного поцелуя. От него исходил непреодолимый аромат искушения, как той незабываемой ночью от капитана Рока.

И как будто даже воспоминание об этом имени способно было вызвать прошлое, неотвязно преследующее их, как и в ту ночь, вдруг раздался стук в дверь.

Они замерли в объятиях друг друга, услышав бесстрастный голос Аполло.

– Капитан, приближается флагманский корабль «Аргонавт».

25

Люси чуть ли не в первый раз почувствовала настоящее раздражение против отца, выбравшего такую неудачную минуту для появления. Ее глаза встретились с глазами Мориса, в которых мелькнуло сожаление, тут же уступившее возбуждению.

Она прижалась к нему, но он мягко отстранил ее руки:

– Не покидайте эту каюту, пока я вас не вызову, хорошо? – Он ободряюще улыбнулся Люси и твердым шагом направился к двери.

– Морис!

Он медленно, виновато опустив голову, обернулся, как будто боялся увидеть ее лицо.

– Да?

– Будь осторожен, – попросила она, в отчаянии стискивая похолодевшие руки. – Он опасный противник.

– Я – тоже. – Морис жестко усмехнулся и вышел.

– Это я знаю, – прошептала Люси, оставшись одна и унылым взглядом окинув забытый ужин, который с таким вдохновением готовили Тэм и Аполло. Ее охватило странное предчувствие, что ей несдобровать в этом новом раунде беспощадной схватки между мужчинами.

На фоне ночного неба темнел, как туша громадного кита, силуэт «Аргонавта». Тонкие щупальца тумана цеплялись за фигуру на носу корабля, как будто тянулись за ним от самого Северного моря.

Весь во власти охотничьего азарта, Морис крепко стиснул поручень в носовой части палубы. Обострившееся чутье подсказывало ему, что его враг рядом, на флагмане. На этот раз он не позволит ему ускользнуть и предъявит адмиралу полный счет за все его гнусные деяния. Надменному сэру Сноу придется заплатить и за жестокое отношение к дочери, которое убивало в ней радость жизни.

Люди Мориса хранили сосредоточенное молчание. Они отчетливо сознавали грозную опасность семидесятичетырехпушечного корабля, когда он находился в такой близости, помнили, что на нем превосходно обученный экипаж из шестисот человек, знали, что его тяжелый корпус из вековых дубовых бревен способен без ущерба для себя протаранить их легкую шхуну.