Отважный спаситель - Мэри Рич

Обвив Саманту руками, он подхватил ее, понес через комнату и медленно опустил на кровать.

Ник медленно ехал на измученном мерине, с трудом различая в темноте тропу, когда почувствовал, что лошадь собирается упасть. Он успел выпростать ногу из стремени и отскочить, после чего мерин рухнул на землю и захрапел. Пена выступила на его морде. Ник вытащил нож и прервал мучения несчастного животного. Никогда в жизни он не загонял до смерти лошадей и никогда бы себе этого не позволил, если бы ставкой не была жизнь Саманты.

Он знал, что она еще жива. Он ощущал ее ужас, слышал ее крики. Они направляли и вели его, но сейчас ее мольбы ослабли, ее голос был едва слышен.

Вдалеке послышался звук револьверного выстрела, после чего установилась мертвая тишина.

— Нет! — Словно ледяной обруч сжал сердце Ника. Господи, неужели он опоздал?

Ник скользил в темноте, словно ангел мщения, сжимая в руке охотничий нож. Прислушавшись к ночным звукам, уловил мягкое хлопанье крыльев совы, вылетевшей на ночную охоту.

Подняв голову, он понюхал воздух. Уловив легкий запах дыма от горящих дров, побежал в том направлении. Слабый свет в окне отдаленной хижины пробудил в его сердце надежду.

— Саманта!

Ник несся к свету так, словно у него появились крылья. Он задыхался и спотыкался, голова у него временами начинала кружиться, но он превозмогал себя и продолжал бежать.

Его охватил ужас, когда он увидел во дворе неподвижное тело. Ник опустился на землю и дрожащими руками перевернул убитого. Мужчина, незнакомец. Он вновь поднялся на ноги. Почувствовав тихую ярость, рванулся к хижине.

— Саманта! — крикнул он.

Поднявшись на крыльцо, Ник отшвырнул ногой кипу одеял и толкнул дверь. Та была заперта. Сердце Ника упало — у него нет ни времени, ни сил, чтобы ее взломать. Он подбежал к маленькому окошку и отодрал остаток ставни. С колотящимся, как колокол, сердцем заглянул внутрь. Отчаянный крик вырвался из его груди:

— О Боже, нет! Саманта!

Голос долетел до нее откуда-то издалека, из туманной дали, пробудив от экзотического сна. Перед глазами Саманты мелькнул образ высокого смуглого человека.

— Ник…

Порыв любви, светлой и чистой, освежил кровь, пульсирующую в жилах. Она зашевелилась под тяжестью тела, вдавливающего ее в матрац. Подняв ресницы, увидела над собой мужчину.

— Мэтью! — Уперевшись в него руками, Саманта пыталась столкнуть насильника с себя.

Но его руки удерживали ее, словно железные обручи.

— Нет! Ты моя. Я никогда тебя не отпущу. — Мэтью снял черный жилет и отбросил его. Дернул за ворот рубашки. — Видишь, что я перенес? Я сделал это ради тебя. Я убил их, всех их — старого конюха, твоего отца, даже собственную мать. И все — ради тебя, Саманта! — Его голос превратился в крик.

Оцепенев от ужаса, Саманта уставилась на его грудь. Она была вся в рубцах и шрамах. Девушка поспешила отвернуться.

— Нет! Ты моя! — Его холодная рука сомкнулась на ее горле, прижимая Саманту к постели, не давая ей пошевелиться.

Ник несколько раз изо всех сил ударил толстым поленом в дверь. В конце концов она треснула и подалась. Приторный дым проник в его глаза и легкие, вызвав какие-то странные ощущения и головокружение. Ник закашлялся, ему вспомнился китайский горный лагерь. Опиум!

От притока воздуха внутри вспыхнуло пламя, и Ник вынужден был снова выскочить на крыльцо.

— Саманта! — позвал он.

— Ник! — слабым голосом откликнулась она.

Вспомнив об одеялах, которые он обнаружил на крыльце, Ник схватил одно, накинул на голову и ринулся в хижину. Он налетел на кровать, но там Саманты не оказалось.

— Саманта, где ты?

— Здесь! — отозвалась она.

Ник обернулся и оцепенел при виде зрелища, которое предстало его глазам.

Мужчина одной рукой обнимал ее за талию, другой сжимал горящую свечу.

— Она моя. Я не отпущу ее.

— Нет, Мэтью, прошу тебя! — крикнула Саманта.

Мэтью! Несмотря на окружающий жар, Ник похолодел от ужаса. Раньше чем он достигнет Саманты, этот маньяк поднесет свечу к ее длинному белому платью.

— Только смерть нас разлучит! — выкрикнул Мэтью. Бросив горящую свечу на пол, он перегнул Саманту назад и впился ртом в ее губы. Вокруг них занялось и загудело пламя.

Ник бросился вперед, пробиваясь сквозь стену огня.

Саманта обвисла в руках мужчины, потеряв сознание.

Ник схватил Мэтью за руки, пытаясь освободить Саманту из его цепких объятий. Он с ужасом увидел, что крохотные язычки пламени коснулись подола платья Саманты. Терять время больше было нельзя. Выхватив нож, Ник вонзил лезвие мужчине в грудь, целясь в сердце.

Тот рухнул на пол, увлекая за собой Саманту.

Вырвав ее из объятий Мэтью, Ник сбил пламя с ее платья и ринулся к кровати. Сорвав покрывало, обернул ее и, накинув его край себе на голову, выскочил из хижины.

Оказавшись на безопасном от пожара расстоянии, Ник опустился на колени возле сосны. Хватая ртом воздух, он осторожно положил Саманту на землю и загасил ее тлеющее платье. Содрав с себя прожженную рубаху, Ник поднял Саманту и прижал к груди. Он отвел пряди волос с ее лба.

— Ах, котенок, слава Богу, что я успел… — Рыдания сотрясли его тело. Ник не стеснялся слез, которые текли по его испачканным сажей щекам. Он мог потерять ее!

Хижина в одно мгновение рухнула, вверх взметнулся столб искр и пламени. Из-под горящих обломков донесся душераздирающий вопль:

— Саманта-а-а-а!..

Озноб пробежал по телу Ника; он постарался убедить себя, что это всего лишь ветер, ведь он убил Мэтью ножом. Ник еще крепче прижал к себе Саманту, порадовавшись тому, что она не успела прийти в сознание.

Он отнес ее к лошадям, положил на землю и оседлал животных. Подняв Саманту, поцеловал в холодную щеку.

— Саманта-а-а… — раздался хриплый голос.

У Ника мороз пробежал по коже. Подхватив Саманту, он поднял ее в седло и расположился позади. Ведя вторую лошадь на поводу, он поспешил отъехать от пепелища.

Ник никогда не верил в привидения, но тем не менее другого объяснения он придумать не мог. Безумец и маньяк Мэтью пытался достать Саманту даже из могилы.

Вернувшись на место их прежней стоянки, Ник осторожно снял с Саманты и сжег ее изорванную, в пятнах крови, одежду, смыл сажу с ее тела. Он обнаружил, что кое-где кожа на ее ногах покраснела, однако волдырей не было. Но Ника больше всего беспокоило не это. Она пришла в сознание, однако до сих пор не говорила. Он чувствовал, что Саманта чего-то боится, но, похоже, еще не вполне понимает, что происходит вокруг.

Поскольку ничего другого не нашлось, он одел ее в свою рубашку и завернул в одеяло. Саманта лежала на постели из ивовых прутьев, и огонь костра освещал ее бледное лицо. Она устремила на него широко раскрытые глаза, в которых светился ужас.